Елена Черникова - Вожделение бездны

Кстати, знаете судьбу пресловутой коллекции? Она была сложена в изумительно точную пирамиду моим библиотекарем. Ему-то Кутузов и подарил её на память. Вернув царское сокровище в музей, я позвонила Кутузову с докладом, он так и сказал: передай пирамиду во владение учёному её автору.

Обескураженный счастьем библиотекарь не хочет разбирать чудесную конструкцию, плод великого, понимаю, вдохновения, и стоит она, как на скале, на громадном столе, где спал в мешке Андрей Евгеньевич. Получилось, что его личное спальное место в зале моей библиотеки сохраняется ввиду эстетических порывов и мистических озарений библиотекаря. Забавно!

В полученном пирамидальном сочленении кутузовские книги символизируют покой,

красоту и, если можно так выразиться, не принятую человеком истину. Удивительная история.

Как он обходится?.. Ведь у него дома теперь нет ни одной Библии! Хотя он знает

её наизусть - книга есть книга, живая. На диване, в поезде, в самолёте. Впрочем, сейчас, когда ему поневоле приходится относиться к Библии серьёзно, на диван он её уже не возьмёт.

Он не звонит; полагает, я ежемесячно меняю мобильник? Не меняю. Украсть у меня телефон невозможно, и по работе мне звонят именно на этот номер. Может быть,

сердится? Или просто выбросил нашу историю из головы. Хорошая память - это когда умеешь забывать. А память у него прекрасная.

Я рассказываю всё Вам, потому что когда мы отнимали заветную Библию у злодея, Вы оставались на улице с Васькой и, услышав жуткий вопль, могли подумать ужасное,

что сильнейше огорчило бы меня и моих конюхов, которые не применяли насилия: это принципиально. Мы забрали книгу исключительно с помощью словесного действия. Шантажист огорчился неумеренно - сам.

Желаю Вам процветания и творческого долголетия. Простите за всё. Надеюсь, когда-нибудь мы с Вами познакомимся лично.

Искренне Ваша -

Анна Кутузова".

Увидев эту подпись, я наконец удивилась, но через минуту в почту разъяснительно влетела приписка с пометой важно: "Мы однофамильцы. Удивительное совпадение наших именований Кутузовым неизвестно, а я теперь и открыться не могу: ведь мы знакомы целый год, но Андрей Евгеньевич и не спросил мою фамилию. Напрашиваться с неожиданной подробностью мне неловко, и вряд ли он стал сентиментальным, но - вдруг он начал интересоваться другими людьми?.. Привыкнуть к новому состоянию душе помогают узнаваемые слова, близкие по звуку, а что земному человеку ближе имени!

Вы трудитесь в словесности; жизнь профессионального медиатора, понимаю вполне, есть служение; иногда против желания и сил медиатора.

Можно просить Вас о великом одолжении?.."

Москва, 2007 год