Кристина Арноти - Африканский ветер

— Передаю трубку Энджи…

Энни, покраснев от страха, повторила:

— Я счастлива, я счастлива… плохо вас слышу…

Я взял у нее трубку:

— Что? Син, я вас совсем не слышу.

— Началась массовая скупка акций компании Фергюсонов. Я говорил вам, что тридцать процентов были еще в наличии, кто-то их покупает… Энджи?

— Нет, это Эрик. Она вас не слышит.

— Какие будут указания? У меня есть кое-какие соображения, но решать ей…

— Сейчас спрошу у нее.

Сделав небольшую паузу, я снова заговорил:

— Энджи хотелось бы знать, кто скупает акции.

— Всякая мелочь, но за ними стоит кто-то из крупных игроков, который стремится получить блокирующий пакет.

— Энджи говорит, что акции следует покупать за любую цену.

— Как частное лицо?

— Подождите.

По прошествии пары секунд, я ответил:

— От лица компании. Она считает, что тогда нападение сразу же прекратится. До скорого, Син!

Я вздохнул с облегчением. Энни подмигнула мне. Я повесил трубку.

— Сработало, да? Старик все проглотил?

— Он не «старик» и ничего он не «проглотил».

К тому же, черт возьми, мне надоело ее поучать! Я наелся теплого пирога с яблоками, который подали со сметаной, и других лакомств. Больше в меня ничего не влезало, и я задремал. Меня разбудили два толчка локтем Энни.

— Показывают кино, последняя серия о Джеймсе Бонде, вы не можете это пропустить…

— Да нет, — сказал я. — Могу.

Мне надо было поспать. Пересекая часовые пояса, объедаясь изысканными кушаньями, мы прилетели в аэропорт Руасси. Стараясь выдерживать планы Энджи, я подчинился расписанию поездки. В нашем распоряжении был лимузин, на выходе из аэропорта стоял водитель с плакатом: «Мистер и миссис Ландлер». Я направился к нему через толпу.

— Это мы…

Он ждал нас с тележкой, но мы уже взяли другую тележку, на которую погрузили вещи, поданные бегущей дорожкой.

— Если вы станете прикрывать рот ладонью во время зевка, я буду очень вам за это признателен…

Энни пожала плечами и стала равнодушно смотреть на автостраду, которая вела к Парижу.

— Какие здесь маленькие дома…

Позднее она сравнила площадь Согласия с центром Диснейленда. В отеле «Крийон» нас приняли по-королевски. Один из служащих проводил нас в номер люкс, зарезервированный для мистера и миссис Ландлер. В номере стояли цветы, фрукты и шампанское.

Энни принялась осматривать номер. Она ходила, словно кошка, которая ищет кресло, чтобы устроиться на ночь. Обойдя все владения, Энни воскликнула:

— Но тут только одна спальня!

— Я буду спать на диване в салоне.

Она снова воскликнула, даже села на диван:

— У вас будет болеть спина…

— Ерунда…

— В спальне стоят сдвоенные кровати. Вы храпите?

— Не думаю, но не беспокойтесь об этом, мне на диване будет удобно.

Она меня нервировала. Наше путешествие только началось, и мне надо вести себя мягко, показывая при этом свою власть. Зазвонил телефон, из ресепшена спросили, какие указания будут для нашего водителя Рауля.

— Пусть ждет.

Я хотел показать Энни Париж и насладиться моментом, когда мы будем проезжать по авеню Георга V мимо дома, где находилась моя прежняя контора.

— Мы что-нибудь купим? — спросила Энни, произнеся вечную фразу, которая много веков беспокоит всех мужчин — Мне нечего надеть…

— Подкрастесь немного, и поедем.

— Мне не нужно подкрашиваться, чтобы выйти в город, — сказала она. — Макияж нужен для работы… А если вы хотите обращаться со мной, как с ребенком, которого следует воспитывать, то я уезжаю, чао… У меня есть паспорт и несколько сотен долларов наличными, я могу улететь из Парижа в Лос-Анджелес в эконом-классе и, главное, быть свободной.

— Сядьте, Энни.

Я указал ей на одно из кресел салона, затянутого сатином в цветочек.

— Зачем?

— Затем, что я вас об этом прошу.

Она села:

— Что дальше?

— Энни, я не хочу вас изводить, я просто разговариваю с вами так, как говорю с женой…

— О, оставьте ваши лицемерные истории…

— Короче говоря, — сказал я, — у меня не было желания быть противным, я старался доставить вам удовольствие. Мне хотелось бы, чтобы вы расслабились…

— Предпочитаю развлекаться просмотром того, что продается в шикарных бутиках.

— Вы правы, Энни, вы правы. Только одно обстоятельство…

— Что?

— Вы согласились сыграть некую роль — роль женщины очень сдержанной, с приличным словарным запасом.

— Я сожрала вашу икру, глазом не моргнув, я не заорала от восторга, войдя в этот сарай. Что вам еще нужно?

— Вы отведали, съели эту икру, а не сожрали.

— Мне тошно от вас. Я выросла в Бруклине, прошла через игровые залы Лас-Вегаса, я никогда не пила чай, оттопырив мизинчик.

— Но вы знали, что есть люди, которые именно так и делают. И что же…

Она кивнула:

— У вас такая манера строить фразы…

— Я вас слушаю. Будьте любезны, привыкайте к жизни человека, чью роль вы играете, не хлопайте меня по спине в присутствии портье и не говорите, что холл великолепен.

На ее лице появилось выражение обиды и растерянности одновременно:

— Вы так дорожите вашим статусом?

— Да.

Я улыбнулся. Возможно, убить ее будет не так уж сложно, она невыносима. Настоящая стерва, смешная самка в погоне за деньгами, за интимными удовольствиями, которые она хотела бы использовать для своей выгоды, грязное животное. Как и я сам… Без моих дипломов, но вооруженная некой женской сообразительностью. Однако она не хотела обрубать причальные канаты. Она рассыпалась в извинениях, заговорила притворно покорным тоном:

— Признаюсь, что вела себя плохо, но постараюсь приложить все силы, чтобы исправиться. Вам не придется меня стыдиться, обещаю.

Выйдя их отеля и проходя мимо шофера, отрывшего нам дверцу, я посмотрел на Париж глазами иностранца. Будь я вместе с Энджи, вспотел бы от страха, что она откроет мою ложь, но я должен скрывать Энни. Она не выглядела женщиной, владеющей компанией. Если я встречу кого-нибудь из своих бывших сослуживцев, она выдаст себя.

— Спускаемся к авеню Георга V, — сказал я водителю.

— А вы не забыли французский, — заметила Энни.

— Это мой родной язык…

Мы двигались в потоке машин. Я увидел здание, где находилась моя контора. Я с удовольствием встретился бы с бывшими коллегами. Я чувствовал бы себя с ними победителем, разговаривал бы снисходительно, но мне надо оставаться незамеченным. У меня было слишком бурное прошлое.

Мы прошлись по бутикам известных кутюрье на улице Монтень. Энни была вне себя от счастья. То ей все подходило, то ничего. Вечером по возвращении в отель до номера нас сопровождали два загруженных пакетами посыльных.

Она падала с ног от усталости.

— Разница во времени, — заявила она, упала на кровать, даже не раздевшись, и сразу же заснула.