Мишель Турнье - Жиль и Жанна

— И что же это?

— Разве вы не замечаете чистоты, излучаемой ее лицом? Всем ее телом! Плоть ее, без сомнения, целомудренна, ибо в ее присутствии невозможно даже помыслить о вольностях или непристойностях. Да, именно детская невинность и еще что-то, что я не знаю как назвать: некий свет не от мира сего.

— Может быть, небесный свет? — вопрошающе осведомился Алансон.

— Небесный — превосходно. Раз Жанна не девушка и не юноша, то совершенно ясно, что она ангел.

Они замолчали, наблюдая, как Жанна, улыбаясь и раскинув руки, балансирует на крупе несущегося во весь дух коня. И казалось, она действительно парила на невидимых крыльях, в то время как конь под ней яростно бил землю своими коваными копытами.

О первых годах жизни Жиля наговорено много глупостей, его будущее переносят в прошлое и тем самым совершают общую ошибку. Зная, как он кончил, проще было представлять его порочным ребенком, извращенным подростком, жестоким юношей. Нравилось измышлять приметы, возвещавшие преступления зрелого возраста. При отсутствии каких-либо документов позволительно занять позицию, прямо противоположную традиционному постулату о «чудовище от рождения». И мы предположим, что до той роковой встречи в Шиноне Жиль де Ре был для своего времени славным парнем, не хуже и не лучше других, заурядного ума, но искренне верующим, — в тот век, когда повседневное общение с Богом, Иисусом, Девой Марией и святыми было делом обычным, — словом, его ожидала участь одного из множества грубых и неотесанных дворян-провинциалов.

Он родился в ноябре 1404 года в Черной башне крепости Шантосе, на берегу Луары. Хозяин тех мест, Жан де Краон, его дед с материнской стороны, вел свои дела с такой алчностью и отсутствием щепетильности, что вызывал изумление даже в те суровые времена. Жилю исполнилось одиннадцать лет, когда в один год он потерял отца и мать. Краон порвал завещание своего зятя, чтобы самому стать опекуном Жиля и управлять его имениями. Им владеет навязчивая идея — сочетать внука брачными узами с одним из самых больших состояний в округе. Таким образом, в тринадцать лет Жиль оказывается помолвленным с Жанной Пенель, четырехлетней сиротой, одной из самых богатых наследниц в Нормандии. Чтобы заключить эту сделку, Краону пришлось оплатить долги ее опекуна. Но парижский парламент протестует: необходимо дождаться совершеннолетия девочки. Через два года провал другой, еще более выгодной операции, ибо речь шла о племяннице самого Иоанна V, герцога Бретани. И вот Жилю исполняется шестнадцать лет, когда его дед наконец-то с одного выстрела попадает прямо в цель. Добычу зовут Катрин де Туар, и ее владения в Пуату удачно соседствуют с землями баронства де Ре. Мало надежды, что ее отец согласится на этот союз, — в конечном счете кровосмесительный, ибо молодые люди состоят в отдаленном родстве, — но он сейчас воюет в Шампани. В конце ноября 1420 года Краон устраивает вооруженное похищение невесты. Жиля эта вылазка, скорее нелепая, нежели опасная, забавляет, равно как и ее романтические последствия: тайный брак вдали от владений супругов, пустые угрозы епископа Анже, вмешательство Рима, штраф, прощение, торжественное венчание в церкви Сен-Морий-де-Шапон.

Однако Жиль быстро убеждается, что ему нечего ждать от этой глупой бабы, ленивой и страдающей ожирением, не пригодной ни на охоте, ни на турнире, которая боится оружия, лошадей, дичи, всего. Он потратит девять лет, чтобы сделать ей ребенка, а потом отправит ее в замок Пузож и забудет о ее существовании. Явившись в Шинон, он находит в Жанне полную противоположность Катрин. Он видит в Деве пьянящий и опасный сплав святости и воинственности.

Ибо прибытие Жанны ко двору дофина означает возобновление войны.

В Пуатье Жанна чистосердечно ответила на вопросы богословов. Наконец святые отцы пришли к заключению, что в ней не было ничего ни дьявольского, ни противного католической вере, и, принимая во внимание ту крайность, в которой находились король и королевство, ибо король и верные ему подданные пребывали в отчаянии и утратили надежду на чью-либо помощь, кроме помощи Господа, король вполне мог воспользоваться ее услугами. Так пишет Жан Барбен, адвокат парламента.

Итак, Жанна имеет полную свободу действий и начинает с того, что отправляет послание англичанам: пусть они убираются за Ла-Манш, возвращаются туда, откуда пришли, иначе им не поздоровится. Вот таким образом она впервые заявляет о себе перед ними. Так подтверждаются ходившие повсюду слухи о ведьме, что будто бы очаровала лжекороля из Буржа. Damn the witch! [1] Будь проклята эта ведьма (англ.) — Прим. перев.

Все съезжаются в Тур, где спешно идут приготовления к сражению. Дофин собирает армию. Жанне изготовляют белые доспехи и стяг с изображением Спасителя, восседающего на небесах и благословляющего цветок лилии, который протягивает ему ангел. Ее голоса повелевают ей взять старинный меч, зарытый неизвестно кем за алтарем церкви святой Екатерины де Фьербуа. В Фьербуа спешно посылают гонца. Он выкапывает из земли меч, заржавленный, но в превосходном состоянии.

Во всей этой суматохе, где смешались политика, подготовка к военной кампании и христианская вера в чудо, Жиль остается верным другом, сведущим и усердным. Это мужчина и профессиональный воин. Он повинуется Жанне, как тело подчиняется душе, как она сама подчиняется своим «голосам». Иногда под вечер, когда после вечерней зори в лагере наступает тишина и они остаются вдвоем, они говорят о голосах. Жиль — как Жанна, как большинство мужчин и женщин того времени — живет в мире, где естественное спокойно уживается со сверхъестественным. Но его опыт и природная склонность рассказывают ему больше о демонах и злобных духах, чем о святых и ангелах-хранителях.

— Как и ты, я верю, что мы живем, окруженные ангелами и святыми, — говорит он ей однажды ночью. — Я также верю, что всегда найдутся дьяволы и злые феи, желающие заставить нас ступить на путь зла. Но ты, Жанна, рассказывала, что святые говорили с тобой, и что все твои поступки вдохновлены сверхъестественными голосами, которым ты внимала.

— Что до дьяволов и злых фей, — отвечает она, — так до сих пор я их не встречала. Но кто знает, что приберегло для меня будущее!

Воспитанный в сыром полумраке крепости, Жиль с трудом пытается вообразить себе ее деревенское детство, распахнутое навстречу всем ветрам.

— Но тебе-то известно, что в глухих чащах и косматых пещерах, чьи своды поросли мочковатыми корнями, водятся карлики и лемуры, наводящие порчу, — настаивает он, — ты же бродила там со своим стадом.

И верно, Жанна вспоминает:

— Неподалеку от селения Домреми, где я родилась, растет дерево, которое называют Деревом дам. Это огромный бук, ему много сотен лет. Весной он прекрасен, как лилия, и ветви его опускаются до самой земли. Некоторые зовут его Деревом фей. Возле него есть ключ. Больные лихорадкой пьют воду из этого ключа и излечиваются. В мае месяце девушки и парни из Домреми украшают ветви Дерева дам гирляндами. Подле ключа они расстилают скатерть и едят все вместе. Затем они играют и танцуют. Я тоже ходила туда со своими подружками, но никогда не видела и не слышала ни карликов, ни иных дьявольских тварей.