Тимур Зульфикаров - 33 новеллы о любви

Таттабубу я принес тебе кровавые арбузы, коралловые дыни, рубиновые гранаты, афганские жгучие перцы!..

Таттабубу самум скоро! Впусти пусти меня!

Айя!.. Ийездигирт! Заратустра!..

Пророк Мухаммад! Сегодня ночь Аль-Кадра ночь нощь твоя!..

…мне кумган кувшин воды иль кувшин бегучего сребристого песка!.. Но дай дай!.. Но дай мне кумган воды в ночь песка!.. О напои меня водою!.. напои утешь меня собою в ночь песка! Ааа!.. Таттабубу! свеща моя зыбкая в ночи! дай дай дай…

…Отрок! странник пыльный!

…ты святой Хызр Покровитель путников дервишей в зеленом чапане и пламень огнь зеленый идет бежит вспыхивает от тебя от твоего чапана?..

Путник откуда ты?.. Кто ты в ночь песка?..

Какая пыль каких дорог лежит на твоих ресницах щеках очах ногах?..

…Таттабубу любовь моя!..

Я пришел из Индии… Я пришел из Китая…

Я там учился брал перенимал у древних сонных мелкоглазых каллиграфов живописцев…

…принес в бухарском занданийском хурджине мешке моем китайские и индийские благовонные колонковые кисти и яичные лазоревые краски и рисовую бумагу… яньаньскую белую как баранье сало бумагу…

Я художник странник Камолиддин Бехзад пока безымянный но скоро скоро скоро весь мир меня узнает!..

Таттабубу впусти меня!..

Я буду писать переносить переселять тебя на рисовую бумагу Таттабубу скоротечная быстрая моя!

…моя моя тайная сокровенная лестнотелая в шелковой парандже мавзолее своем!.. Помоги мне!..

Видишь — весь бьюсь вьюсь как в смертной пенной истоме я…

Видишь — я как только что пойманная каменная куница в ивовой клетке…

Любовь тайная нагая нагая нагая моя моя в парандже своей!

Я буду писать я буду писать любить любить тебя! я буду писать любить тебя любовь моя! моя нагая в парандже!

Я буду переносить тебя нагая тленная возлюбленная моя на вечную рисовую китайскую бумагу мою мою мою… Уйю!..

Я буду навеки писать создавать творить тебя на вечной бумаге тончайшими тишайшими перстами колонковыми кистями нагая нагая нагая тленная вечная вечная вечная моя!.. Чтоб и потомки наливались соками бездонными хмельными взирая глядя на тебя нагая тайная моя!..

Я отдам тебя потомкам нагая любовь моя!..

А сам не трону и перстом!..

О!.. Алиф!.. Лам… Мим…

Впусти меня в кибитку глиняную в паранджу шелковую Таттабубу переспелая бахча хивинских дынь избыточных моя моя моя!..

…устал… Впусти пусти меня…

И куница в клетке унялась…

Но она молчит но она не колеблется не колыхнется не содвигается в шелковой парандже своей в тьмовой власяной сетке-чачване своем…

И молчат таят сокровенные потайные тополя-арары пирамидальные серебряные белые тополя столпы живые сахарные ноги ея…

И молчат таят не плещутся дастичумские тайные тучные сомы форели груди ея кисти гроздья избыточные тяжкие виноградные рохатинские медопады груди ея…

Да!..

И она молчит стоит хранит у кибитки у грушевой тяжелой резной бедной двери двери двери…

…Таттабубу я знаю чую в тайных шелках ноги и груди твои а не знаю лица твоего!

Таттабубу сними хоть чачван! покажи яви лицо твое, а паранджу оставь сохрани…

Таттабубу впусти пусти…

Таттабубу я устал… Впусти…

Куница в клетке спит…

Тогда она содвигается у двери!..

Тогда она содвигается мается у двери…

…Таттабубу я устал… Пусти… Впусти… Йездигирт!..

