Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 1

— Дурацкая липа, — заметил Учитель. — Как всегда, хотели из мухи слона раздуть.

— Хотите новый анекдот? Подходит утром Брежнев к окну. Привет, Солнце, говорит. Приветствую Вас, дорогой товарищ Генеральный Секретарь, Председатель Президиума, Председатель Комитета Обороны, Маршал, лауреат Ленинской премии, десятирежды Герой и т.д. и т.п., отвечает Солнце. День. Подходит Брежнев к окну. Привет, говорит, Солнышко. Приветствую Вас, дорогой Генеральный Секретарь, Председатель и т. д. и т. п., отвечает Солнце. Вечер. Подходит Брежнев к окну. Привет, говорит, Солнышко. А пошел ты на ..., отвечает Солнце. Как же ты так грубо, обиделся Брежнев. Утром ко мне так хорошо обращалось и днем, а теперь-то почему так? Плевать мне на тебя, теперь я на Западе, отвечает Солнце.

— А гайки-то Они закручивают вовсю. В ближайшем номере пойдет два погромных материала. И каких! После пятьдесят шестого года ничего подобного не было.

— На мартовском Пленуме решили послать Запад подальше и начать решительно сокращать нашу экономическую зависимость от него. Похоже, что хотят снова опустит «железный занавес».

— Это не так-то просто теперь.

— А кого громят?

— Совершенно неожиданные фигуры. Пятнадцать лет в журнале, но до сих пор не пойму, по каким принципам отбирают. В диамате будут бить Петрова, Сударикова и Иваницкого. Знаете?

— Конечно. Но они же болтуны и кретины!

— А в истмате... Ни за что не догадаетесь. И не поверите, Лукина, Седова... И еще несколько человек. В общем, всех авторов того сборника Лукина.

— За что? Это же смешно!

— Им не до смеха. Очевидно, в Отделе науки ЦК это дело всесторонне обсудили. Чтобы это не выглядело как антисемитизм, отобрали почти одних русских. Но чтобы зародилась мысль в этом направлении, пару евреев явных подкинули и одного «замаскированного». Кого? А Седова. Выбрали фигуры второстепенные, чтобы на Западе шуму не было. Вместе тем мало-мальски известные, чтобы дело серьезно выглядел

— А в каком духе погром?

— Уступки и примиренчество по отношению к буржуазной западной идеологии, протаскивание враждебных идей, забвение фундаментальных истин марксизма-ленинизма. В общем демонстрация идеологической непримиримости.

— После «Вопросов», надо думать, и в «Коммунисте» кое-что дадут. Потом — в газетах. И пойдет!..

— Если это всерьез, то надо ожидать какой-нибудь крупной пакости на общегосударственном уровне. Могут крупный спектакль затеять. Давно не было. Соскучились, наверно. А руки чешутся.

ДЖ оказался закрытым по случаю Всесоюзного совещания журналистов по вопросам идеологической работы. Ох, как все это осточертело, сказал Добронравов, когда они остались вдвоем с МНС. Была бы противотанковая граната, не задумываясь запустил бы под первую же «черную карету». Гранатой их не возьмешь, задумчиво сказал МНС. Сказки, сказал Добронравов. Это Они специально такие слухи распускают. Противотанковая граната, если попадешь, конечно, запросто прошибет. А где ее взять, спросил МНС. Это не проблема, сказал Добронравов. Лишь бы желание было. А кто ищет, как пели когда-то, тот всегда найдет. Только что именно найдет, подумал МНС, но промолчал. Он уже вошел в состояние полной отрешенности от окружающего.

— Ты кто?

— Татьяна.

— Зачем ты здесь?

— Глупый вопрос. Зачем женщина попадает в кровать к мужчине? Признаюсь, я об этом не жалею.

— Судя по физиономии, ты — сволочь.

— Но-но!

— А судя по телу, в тебе есть искра божества.

— То-то!

— Так что оставайся. Но предупреждаю, никаких теоретических рассуждений! Эту комнату прослушивают и проглядывают насквозь. И чтобы никаких реформ! Я ненавижу усовершенствования. Я предпочитаю стабильный бардак. Бардак — он и должен быть бардаком, а не коммунистическим раем.

— Может быть, кофе сделать?

— С ума сошла? Какой теперь кофе?!

— Натуральный. У меня есть пакетик.

— Если это так, значит, ты послана мне Богом.

— Ну, не самим Богом. Каким-нибудь его заместителем.

— А теперь скажи, где ты меня подцепила?

— Это ты меня подцепил. Но каюсь, я давно за тобой охочусь. Ты мне давно нравишься. Я тут неподалеку работаю. Но ты на меня не обращал внимания.

— А вчера обратил?

— Ты просто схватил меня, затащил в парадное и сделал свое дело. Потом схватил за руку и поволок сюда. Сказал: будь моей женой и войди в мой дом!

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Тогда и будь ею. Знаешь, я только теперь понял, почему Пушкин свою героиню назвал Татьяной. И давай закроемся одеялом. Я не хочу, чтобы Они видели нашу чистую любовь.

На большой площадке повесили объявление о том, что состоится заседание отдела борьбы с антикоммунизмом, на котором будет заслушан доклад младшего научного сотрудника такого-то на тему «Роль логики в идеологической борьбе нашего времени». Объявление произвело сильнейшее впечатление на институт. Всю неделю не умолкали разговоры на эту тему.

— Мы-то думали, — ехидно говорили одни, — а он! Оказывается, он такое же дерьмо, как все. А еще бороду отрастил! Книжки иностранные читает!

— Мы же говорили, что он себе на уме,— говорили другие.

— Типичный стукач, — говорили третьи.

— Он уходит в Отдел науки ЦК, — шептала всем по секрету ведущая сплетница Вирусик. — Знаете, сколько он будет получать? Что вы! В три раза больше. Квартиру сразу дают. И вообще, умеют устраиваться эти проходимцы!

— Молодец парень! Теперь на защиту выпустят. Печататься будет. Давно пора!

— Правильно сделал, что ушел от этих шизофреников. Там ему житья не было.

Заседание должно было проходить в малом читальном зале. Но народу набилось столько, что пришлось перебазироваться в большой актовый зал. Празднично разряженная Тваржинская открыла заседание, произнесла пламенную речь. Теперь уже всем очевидно, сказала она, что остановить победную поступь коммунизма невозможно. Вопрос о победе коммунизма на всей планете есть лишь вопрос времени. Однако из этого не следует, что мы можем почивать на лаврах. Враги коммунизма добровольно не сойдут со сцены истории. Они яростно сопротивляются и будут сопротивляться еще яростнее, чем острее будут чувствовать приближение своего исторически неизбежного конца. В борьбе с коммунистическими странами и коммунистической идеологией они не брезгают никакими средствами. В том числе они используют и достижения современной логики.

В зале начался смешок. Но Тваржинская сверкнула глазом, втянула губы для следующей тирады, и зал замер снова. И Тваржинская предоставила слово МНС. Ну, держись, шепнул Учитель Добронравову. Быть беде. Сейчас он отчебучит что-нибудь кошмарное. Я до сих пор не пойму, делает это он нарочно или у него само собой получается, по недомыслию.