Эндрю Уилсон - Любовь в отсутствие любви

— Ты почему так долго? — Бартл открыл парадную дверь.

— Бартл, тебя не учили в детстве, что сначала надо поздороваться?

— Заходи, врач уже здесь.

— Он наверняка подумал, что попал на помойку. Неужели нельзя было хоть немного прибраться?

Коридор был завален газетами.

— Это бесплатная почта.

— И что? Раз бесплатная — значит, пусть валяется? Где мама?

— Наверху. У нее врач.

Ричелдис открыла дверь спальни и попятилась. В нос ударил резкий запах мочи. Боже!

Мадж встретила дочь не слишком приветливо:

— О черт, и ты тоже убирайся!

Она сидела на кровати в халате, с совершенно прямой спиной. Через плечо перекинута полураспущенная коса. Рядом расположился молодой индиец в зеленом вельветовом костюме.

— Мама, как ты себя чувствуешь?

— Ты не слишком торопилась это узнать, — огрызнулась Мадж.

— Не волнуйтесь, все не так страшно, как кажется, — проговорил индиец.

Эти слова звучали как насмешка. Одно из окон было разбито, по всему полу валялись вещи — книги, одежда, заварочный чайник.

— Мне нужна бумага, — Мадж потянулась за коробкой с бумажными носовыми платками.

— Сейчас дам, — сказала Ричелдис.

— Не дотрагивайся тут ни до чего! Господи, почему никто здесь не слушает меня?

— Все хорошо, миссис Круден, успокойтесь, — голос индийца звучал мягко, успокаивающе.

— Нет, все очень плохо. Если она прикоснется к коробке, комната взорвется.

Ричелдис застыла. Она колебалась. Она чувствовала, что, если коснется коробки, комната на самом деле вполне может взорваться. Голос ее матери звучал убедительно как никогда. Казалось, что она играет сумасшедшую. Волосы она раньше всегда закалывала в пучок, и теперь эта коса придавала ей совершенно безумный вид. Халат распахнулся, предоставив взору присутствующих давно увядшие, неаппетитные прелести. Исчез блеск в умных глазках-бусинках лондонского воробья, да и где тот воробей? Мадж метала пронзительные недоверчивые взгляды — то на доктора, то на Ричелдис, то куда-то в пустоту.

— Этот человек не доктор, — сказала она.

— Кто же я?

— Сэр, у меня создается впечатление, что вас послал генерал де Голль. Так они называют его, хотя, конечно, он не настоящий генерал. О! — внезапно ее терпение кончилось. — Не спрашивай меня! Они говорят одно, а делают другое, да, и все это, чтобы сбить меня с толку! Я знала, что должен прийти мистер Барделл, чтобы позаботиться о моих ногах. Но он пришел не во вторник, а в какой-то другой день. Нет, меня не проведешь. Я сразу узнала почерк Умных Деток. Тогда-то я все поняла.

— Значит, миссис Круден, они говорили с вами через батареи?

— Да, и Тэтти Корэм с ними заодно.

— Она все время говорит об этой Тэтти Корэм, — объяснил доктор.

— Она установила в коридоре компьютер. Включить, выключить, включить, выключить.

— Тэтти Корэм не делала тебе ничего плохого, мама. Она в Париже.

— Конечно, конечно. Это другая Тэтти Корэм. Первую генерал отправил на гильотину. Во искупление. Но, видишь ли, в чем дело, никто не понимает, что я живу с разницей во времени, так что ей удалось прийти ко мне вчера вечером. И есть там еще один человек, муж Ричелдис.

— Мама, Ричелдис — это я.

— Мне пришлось раздеться, потому что моя одежда была до нитки пропитана ядом.

— Миссис Круден, вы устали, — сказал доктор. — Вам нужно отдохнуть. Мы сейчас поедем в больницу, там вам станет лучше.

— В какую больницу?

— Здесь недалеко. Всего на несколько дней, миссис Круден.