И говорит Аллах: Алиф! Лам! Мим!..

И кто слова сии постиг?..

И кто женщину постиг?..

И женщина жена — Коран мужей мужчин?..

Тогда она входит ступает в кибитку со свечой своей дрожащей.

…Таттабубу я войду за свечой? за тобой?

…страшна ночь!скоро самум! там могила свежая кого-то в ночи разъятая раскрытая ждет ждет ждет…

…вхожу.

И кибитка ее низка глуха нища.

И только на глиняном волнистом полу лежит обильная богатая пенная косматая белая молочная младая миндальная кунградская кошма кошма кошма…

…Таттабубу я принес твои арбузы дыни гранаты перцы…

Я принес плоды на крови…

…кладу на белопенную кошму арбузы дыни гранаты перцы и в хурджине остаются колонковые кисти и краски и китайская рисовая бумага моя…

И Таттабубу глядит из чачвана густого вороньего ночного на плоды мои…

И лишь блестят ее глаза из тьмы, как ночная вода…

…Камолиддин плодов мало мало мало…

Та могила в ночи — моя могила!.. да…

…Таттабубу я устал…

…мне кумган кувшин воды…

Полей на руки и ноги пыльные усталые мои…

И она приносит кумган с водой и медный тазик и молча поливает на руки и ноги мои…

Таттабубу любовь моя в парандже и чачване!..

Сегодня ночь Аль-Кадра!.. Святая ночь!..

Ночь, когда Пророку Мухаммаду в откровении был дан явлен сразу весь Коран!..

Ночь когда Пророку явился сразу весь Коран! Вся Книга!..

О Аллах!

…Ночь Аль-Кадра!..

Мы повелели снизойти Корану в ночь Аль-Кадра…

…изъяснит тебе, что такое ночь Аль-Кадра?..

Ночь Аль-Кадра стоит больше, чем тысяча месяцев.

В эту ночь ангелы и дух снисходят с небес с соизволения Господа, чтобы управлять всем существующим.

И до появления зари царит в эту ночь мир… да!..

…Таттабубу любовь моя!.. Явись выйди изойди из паранджи своей как явилась Пророку Мухаммаду сразу вся Книга сразу весь Коран в ночь Аль-Кадра…

Тогда Таттабубу покорно тихо выходит из паранджи как птица из скорлупы как цветок из почки завязи и стоит у свечи вся нагая нагая нагая.

Тогда Таттабубу выходит из паранджи нагая.

Тогда паранджа с неё спадает как осенняя неслышная листва с золотой речной амударьинской чинары чинары чинары…

…Таттабубу сними с головы чачван вороний тьмовый! я хочу видеть лицо твое…

Таттабубу я люблю лицо твое тайное!..

…Художник, зачем вам лицо мое?..

…нужны груди, ноги мои…

…нужна нагота моя…

Зачем вам душа моя?..

И она за чачваном останется…

Останется!..

…Таттабубу но сними серебряные степные широкие туркменские браслеты с щиколоток и запястий!..

И они мне мешают!..

И они наготе твоей мешают!.. Как серебряные каменные запруды что реку горную вольную стягивают стесняют загораживают…

И она браслеты снимает собирает и на глиняный пол опускает бросает.

И тело её вольное течет как река без запруд каменных серебряных уморяющих удушающих.

Ай ночь Аль-Кадра!..

Ай Таттабубу нагая а чачван лицо сокрывает!..

…Камолиддин, а мне ало, а мне стыдно, а я ведь жена чужая… Тогда я снимаю свой пыльный зеленый выгоревший чапан и рубаху и только остаюсь в широких сасанидских белых штанах-шароварах…

…Таттабубу я изломаю колонковые кисти!

Я истопчу яичные божьи краски! я изорву вечную рисовую китайскую бумагу! навеки навсегда с тобой останусь!

И зачем мне мертвые кисти и краски и бумага мертвая эта?