Алла Герцева - У Вечного огня

— Сука! — прошипел Володька и ткнул локтем Мишку в бок. Мишка застонал, сжал зубы от боли.

— Предоставляется слово свидетелю, Степану Григорьевичу Глушко.

Все повернулись, всматриваясь в дворника. Степан споткнулся, перешагивая порог. Зажмурил глаза.

— Пройдите к трибуне! — пригласил судья.

Степа, прихрамывая, вращая головой направо и налево, прошел к трибуне.

— Вы обнаружили труп?

— Так, я каждое утро, подметаю там. Гляжу, у памятника, что-то темное лежит, я подошел. А там человек, лицо все черное, узнать нельзя, одежда в клочья сгорела. Я испугался. Побежал в милицию, к дежурному, там участковый дежурил.

— Вы сообщили в милицию! А скорую, почему не вызвали?

— Да, мертвецу, зачем скорая!

— Почему вы утверждаете, что у памятника лежал труп!

— Да уж, мертвее не бывает! — вытер рукавом пиджака, вспотевший лоб, Степка.

— Свободны!

— Свидетель Марина Голубкина!

Марина вошла в зал. Ее глаза сразу разглядели на скамье за решеткой поникшую голову Володьки. Вот, до чего пьянка довела. Так ему и надо, не будет изменять с Людкой.

— Вы Марина Александровна Голубкина. Находились в дружеских отношениях с подсудимым, Владимиром Вадимовичем Сытиным?

Маринка кивнула головой.

— Что произошло в кафе?

— Мы ничего не видели. С девчонками вышли в туалет, а когда вернулись, в зале никого не было. Все посетители ушли. Уборщица осколки посуды сметала веником в совок.

— Кто еще из девушек присутствовал на вечере?

— Люда, Ира и Наташа.

— Сколько времени вы отсутствовали?

— Минут десять, пятнадцать!

— Вы утверждаете, на полу валялись осколки битой посуды?

— Да!

— Директор кафе утверждает, ссоры не было!

Маринка тряхнула волосами. — Спросили, где ребята, уборщица сказала, ушли. Выбежали на улицу, там никого не было. Потом мы ушли домой.

— Вас не взволновала драка ребят?

— Мальчишки часто ссорятся, потом мирятся. Зачем волноваться!

Судья перелистал бумаги на столе.

— У следователя вы говорили то же самое! Ничего не желаете добавить!

— Больше я ничего не знаю! Девочки могут подтвердить мои показания.

— Вызывается свидетель, Ветрова Евдокия Семеновна.

Старушка подошла к трибуне, перекрестилась.

— Вы работаете в кафе уборщицей.

— Подрабатываю. Разве можно прожить на одну пенсию!

— Что можете сказать о происшествии?

— Так я следователю рассказала. Подрались мальчишки!

— Первоначально, вы отрицали, о драке в кафе? Теперь подтверждаете, драка между посетителями была?

— Да, была! Они свалили на пол этого мальчонку, как его погибшего, и били ногами.

— Кто бил?

— Да, вот эти, за решеткой сидят! — она махнула рукой в сторону подсудимых.

— Кто, именно, из них избивал погибшего?

— Да, все, трое избивали!

— Я не бил! — крикнул Мишка, захлебываясь слезами. — Это они били!

— Продолжайте! — поднял руку судья, останавливая возникший в помещении, шум.

— Потом он упал, они взяли его за ноги и потащили к выходу. Директор приказал убрать осколки и кровь смыть с ковра.

— Значит, его избили до крови?

— Кровищи много было, след на ковре до самой двери остался. А девчонки прибежали, я сказала, все ушли. Посетители испугались и разбежались.

— Звери! Расстрелять их всех! — раздались крики.

— Тихо, товарищи! — стукнул судья молотком.

— Что их слушать! Выносите приговор! Таким не место среди нормальных людей!

— Ишь, ты какая! — повернулась Варвара Михайловна к Шуре во втором ряду. — Думаешь, ты без греха? Все знают, как из-под прилавка, дефицитом торгуешь! И в советское время и сейчас кормушка для тебя! Мальчонку, нашего засадить! Тебе, легче станет? Ребенок он! Не соображал, что делает!

— Безотцовщина! Чего вы хотите! — раздался голос на другом конце зала.

— Ты своего сначала вырасти, потом выступай! — повернула к ней покрасневшее лицо старушка.

— Мама, перестань, прошу тебя! — наклонилась Люба к матери. — Мне и так уже сердцу плохо. Из последних сил держусь!

— Объявляется перерыв! — объявил судья.

Зал загудел.

— Это, что ж такое делается!? Не поделили между собой девку, так убивать человека!

—Причем здесь девка? Они между собой повздорили!

—Хороша ссора, на огонь положили! Забили досмерти! И отвечать не хотят! Один не убивал, другой не убивал! Получается, и судить некого!

— Не беспокойся! Засудят! Только вот кого! У одного папаша богатенький, у другого спорт! На Мишку хотят повесить! Отца нет, мамаша на ладан дышит! С них взять нечего!

— Думай, что говоришь! Они втроем убили!

— Всех не посадят! Видно, к чему клонят?

Тамара опустила голову. Ей кажется, разъяренная толпа набросится на нее. Она поискала взглядом Вадима. Вышел с адвокатом. Может и мне выйти? Но она не решилась привлечь к себе внимание. Бутерброды в пакете забыла в машине. Вспомнила Тамара. Вот и хорошо. Отсижусь здесь, в углу.

Варвара Михайловна поднялась, взяла сумку.

— Ты куда? — поймала ее за руку Люба.

— Мишке еды немного передам! Раньше разрешали!

— Сядь, не позорься! Не разрешат!

— Я спрошу! — она оттолкнула руку дочери, припадая на больную ногу, подошла к конвою. — Покушать, можно передать?

— Не положено! — молодой сержант даже не повернул головы.

— Дети они, нельзя так!

— Бабуль! — крикнул Мишка.— Я не убивал! Правда! Простите меня!

Старушка двинулась к решетке, сержант загородил ей дорогу.

— Люди, вы, или нет! Может быть, последний раз вижу внука. Старая я, жизнь моя на исходе!

Конвоир открыл замок на решетке.

— Выводите!

— Мишенька! — сухие, старческие руки вцепились в решетку. — Что ж ты сотворил, маленький! Куда уводите! — загородила она дорогу парню.

— Для них отвели комнату! — сержант взял сумку из рук старушки. — Я отдам!

Тамара, наблюдая эту сцену, опустила глаза. У меня бы не взял. Старуха вызвала жалость. А продукты ведь от Вадима.

Галина закрыла ладонями лицо.

— Хоть прикоснуться к нему! — прошептала, наклонившись к мужу.

— Нельзя! — Андрей сжал ее руку.

— Когда еще увидимся!

— Адвокат обещал сократить срок! Смягчающие обстоятельства!

— Какие обстоятельства! — возмутилась Галина. — Пьяные! Убили! Он болтает, чтобы деньги заработать!

— Вадим обещал! Тренер характеристику хорошую написал!

— Дурак ты! На Кольку им наплевать! А эта сидит! Потерпевшая! Ведьма она, а не потерпевшая! Своего, все равно не вернет! Детей бы пожалела! На каторге из-за нее будут маяться!

— Ну, ты, мать, сказала! — Андрей махнул на жену руками. — У нее сына убили! Что ж она по головке наших должна погладить! Она тоже мать! Ей больно! Горе такое! Потерять единственного сына!

— Так потеряла, не вернет! Пусть хоть доброе дело для людей сделает!