Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

— И как давно вы уделяете мне столь пристальное внимание? — отворил двери собственного жилья Филимон.

— Как и за всеми, с первого вашего шага по украинской земле! — гордо произнес Николай Сергеевич и повесил куртку в нужное место, словно у себя дома. — Но особенно внимательно мы стали относиться к вам после того, как поняли, что вас балуют своим вниманием господа Розенкрейцеры! Карта — где лежит? — самым обыкновенным тоном поинтересовался он.

— Должна быть на книжной полке, — столь же обыденно ответил Филимон и поставил чайник на плиту.

— Все на месте, — взял рулон в указанной точке Николай Сергеевич и развернул карту на столе, — осталось только включиться и выйти на связь…

— На связь? — переспросил Филимон. — Что вы имеете в виду?

— Мы об этом поговорим чуть позднее. — Николай Сергеевич достал из кармана курточки лазерный диск и включил компьютер. Машина тихо зажужжала и автоматически подобрала программу, нужную для данного носителя. На экране появились кадры заставки с непонятными цифровыми кодами и суровой надписью: «Для служебного пользования».

Филимон разлил кофе по чашкам, и они уселись у стола, глядя на экран. В начале там замелькали фотографии молодого длинноволосого паренька, которого Филимон узнал мгновенно, хотя никогда не видел в бабушкином альбоме именно этих фотографий прадеда. Голос за кадром сухо доложил служебную информацию:

— Отдел парапсихологии. Дело Розенкрейцеров. Объект — Филипп Могильный. Прямой контакт номер один. Ведущий объекта — капитан Казерский Сергей Николаевич.

— А это — мой прадед, — задумчиво заметил Николай Сергеевич, — так что знакомы мы с вами уже почти сто лет. Генетически, так сказать, — поправился он, — у нас в роду всех мальчиков называли Сергеями и Николаями. И все мужчины служили в органах безопасности.

Филимон оторопело переводил взгляд с Николая Сергеевича на человека на экране: схожесть между ними была разительной.

— Проходи, проходи Филипп! — человек на экране приветливо протянул руку невидимому гостю. Стул, на который был усажен Филипп, был поставлен в кабинете таким образом, чтобы его лицо постоянно находилось в поле обзора камеры. Съемка велась маломощным приспособлением, но крупные планы читались досчтаточно четко.

— Давай познакомимся, — продолжил теперь уже невидимый хозяин кабинета, — я капитан Комитета Государственной Безопасности Казерский Сергей Николаевич.

— Да? — лицо Филиппа напоминало маску Пьеро: он был бледен, щеки впали глубже обычного, длинные волосы свисали до плеч сбившимися прядями. — Ну что же. Все подробности обо мне, вы, очевидно, знаете лучше меня самого.

— Не стоит начинать разговор столь конфликтно, — голос собеседника звучал в динамиках убаюкивающе, — мы действительно многое знаем, но еще больше нам предстоит узнать вместе.

Филипп удивленно посмотрел прямо в камеру и ничего не ответил.

— Я буду с тобой предельно краток и откровенен, — Сергей Николаевич прошелся по кабинету и попал в поле зрения камеры слежения, — нам приходилось иногда видеть тебя в странных компаниях: хиппи, фарцовщики, наркоманы… Но мы всегда считали, что это — болезни роста. Что еще более странно — нам стало известно, что ты собираешься уезжать из страны… Навсегда. И совершаешь эту ошибку в самом начале блестящей карьеры. По мнению специалистов — у тебя отличные перспективы, и ты можешь добиться многого… Если поймешь — в чем смысл жизни.

— Спасибо, — очень спокойно и отчетливо произнес Филипп, — мне кажется, я уже многое понял… Мне помогли это понять.

— Кто, если не секрет? — как бы невзначай поинтересовался Сергей Николаевич.

— Послушайте, — приложил руку к груди Филипп, — я не смогу ничем вам помочь. В разведчики я не гожусь, потому что разговариваю по ночам… А в стукачи не пойду, потому что с детства считаю это «западло»…

— Неужели ты считаешь, что вся наша работа, — наклонился к Филиппу капитан, — исключительно слежка и доносы? Неужели ты не понимаешь, что всякое государство нуждается в защите своих интересов?

— Не понимаю, при чем здесь я, — глаза Филиппа вспыхнули недобрыми огоньками, и это не прошло мимо внимания камеры и собеседника.

— Еще раз хочу подчеркнуть, — положил он руку на плечо Филиппа, — я совершенно откровенен. Мне не хотелось бы, чтобы ты совершил столь серьезную ошибку… Я понимаю, что происходит с тобой после того, что случилось, но смерть Ларисы вызвала много вопросов…

— Вопросов ко мне? — нервно перебил капитана Филипп.

— Именно к тебе, — капитан вышел из кадра, и судя по звуку, сел напротив Филиппа. — Ты был для нее самым близким человеком. Мы нашли ее письма к тебе, и понимаем, что ни с кем более она не была столь откровенна.

— Какие письма? — Филипп искренне ничего не понимал. — Лариса никогда не писала мне.

— Вот тебе и первая странность, — мягко остановил его собеседник, — любимая девушка пишет тебе каждый день, а письма не отправляет.

— Каждый день? — Филиппа слегка трясло от напряжения, и он машинально передернул плечами. — Дайте же мне их, пожалуйста!

— Чуть позднее, Филипп, — голос капитана прозвучал чуть громче, чем в предыдущие минуты, — для начала мы должны с тобой договориться о том, что будем вместе разбираться во многих вопросах…

Знакомая карта раскаталась перед объективом камеры, и затылок Сергея Николаевича замаячил перед объективом:

— Мы нашли у Ларисы в доме много необычных вещей. Сама по себе эта старая карта не привлекла бы нашего внимания, но дело в том, что ее описание есть в настольной книге опасной антисоветской секты.

Рука Сергея Николаевича вышла из кадра, а когда вернулась, то перед Филиппом возникла толстая черная книга в старинном кожаном переплете.

Филипп схватил книгу двумя руками и стал жадно перелистывать страницу за страницей, тихо приговаривая про себя: «Откуда у неё эта книга? Неужели… Почему она ничего не сказала…»

— А что она должна была сказать? — рука капитана легла на раскрытую страницу книги. — Ты пойми, Филипп, это совсем не игрушки. Как тебе это ни покажется странным, но мы занимаемся многими вопросами, которые в газетах принято называть «аномальными явлениями». В своих письмах к тебе Лариса ясно пишет, что ей угрожает опасность! О какой опасности идет речь?

— Я не знаю! — привстал Филипп. — Дайте мне письма, и я попытаюсь понять, что с ней произошло!

— Вот и хорошо, — голос Сергея Николаевича звенел от радости, — я же говорил тебе, что нам предстоит во многом разобраться вместе.

Рука капитана внесла в кадр чистый лист бумаги и ручку, а голос продолжал начатую тему:

— Сейчас тебе нужно написать всего несколько фраз. Мол я, Филипп Могильный, готов помогать своему государству в борьбе с внешними и внутренними врагами… Чистая формальность, как ты понимаешь…