Джун Зингер - Секс пополудни

«Ох, Джонни, Джонни, ты парень, который появился так поздно».

Пенни все ждала ответа на свой вопрос: не нуждается ли она в любви, как и все? Андрианна загадочно улыбалась. Загадочность — это была ее стихия, создавать загадку она умела лучше всего.

— А что заставляет тебя думать, будто я не любила… не имела столько любви, сколько любой другой хотелось бы?

Пенни долго смотрела на нее, прежде чем ответить:

— Если ты хочешь сказать, что ты это имеешь… у тебя это было… так много любви, сколько другие только мечтают иметь, мне трудно тебе поверить… Но, черт возьми, надеюсь, это правда?

Принесли счет, и они немного поспорили, кому его оплачивать.

— Позволь мне, — сказала Андрианна, — мне нужно оплатить этот чек.

Пенни взяла маленькую косметическую сумочку из крокодиловой кожи, достала номерок от пальто.

— Весь мой багаж, — объяснила она.

Они вышли на Пятьдесят седьмую авеню. День сворачивался, начинало темнеть.

— Ненавижу это время дня в Нью-Йорке зимой, а ты? — спросила Пенни, облачаясь в соболью шубку.

Андрианна надела шубку из норки:

— Не знаю, что сказать. Я никогда раньше не была в Нью-Йорке. Даже весной.

— Правда? Не была? Ну, понимаешь, меня очень нервирует такое время дня и года, когда холодно и сыро. Это между днем и вечером. Понимаешь, мне хочется убежать домой, где чувствую себя в безопасности.

Андрианна понимала. Вот только она не знала, где ее собственный дом или, по крайней мере, где она может чувствовать себя в безопасности, в покое.

— Эй, вот и они! — воскликнул Ренни, толкнув локтем Джонатана, который был рядом с ним на переднем сиденье лимузина, припаркованного прямо через дорогу от ресторана. — Ваша подруга и рыжая. Они вышли из ресторана. Идут пешком. Двигаются на восток!

Джонатан быстро взглянул и пригнулся, чтобы не быть замеченным. Его рассмешило, как быстро Ренни стал поворачивать зеркальце:

— Ну и чего мы ждем? Давай развернемся и посмотрим, куда же они направляются.

Пока они ждали выхода Андрианны, Джонатан использовал время, чтобы несколько раз приложиться к бутылке шотландского виски из бара в автомобиле и почитать со вниманием «Уолл-стрит джорнел», как бы облизывая четверть миллиона долларов на рынке ценных бумаг. Он был увлечен этим делом так же, как и преследованием ускользающей Андрианны.

В свое время он учился, поэтому, уезжая из Лондона, понимал, что наступил момент быстрого выхода из системы интернациональной собственности, но потом все это забыл. Сейчас было слишком поздно. Игра с ценными бумагами приносила неудачи. Но таков уж был его склад ума, что потери не слишком нервировали его. Какое все это имеет значение, если он не может заполучить красивую, загадочную Андрианну?

— Что случилось, Андрианна? У тебя такое лицо, как будто ты увидела призрак.

Андрианна подумала, что, возможно, это и так. На секунду она подумала, что увидела Джонатана Веста в лимузине, припаркованном через дорогу. Но когда взглянула снова, то увидела только шофера, сидевшего на переднем сиденье. Она слишком много думала о нем, и ее глаза сыграли с ней шутку. Действительно, неужели нет других проблем?..

— Ну и что нам делать? Возвращаться в «Плаца»?

— Мы можем побродить здесь, посмотреть на витрины?

— Не знаю, как ты, но у меня попка мерзнет, — Пенни дрожала в своей шубке. — Подожди минутку! Я знаю, что делать! В Шерри сейчас находится бар Гарри. Знаешь, это как в Венеции на Виа Венето. Его называют «Киприани». Пойдем туда, посидим, повспоминаем. Вспомним, когда мы подружились. Ты, я и Джино, отец Гая. Это когда я приехала к тебе в Рим. Самое забавное, что я боюсь его даже сейчас, перед тем как ему предстоит стать моим свекром. Он все еще большой человек, и имидж, который он создает, — могущественный! Воистину всеподавляющий!

Андрианна очень хорошо помнила то время в Риме. Но она не думала о Джино, как о чем-то запретном. Наоборот. Она нашла его очень добрым, милым, более того — любимым… Во всем.

Вскоре после того, как Джино отвез их обратно в Рим, он отправил Гая в «Ле Рози» для того, чтобы он мог начать свое высшее образование, а Андрианну — к врачам (первый в ее жизни визит к людям этой профессии), чтобы она могла решить проблемы со здоровьем.

Затем, до того как прошли многие месяцы и многие струны были затронуты, Гай оказался в Америке, в Гарварде. Половина отцов, посылавших своих сыновей в «Ле Рози», отправляют их потом в Гарвард, для завершения образования, где парни могут получить дипломы о высшем образовании в области управления бизнесом и становятся лучше подготовленными для командования финансовыми империями и воплощения в жизнь надежд и чаяний своих семей.

Перед отъездом мягкий и нежный Гай пришел попрощаться к ней в клинику в Милане, куда она была направлена из Рима, где так и не смогли определить, в чем заключается ее заболевание.

— Еду добиваться успеха в Гарварде, — сказал он, примостившись на краешке ее кровати и держа ее руку. — Постараюсь, чтобы отец гордился мной. Кто знает, может быть, я доучусь…

— О, ты сможешь! Я знаю, ты сможешь. Ты всего добьешься, если постараешься, Гай! Но твой отец уже гордится тобой. Он мне так и сказал.

— Наверно…

Он пожал плечами в том древнеримском стиле, который был ей хорошо знаком.

— В любом случае я готов заниматься так же старательно, как в старом колледже. Они это увидят в Америке, уверяю тебя. Настоящую усидчивость! И еще я постараюсь заниматься спортом, войду в футбольную команду и сделаю все, что сумею. Никогда не буду ездить со скоростью больше чем двадцать пять миль в час, — засмеялся он. — Обещаю. Не беспокойся обо мне.

— Не буду. Ты собираешься проводить время с этими девицами в Радклиффе? — Ее глаза вдруг наполнились слезами, с которыми она безуспешно боролась. — О, Гай…

Слезы сразу же показались и на его глазах. «Вот что было самое прекрасное в Гае, — подумала она. — Всегда вот этот отклик любви, отклик сочувствия».

— И я не намерен больше беспокоиться о тебе, дорогая Энни. Я знаю, что ты остаешься в хороших, самых лучших, руках. Руках Джино Форенци. Уверен, папа сумеет позаботиться о тебе гораздо лучше, чем я.

А потом он преподнес ей прощальный подарок, золотой браслет с тонким орнаментом из маленьких рисунков.

— Видишь — это наша маленькая школа, «Ле Рози», где мы познакомились. А это маленькое золотое небо. Это было время, когда ты сломала руку и…

— И мы стали любовниками.

— Да, любовниками. А это — сердце, поскольку, что бы ни случилось, ты всегда будешь частью меня самого.

— О, Гай. Ты тоже останешься частью меня. Навсегда.

Были и другие рисуночки на браслете, но Гаю нужно было идти, и она уже выказывала признаки усталости. Поэтому все, что оставалось ему сделать, это надеть браслет ей на руку и поцеловать ее. Сначала в обе щечки, а потом один раз в губы…