Мишель Турнье - Жиль и Жанна

Кроткое чистосердечие ее слов завораживает Жиля, но не убеждает.

— А все-таки Дьявол и его прислужники существуют. Иногда я чувствую их легкое прикосновение, они нашептывают мне в уши жуткие вещи, которых я не понимаю, и мне страшно, что однажды я смогу их понять. Ты же тоже слышишь голоса.

— Да, в первый раз мне было тринадцать лет. И голос прозвучал летом, около полудня, в саду моего отца. Я услышала голос, который шел со стороны церкви. Сначала я очень испугалась. Но затем я узнала в нем голос ангела, голос святого Михаила. Он сказал мне, что ко мне придут святая Екатерина и святая Маргарита, и я должна выполнить все, что они мне скажут, потому что они будут говорить со мной по велению Господа.

— Что же приказали тебе эти голоса?

— Сначала они велели мне быть послушной девочкой, и тогда Бог мне поможет. Затем они говорили со мной о великой скорби, охватившей Французское королевство, и наказали идти на помощь моему королю.

— Сказала ли ты хоть слово об этих видениях своему кюре?

— Нет, одному только Роберу де Бодрикуру, капитану города Вокулера, а также моему королю. Голоса не приказывали мне молчать о них, но я очень боялась говорить из страха перед бургиньонами и также из страха перед отцом, который помешал бы моему уходу.

— Как же ты смогла, не поднимая шума, уйти из Домреми?

— Я пошла к своему дяде Дюрану Лассару, нотаблю из Дюрей-ле-Пети, что неподалеку от Вокулера. Я сказала ему, что хочу отправиться во Францию к дофину, чтобы помочь ему получить венчание и помазание, ибо было написано, что Францию погубит женщина, [2] Имеется в виду Изабелла Баварская, недостойная мать дофина Карла — Прим. автора а спасет невинная девушка. И Дюран проводил меня к Бодрикуру.

— А что сказал капитан Бодрикур твоему дяде Дюрану?

— Добрый Робер приказал дяде надавать мне пощечин и отвести меня домой к отцу.

— Что он и сделал.

— Что он и сделал. Но спустя шесть месяцев я снова была там, и на этот раз Бодрикур дал себя убедить. А жители Вокулера подарили мне мужскую одежду, которую я с тех пор ношу. Еще они купили мне лошадь за двенадцать франков.

— А что же твои голоса?

— Они не покидали меня, вразумляли и ободряли.

Жиль, владелец огромного состояния, не знающий иных, чем насилие и хитрость, способов достижения целей, зачастую ничтожных, поражен, видя, как столь хрупкое и бесхитростное создание преодолевает все препятствия, заставляет всех скептиков поверить в свой грандиозный замысел.

— Итак, — заключил он, — есть Дерево фей, оно молчит, и есть голоса, идущие со стороны церкви, они наставляют тебя. Мне кажется, Жанна, что у каждого из нас есть свои голоса. Голоса злые и голоса добрые. Я всего лишь маленький бычок, родившийся в Черной башне крепости Шантосе. Меня воспитал дед, Жан де Краон, знатный вельможа и в то же время настоящий разбойник с большой дороги. Голоса, которые я слышал в детстве и юности, всегда были голосами зла и греха. Жанна, ты явилась спасти не только дофина Карла и его королевство. Спаси юного сеньора Жиля де Ре! Сделай так, чтобы он услышал твой голос. Жанна, я не хочу расставаться с тобой. Ты святая, Жанна, так сделай святым и меня!

И началась война.

В пятницу 29 апреля 1429 года Жиль и Жанна вступают в Орлеан, где их встречает неистовствующая толпа «со множеством факелов и ликующая так, словно все эти люди увидели Господа, сошедшего к ним с небес», пишет очевидец.

В среду 11 мая они возвращаются в Лош к дофину, дабы официально объявить об освобождении Орлеана и убедить его отправиться в Реймс получить помазание. В субботу 18 июня англичане разбиты при Пате и их командир Джон Талбот взят в плен. Осер, Труа и Шалон присоединяются к дофину и посылают людей сопровождать его и почтить его помазание.

Собор Богоматери в Реймсе — колыбель французской монархии. Святой Сосуд, содержащий неисчерпаемый елей, хранится в церкви святого Реми. Сам Реми получил его в 496 году от птицы, спустившейся с небес, чтобы совершить помазание Хлодвига, первого христианского короля. [3] Французские короли, начиная с Филиппа Августа (1179) и до Карла X (1825), были помазаны в Реймсе. Имеется три исключения: Генрих IV, помазанный в Шартре; Наполеон, помазанный в Париже, и Людовик XVIII, который вообще не был помазан. — Прим. автора Чести доставить Сосуд в согласии с тысячелетним ритуалом удостаивается Жиль де Ре. Церемония происходит 17 июля 1429 года. Жанна стоит по правую сторону от дофина, Жиль — по левую. Будущий король преклоняет колена на ступенях алтаря. Ему подобало бы находиться в окружении 12 пэров королевства, но иные отсутствуют, иные изменили ему. Вот, к примеру, герцог Алансонский заменяет герцога Бургундского, принявшего сторону англичан. Архиепископ священнодействует. Дева гордо держит свой стяг. Алансон посвящает дофина в рыцари. Архиепископ совершает помазание и коронует нового короля. Тут Жанна бросается к ногам Карла, обнимает его колени и прерывающимся голосом произносит: «Любезный король, вот и свершилась воля Господа, который хотел, чтобы ты отправился в Реймс и получил там корону, дабы все узнали, что ты и есть единственный настоящий король».

Но следом за торжествами идут сплошные неудачи, поражения, пакости и паскудства. Несмотря на горячий прием, оказываемый добрым народом своему королю всюду, где бы тот ни проезжал, Карл не слушает уговоров Жанны, призывающей его выступить на Париж, и снова погружается в привычное для себя состояние апатии. Дипломатическая болтовня позволяет тянуть время, все ожидают сентября, чтобы, наконец, начать наступление на столицу королевства. В конце концов седьмого числа двенадцать тысяч арманьяков под командованием Жиля и Жанны, с тачками и телегами, гружеными вязанками хвороста и фашинами, предназначенными для заполнения рвов, атакуют ворота Сент-Оноре и Сен — Дени. Жанна требует, чтобы осажденные сдались:

— Во имя Иисуса, сдавайтесь нам побыстрее и покоритесь королю Карлу!

С высоты укреплений ей отвечают градом снарядов и потоком брани:

— Развратница, скотница, бесстыдница! Если бы арманьяки были мужчинами, ты бы не болтала повсюду о своей девственности!

Прошли первый, сухой ров. Второй ров необычайно широк, пятьдесят футов, и весь наполнен поднявшимися водами Сены. Жанна первой оказывается на краю рва. Она ступает в воду, пробуя дно древком знамени, чтобы определить, где лучше переправиться. Если потребуется, туда можно будет столкнуть повозки с хворостом. Те, кто находит переправу, делают свое дело, осыпаемые дождем стрел и дротиков. Неожиданно в ногу знаменосца Жанны впивается короткая стрела. Подняв забрало, он наклоняется к ране. И, получив вторую стрелу прямо в лоб, падает навзничь. Жанна подхватывает стяг, но она также ранена чуть выше колена. Несмотря на отчаянные протесты девушки, сеньор де Гокур уводит ее. Она не желает уходить с поля боя.