Вячеслав Козачук - Трактат о мнениях

Не вокруг творцов нового шума — вокруг творцов новых ценностей вращается мир; он вращается неслышно.

Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»

Человек – животное, как известно, социальное. А потому его всегда интересует, что о нем думают или говорят, или пишут окружающие — родственники, друзья и знакомые, коллеги и сослуживцы. Словом, извечно одолевает его любопытство, какого о нем мнения.

Кстати, понятие «мнение» выступает под многими «псевдонимами»: суждение, воззрение, представление, соображение, усмотрение, мировоззрение с миросозерцанием, взгляд, благоусмотрение… Некоторые из перечисленных — синонимы вполне понятийно прямые и адекватные, демонстрирующие богатство оттенков этого представления, другие же являются для «мнения» всего лишь в некоторой степени «родственниками» — одни более «ближними», другие более «дальними».

Но вот уже слышу мнение въедливого оппонента: дескать, нет-нет, излишне категоричен автор, далеко не всегда… Мол, встречаются индивиды, которым глубоко безразлично, что о них думают окружающие. Да, встречаются. Но это или гении, намного опередившие своих современников (хрестоматийный пример — Диоген), а таковые, к сожалению, редкость, или же отсутствие интереса к суждениям и мыслям о собственной персоне у субъекта человеческого социума — это ненормальность, отклонение… Может, и клиническое.

Разумеется, мнение мнению — рознь. Есть мнения конструктивные, движущие, способствующие развитию, совершенствованию как самого homo sapiens, так и результатов его деятельности – работы, творчества etc. Такие соображения редки, а потому особенно ценны. Высказывают их люди, как правило, сдержанные, благовоспитанные, мудрые, которые отчетливо осознают, что их суждение может оказать помощь только тогда, когда интересант сам проявит инициативу и спросит совета. Мудрый крымчак Александр Гриневский — более известный под псевдонимом «Александр Грин» — вывел подобные ситуации в повести «Золотая цепь», где механическая кукла (в период написания повести слово «робот», придуманное братьями Чапек, еще не получило широкого применения) со странным для современности именем Ксаверий отвечает на вопросы только тогда, когда к нему непосредственно обращаются, называя по имени.

Но чье-либо мнение может быть не только созидательным, оно в состоянии оказать и диаметрально противоположное воздействие — сокрушительное. Изложенное в каком угодно виде воззрение способно стать тем последним толчком к достижению «критической массы», после которого начинается явный разрушительный процесс созидаемого, без малейшей подвижки к развитию. Подобные мнения следует полагать неприкрыто деструктивными. Высказывающие их, — зачастую осознанно — преследуют самые различные цели: самолюбование, самоподача, удовлетворение мелочного тщеславия etc. Сие явление прекрасно — едко и зло — описано Александром Сергеевичем Пушкиным:

…Обшикать Федру, Клеопатру,

Моину вызвать (для того,

Чтоб только слышали его).

Этот своеобразный «матрикул» человеческих изъянов весьма пространен, и завершить его можно довольно прозаическими мотивами: конкурентной борьбой, примитивным желанием напакостить ближнему, ибо дальний излагающего обычно не слишком волнует и не вызывает жгучего желания напрягаться. Разве что уж от отчаянно-гипертрофированной скуки.

Последствия деструктивных недоброжелательных мнений, даже выданных небрежно, что называется, мимоходом, без намеренного умысла, могут для критикуемого оказаться трагичными. На человека, для которого истинные мотивы высказавшегося (написавшего) остаются скрытыми, непонятыми, откровенно негативные суждения действуют убийственно — в переносном, разумеется, смысле. «Наше тело нуждается в кальции, фосфоре; наш дух — в ободрении и почете. Тело расцветает на солнце, дух — в лучах любви», — писал Андре Моруа, один из величайших эссеистов прошлого века. Взяв на себя дерзость продолжить начатую им мысль, можно сказать, что критические суждения, даже изложенные в нелицеприятных выражениях, но при этом носящие хоть малейший позитивный конструктивный заряд, дают критикуемому неизмеримо больше, чем дружный хор хвалящих несравненный авторский гений… Или — что может быть гораздо хуже — огульно охаивающих авторский опус, причем высказываются подобные критики исключительно, что называется, из «любви к искусству», сиречь из мелкотравчатого стремления к самоутверждению либо самолюбованию…

Мнение аматора и мнение профессионала… Кому не знакома расхожая ситуация: дилетант, оценивая произведение или мастерский результат работы, пребывает в восхищении, излучает экзальтированный восторг, потому как отчетливо осознает — подобное ему явно не под силу; профессионал же в лучшем случае промолчит (если достанет благожелательности) или красноречиво скривится, а в худшем — обхает, нередко даже не выбирая выражений, — не у многих достаточно великодушия. Мотивы такой реакции профессионала зачастую крайне интересны. Подобный отклик может быть вызван, например, элементарной завистью, возникшей как результат понимания того, что он, профессионал, не в состоянии даже при всем желании выполнять лучше или хотя бы так же.

Но бывает и обратная ситуация, когда профессионал отчетливо видит огрехи в опусе или продукте труда, которые, на его взгляд, недопустимы, а иногда и просто непозволительны; любитель же, в силу своей неопытности, неосведомленности, их, упущения, просто не замечает или же считает, что они часть нормы.

Однако встречается и диаметрально противоположное: профессионал приходит в восторг, искренне радуется достигнутому результату, в то же время аматор, глядя на представленное, лишь недоуменно пожимает плечами: «И что тут такого?..» В силу ограниченности своих знаний он, дилетант, просто не в состоянии оценить уровень мастерства или же изысканность идеи…

Так, может, не следует слишком уж внимательно прислушиваться к тому, что говорят? Нет, наверное, все же надобно, однако при этом необходимо, как говаривал Козьма Прутков, зрить в корень, а?