Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

О Боже! Иль сюда приводит многодорожие?

И можно бродить по многим дорогам, а умирать — на одной…

А пока я блаженно бреду по саду…

О Боже! Помилуй заблудшего в необъятном Саду

Твоем…

О Боже…

Я сплю в заснеженном саду под хурмой золотой

И златоглавые храмы бредут забредают что ли что ль в мой сон

И Три Великих Суфия — Блаженный Будда, Спаситель Иисус Христос и Воитель Бога Мухаммад проходят чрез мой сон что ль что ль

И ночью выпал снег и Их Следы алмазами ликуют льются дымно теплотворно на снегу

И Следы Одного попадают в Следы Другого

И кажется, что шел Один…

…И только три шоколадные кофейные хурмы с еще колышащихся оснеженных веток нежно свято взяты сняты…

И еще сыплется нежноперламутровый вспыхивающий снежок на мое замершее замерзшее бухарское одеяло

И одеяло было павлиньим фазаньим а стало жемчужным алмазным…

А душа была жемчужной алмазной а стала павлиньей фазаньей необъятной…

Ах, человече!..

Мириады человеков до тебя рождались, дышали, радовались, любили, молились, умирали, уповали…

И мириады будут дышать после тебя и уповать…

И вот пришло твое время…

И ты лишь повторяешь жизни, и радости, и боли, и смерти своих необъятных предтеч — предков и потомков…

И что же ты с такой первозданной свежестию страдаешь, и радуешься, и любишь, и страшишься исхода, словно ты первочеловек на земле, и не было до тебя, и не будет после…

О брат мой! Оглянись!

Все уже было и будет

Мириады жизней плещутся за тобою и пред тобой

Мириады смертей плещутся за тобою и пред тобой

Океаны плещутся за тобою и пред тобою и что же ты рыдаешь иль радуешься над ручьем быстротечным на островке своем тонущем в волнах…

Все уже было и все будет

И все это было и будет с тобой…

О Боже!..

Разве не плывешь ты в океане Вечной Любви?.. Разве?..

Оглянись…

Улыбнись…

Не страшись… Разрыдайся блаженно!..

Разве ты не любишь необъятно всех ушедших и всех грядущих?..

О Боже!.. и все они ждут чуят и любят тебя на всех дорогах… ушедших и грядущих…

И что ж ты не ждешь этой вечной встречи…

О сладкий слепец земной жизни…

А все-таки страшно жить и умирать!..

Сладко! первозданно! словно ты впервые на земле…

Блаженный слепец!..

Ты не в коконе одиночества

Ты на кишащем многошумном Базаре Вечности

И как можно печалиться и страшиться смерти на Базаре?..

И кто увидит смерть твою…

Только Господь

Отец твой…

…И я засыпаю, зарывшись с головой под бухарское фазанье одеяло

И я засыпаю дремлю чудю ворожу под золотой хурмою…

И вот мне снится, что я бреду по древнему бухарскому святому мазару шейхов, где уже тысячу лет не хоронили никого

Потому что мудрецы приходят в этот мир один раз в тысячу лет

И еще потому, что мудрецы не умирают, и нет для них мазара кладбища

А сразу они уходят в сады райские, минуя ожидания Суда в могилах и мазарах…

Для мудрецов нет мазаров

И я бреду по кладбищу…

И шейхи шепчутся, и из-под треснувших от древности могильных камней теперь доносится их шепот

И шейхи шепчутся, что на древнем мазаре святых мудрецов — я лишь прохожий… я лишь гость случайный…

И еще шепчутся шейхи из-под надмогильных плит камней от древности распавшихся, что здесь, в пыли тысячелетнего мазара, проходит святая Тропка к Раю, к Раю, к Раю…

А я не знаю…

И никто за последние тысячу лет на земле не знает…

Потому что не стало на земле Пророков… после последнего Пророка Мухаммада…

И я засыпаю под тихим древлим чудящим бухарским материнским одеялом…

И вот мне снится, что я бреду средь мириадов человеков, и ищу средь них родную матерь, и отца, и жен своих, и чад своих, и возлюбленных своих, и друзей виноградных весенних приречных моих, и последнюю сладчайшую возлюбленную, что проводила меня блаженно в смерть мою и пошла со мной в смерть мою…

И вот мириады ликов текут навстречь мне, но нет средь них ни одного родного…

О Господь! Я необъятный сирота…

Иль это страшный сон…

Иль это ад…

Иль это необъятная бессмертная любовь ко всем человекам — прошедшим, настоящим и грядущим

И что в океане искать капли иль волны родные…

Рассыпаются бесследно они…

О Господь мой!

И что еще почудится привидится мне под одиноким одеялом моим в снежных бездонных горах моих…

Куда летит душа моя?..

Дервиш сказал:

Древние человеки были ближе к Богу, ибо ближе к тем временам, когда Бог лепил человеков, и они помнят запах свежей чреватой уже глины первотворенья…

Запах первоглины первосемян в ноздрях их свеж…

И с той поры кто видел при жизни Лик Божий?

Когда Творец вылепил первочеловека — Он взглянул на него и обрадовался? иль ужаснулся?..

И человек узнал Творца Отца своего

И обрадовался? иль ужаснулся?..

Дервиш сказал:

— Язычники видели Бога в природе…

Но потом иудеи Моисей и Авраам увидели в небесах Бога Живого…

А потом и Сам Господь явился на земле в образе Христа на земном осле…

И что же человеки распяли Его? распяли Бога?

И что же на земле Бог не нужен человекам, а только в небесах?..

И тогда Бог ушел с земли…

И кто теперь увидит Лик Его?..

Дервиш улыбнулся:

— И все-таки Лик Божий однажды является всякому человеку в земной жизни…

Разве когда мать склоняется над новорожденным — не Лик Божий улыбается Чаду притихшему от радости?..

Да знает младенец, что Господь склоняется над ним…

И потому улыбается, хотя не может сказать…

Воистину!..

Только дитя знает но молчит

А мы говорим да не знаем…

…И я засыпаю под бухарским яхонтовым фазаньим одеялом под золотой хурмой

Скоро, скоро горные альпийские искристые летучие всевластные снега завалят, занесут, запеленают горы и кишлаки и золотую хурму мою

Совсем одинок я стану под заснеженным одеялом моим…

…Вот тут-то Божий Лик чрез нежный снегопад, как лицо молочной матери над колыбелью новорожденного, с небес бездонных явится тебе…

Воистину!.. Гляди!..

Только одиноким, только занесенным необъятным снегом одиночества человекам — открывается с небес Лик Божий…

А нынче на земле множество человеков одиноких…

И что ж они не глядят в небеса, а, опустив головы долу, ропщут, ропщут, ропщут…

О Боже!..

И я слепец земли все с ними, с ними, с ними…

О, Боже…

Дервиш сказал:

— Ветер — это Дыханье Бога

Когда Творец гневается на грехи человеков — тогда ветер сокрушает домы греха и жизни безбожников…

Когда Господь взирает на добрые деянья человеков — тогда веет шелковый ветер душистых прохлад в цветущих садах, и в златых согбенных тучных хлебных колосьях августа, и колышатся от ветра кроткого нежные жемчужные волны в тихих реках и океанах…