— Эрик никогда не умел вести хозяйство. Он, видите ли, очень много времени проводит у зубного. Или ловит утопленников в Темзе. Вы в курсе, что мой муж был похитителем трупов?

— Пока нет, — сказал доктор.

— Я не могу ехать без дипломатических бумаг и акций, — она понизила голос до шепота и подмигнула Ричелдис. Указав на доктора, она пояснила, на случай, если до дочери до сих пор не дошло: — Джонатан Мыс.

— Мама, Джонатан Мыс — это издатель.

— Он мой хороший друг. Милейшей души человек. Но он хочет провести меня. Меня так просто не возьмешь. Я еще всем покажу. Я буду бороться. Хартия вольностей гласит, что у человека нельзя отнимать то, чем он зарабатывает себе на хлеб. Ну так вот, я зарабатываю себе на хлеб акциями.

— Вы можете взять свои акции с собой, — сказал врач.

— Джонатан Мыс, — прошептала она снова, — мыс Доброй Надежды.

— Мама, Джонатан Мыс умер, — громко ответила Ричелдис. Глупо было продолжать шептаться.

— Знаю, — мать торжествующе подмигнула ей, давая понять, что спор решен. — Какой сегодня день?

— Вторник, — ответил доктор.

— Значит, если я добавлю пять?..

— Как вам будет угодно.

— Кто придумал, что в неделе семь дней?

— Это всего лишь условность, — сказал он.

— Как насчет восьмого дня? На восьмой день я восстала из мертвых и прибавила пять. Да, вот уж разозлились Умные Крошки и прочие проходимцы. Они считали, что установили в холле компьютер, но, как утверждает эта вот леди, Тэтти Корэм — в Париже. Тогда я решила созвониться через этот компьютер с Тэтти Корэм, позвонить ей в Париж…

Ричелдис с трудом сдерживала слезы.

— …и выяснилось, что там сейчас пять Тэтти Корэм, и все они катаются на… как его…

— На лошадях?

— На карусели! Все пятеро!

— Да, немало.

— Чересчур много, вот что я вам скажу. Но к тому времени уже раздавались взрывы.

— Была гроза, — кивнул доктор Ричелдис.

— Без вас знаю, мистер Всезнайка, — осадила его Мадж. — Я не дура!

— Никто не называл вас дурой, миссис Круден.

— Просто-напросто я единственный издатель в Лондоне, не печатающий всю эту порнографическую дрянь по заказу разных Умных Крошек. Говоришь, ты знаешь Хор-Белиша?

— Миссис Круден, нам пора ехать.

У Мадж стал озадаченный вид.

— Вы так думаете?

— Мама, я поеду с тобой.

— Я сама в состоянии доехать до больницы, — не допускающим возражений тоном заявила Мадж. — А ты помоги Роджеру-Разбойнику собрать мои документы, удостоверения, все мои бумаги.

— Моя машина к вашим услугам, миссис Круден, — сказал доктор.

— Очень любезно с вашей стороны. Ну, всем до свиданья. Думаю, вы не будете против, если леди соберет мои папки и документы. Видите ли, это моя дочь.

— Много вещей брать не будем, — сказал врач. — Вы пробудете у нас только несколько дней, просто чтобы отдохнуть.

Следующие полтора часа доктор провел в попытках убедить Мадж одеться. Большая часть одежды и все чемоданы были отравлены. В конце концов все вещи распихали по пакетам.

Ричелдис пребывала в смятении. У нее не укладывалось в голове, что все это происходит на самом деле. Ее мать не могла всерьез заявлять, что шайка бандитов установила какие-то подслушивающие устройства в радиаторах. Когда Мадж посоветовала доктору не покупать долю у Джонатана Мыса, Ричелдис застонала от истерического хохота. Потом начались слезы. Немного успокоившись, Ричелдис оставила мать на попечение доктора и отправилась на поиски Бартла.