Эми Фостер - Когда уходит Осень

— Если я правильно поняла, Пайпер Шигеру, эта смертельно больная писательница, переселилась в тот мир? И Мэгги, моя дочь, отправила ее туда?

— Да, — хладнокровно ответила Отам.

— Так вот оно что! — Мейв зловеще посмотрела на Отам. — Значит, так, моя дочь ведет ненормальный образ жизни. Не ходит в колледж. Только шныряет туда и сюда, в какую-то мифическую страну, а когда мы все ей осточертеем, она возьмет и останется там навсегда.

Ком в горле заставил ее замолчать.

— Нам не дано знать, что всех нас ждет в будущем, — сказала Отам и положила ладонь на руку Мейв. — Я долго думала, почему Пайпер решилась на такое. Мне кажется, я поняла. Своим уходом она хотела дать нам веру в чудесное. Заставить нас изменить наше отношение к невозможному, невероятному.

Мэгги смотрела на мать, а та смотрела на Отам.

— Тебе продемонстрировали нечто из ряда вон выходящее, — продолжила Отам. — Ты должна радоваться такому счастью, а не отталкивать его от себя.

Убежденность Отам, ее оптимизм и отношение к будущему произвели на Мейв сильное впечатление.

— Веру, говоришь? — спросила она. — И этого достаточно, чтобы я все поняла?

— Да, — ответила Отам. — Этого достаточно, вполне достаточно.

На следующее утро осиротевшее семейство Шигеру собралось за столом. Всем было понятно, что Пайпер ушла навсегда. Никто не плакал, плакать они будут потом, но все болезненно переживали горечь утраты, каждую минуту сознавая, что все теперь происходит в доме не так, как было прежде.

Наконец Уилл прокашлялся:

— Я обещал вашей матери, что… Она сказала вам, что способна уходить… куда-то там в иные миры. Может быть, так и произошло.

Уилл старался говорить беспристрастно, но слова звучали фальшиво и неубедительно.

— Мне кажется… что я должен сообщить вам еще кое-что… ваша мать говорила мне, кстати не так давно, что не желает, чтобы вы видели, как она умирает, не хочет причинить вам горе. Врачи дали нам понять, какой ее ждал страшный конец. И она не хотела, чтобы вы это видели, и сказала… в общем, буквально следующее: она любым способом доберется до воды и…

— Ты думаешь, что она покончила с собой, так, что ли, папа? — сердито спросила Сильви. — Ты что, серьезно так думаешь?

— Я думаю, что это возможно, не больше и не меньше. Она чувствовала себя такой беспомощной, Сильви.

Уилл наклонился, чтобы взять дочь за руку, но Сильви отдернула ее.

— Она чувствовала, что теряет власть над своим телом. И может быть… да, может быть, она захотела как-то вернуть эту власть и закончить жизнь на своих условиях. Если это так, я считаю, она совершила очень мужественный поступок.

Сильви выпрямилась на стуле и стала казаться выше, а также гораздо старше и мудрей, чем это было всего день назад. Да, она совсем переменилась, об этом говорил ее спокойный и ровный тон.

— Мама не сошла с ума. Она никогда, никогда не обманывала нас, даже с добрыми намерениями. И если она сказала, что может отсюда отправиться в некое иное пространство, пускай кое-кому это покажется чепухой и полным бредом, я ей верю и считаю, что так оно и случилось. Она никогда в жизни нас не обманывала, — повторила Сильви. — И еще я верю в то, что мы тоже когда-нибудь сможем попасть туда и встретиться с ней, пускай она уже будет немного другая, но я обязательно попробую сделать это.

— Но как, Сильви? — спросил Уилл со смешанным чувством раздражения и сочувствия. — Как ты собираешься это сделать?

— А мы спросим Отам. Она наверняка знает, — тихо сказала Сайбан.

Уилл и Сильви живо обернулись к девочке. Оба на минуту совсем позабыли, что она тоже сидит рядом. Сильви даже удивилась, услышав ее голос.

А Уилл вдруг с горечью понял, что потерял не только жену, но в некотором смысле и маленькую дочь. Он-то надеялся после смерти Пайпер переехать с девочками куда-нибудь в другой город и начать новую жизнь, в которой не будет тягостных воспоминаний. Теперь он понял, что этому не бывать. Уж эти девочки никуда из Авенинга не уедут.

Три человека сидели вокруг стола на твердых деревянных стульях; их объединяла кровь и совместно прожитая жизнь. У их ног лежала спутанная нить, которая связывала их вместе. Как нелегко распутать эти узлы, совсем свежие и на диво крепкие! Чтобы продолжить жизненный путь, им требовался новый компас: каждый из них понимал, что без Пайпер они пропали. Что бы ни думали они о том, куда она ушла от них, эти мысли каждый держал при себе, затыкая ими кровоточащие раны, полученные от потери близкого человека. По большому счету каждый из них был одинок. И маленькая Сайбан, чувствуя это и не в силах более удерживать в себе горе, опустила голову на стол и заплакала.

«Осень наступает», — думала Сильви Шигеру. Подули западные ветра, и солнце на закате теперь окрашивалось в чистый красновато-коричневый цвет. Духота ослабила свою тяжкую хватку, но все еще было тепло, дни стояли погожие и довольно долгие.

Выходя в сад, Сильви, как обычно, думала о матери. Это было любимое место Пайпер, она любила его не меньше, чем свой кабинет. Все здесь напоминало Сильви о матери: и буйно разросшиеся многолетние растения, и опрятные дорожки, и небольшой, но очень полезный огородик. Сильви частенько приходила сюда покачаться в гамаке, посидеть на видавших виды креслах адирондакского стиля: ей казалось, что здесь она особенно отчетливо ощущает близость матери. Когда она была уверена, что никого нет рядом, то говорила вслух, не понижая голоса.

«Понятно, что мама не слышит меня, но вдруг она где-то недалеко», — думала Сильви, и это помогало ей четко мыслить.

В доме было тихо, отец и Сайбан все еще спали каждый в своей спальне. В отличие от Сильви оба были не большие любители рано вставать.

Держа в руке дымящуюся кружку чая с мятой, Сильви уселась в любимое мамино кресло и, закинув голову назад, подставила лицо ласковым утренним лучам. Воздух был напоен сладким ароматом ночного жасмина. Вдруг ее охватило странное, стеснившее грудь волнение.

— Вот, мама, и настал этот день, — прошептала она. — Но давай смотреть правде в глаза: шансы познакомиться с Каллумом Уэстом у меня почти равны нулю, если, конечно, ты не слышишь меня и не устроишь какое-нибудь чудо. Но я, по крайней мере, увижу его, буду с ним рядом. К тому же я и сама не знаю, хочу ли я с ним знакомиться. Что, если он окажется полным придурком?

— Кто это придурок? — вдруг послышался голос из открытой двери на кухню.

Ага, Сайбан проснулась. Сильви покраснела; слава богу, хоть не отец.

— С кем это ты разговариваешь?

— С мамой, — ответила Сильви нарочито небрежно.

— И ты с мамой так разговариваешь? — улыбаясь, спросила Сайбан, усаживаясь рядом с сестрой.