Tarjei Vesaas - Pticy

- Ты небось видишь, что с каждым днем я работаю все хуже и хуже?

Это была правда. Маттис и в самом деле работал еще хуже, чем вначале. Ёрген все видел, и потому ему было неприятно услы­шать это от самого Маттиса.

- Да, просто не пойму, что ты за человек? — На этот раз го­лос у Ёргена был злой.

Он-то и придал Маттису мужества, этот злой голос.

- А ты что за человек? Кто отнял у меня Хеге? Это, по-твое­му, хорошо?

Ёрген смутился.

- Так уж получилось,— сказал он.

Они помолчали. Хеге стояла между ними, не принимая ничью сторону.

Но вот Ёрген сказал:

- Ты бы лучше подумал о Хеге, а не о себе. Порадовался бы за нее. Думаешь, ей раньше было сладко?

Маттис лишился дара речи, он был поражен, он не мог так бы­стро посмотреть на все с другой стороны. Ёрген, конечно, прав, только... Он сидел неподвижно и все-таки был похож на птицу, беспомощно бьющую крыльями. Мир полон силы, которая вдруг появляется и подавляет человека. И эта сила не только Хеге, Ёрген и все умные, нет, она так безжалостна и неумолима, что заставила Маттиса самого перевезти через озеро в собственной лод­ке свою собственную беду и пригласить ее в свой дом. Что же ему теперь делать?

- Давай не будем больше говорить об этом,— предложил Ёрген, потому что Маттис так и не ответил ему.

- Я сейчас плохо о тебе подумал,— злобно сказал Маттис.

- Это тебе не поможет.

- А что поможет?

- Хватит об этом,— твердо сказал Ёрген.— Все останется как есть.

- Ладно,— сказал Маттис. Злые мысли одолевали его, но он сказал «ладно» и покорился. Он снова лег на землю.

Они лежали на вырубке, давая отдых спине. Кругом валялись сучья и ветки, торчали пни, в траве росли грибы. Ёрген дер­жал в руке ветку и в задумчивости хлестал ею по красным мухоморам, которые росли рядом с ним. Сбив мухомор, он заговорил об этих красивых грибах: ему хотелось переменить тему разговора.

- Смотри, Маттис. Если человек съест такой мухомор, ему крышка.

Пурпурный гриб от удара раскололся на две части, внутри он был белый, крепкий и таил в себе смерть.

Маттис вздрогнул, но остался лежать и не отрываясь смотрел на гриб.

- Это правда?

- Да, мухомор — страшный гриб,— сказал Ёрген.— В старые времена из него варили суп и угощали им того, кого хотели по­губить.

Маттис не мог отвести от мухомора глаз. Его охватило незна­комое роковое желание, над которым он был не властен. От мухо­мора к Маттису бежали волны, они находили в нем уязвимые ме­ста и подчиняли его себе.

- Это правда? — повторил он.

- Да, смотри не ешь их, а то тебе уже ничто не поможет.

- Не надо так говорить,— сказал Маттис, но это было уже не­внятное бормотание. Как зачарованный, смотрел он на гриб, по­том украдкой глянул на Ёргена... Его вдруг осенило, он увидел спасение от свалившейся на него беды: надо съесть мухомор! Я съем мухомор! Съем, и все!

И он протянул руку, чтобы схватить эту ядовитую мерзость.

- Брось! — сказал Ёрген.— Такими вещами не шутят. Ты что?..

Поздно. Маттис оказался проворнее, он уже схватил кусок гри­ба с пурпурной шляпкой и сунул его в рот. И, сделав усилие, проглотил, даже не почувствовав его вкуса. Ему показалось, что по горлу у него разлился огонь, хотя на самом деле ничего такого не было. Легкое жжение появилось чуть позже — все-таки это была не совсем обычная пища, — и Маттис издал резкий короткий вопль, похожий на лай.

- Болван, зачем ты это сделал? !

Ёрген не на шутку разозлился.

- Надо вызвать рвоту,— сказал он. — Сунь два пальца в рот.

- Поздно, — глухим голосом сказал Маттис, от страха тело его стало каким-то чужим.

- Большой кусок-то был? Да отвечай же! Ты что, онемел?

Ёрген был в бешенстве.

Маттис закатил глаза и прислушивался к себе в ожидании безумия. Он испугался, ему казалось, что горло у него горит огнем. Скоро я весь сгорю, мелькнуло у него в голове, надо спешить.

Он не спускал с Ёргена глаз. С мухомором, бродящим в желудке, Маттис следил за движениями Ёргена, готовый на все.

Ёрген разозлился и встревожился: кто его знает, какой кусок мухомора съел Маттис, опасно ли это? Схватив черный походный кофейник, стоявший на погасших углях, он встряхнул его, налил в чашку крепкого лесного кофе. И протянул Маттису.

- Вот. Выпей!

- Зачем? — презрительно спросил Маттис и оттолкнул чашку так, что кофе пролился. Собственный бунт испугал его, и в то же время он преисполнился гордыни. Что ему Ёрген с его волей! Взял и съел мухомор! Сейчас он этому Ёргену покажет! Охваченный безумием, Маттис замахнулся.

Ёрген выронил чашку, лицо у него словно окаменело, он успел схватить Маттиса за запястье — удара не получилось. Рука Маттиса обмякла в тисках лесоруба.

- Ты что, совсем спятил?

Глаза у Маттиса вылезли из орбит.

- Пусти!

Ёрген отпустил, но вовсе не потому, что послушался Маттиса. Он поднял чашку и зачерпнул воды в бегущем рядом ручье.

- Пей! Сейчас же пей! А потом сунь в рот два пальца, чтобы вывернуло наизнанку.

- Не хочу, мне так лучше, — чужим голосом ответил Маттис.

Ему казалось, что внутри у него все пылает. И он не хотел гасить этот огонь — он должен взять верх над Ёргеном! Маттис чувствовал, как в нем быстро нарастают сила и ум.

Ёрген зашел с другой стороны.

- Как хочешь,— сказал он.— Вообще-то ничего страшного не случится, кусочек гриба тебя не убьет. Это слишком мало. Садись и веди себя как человек.

- Что? — хрипло спросил Маттис.

Однако повиновался. Он сел и даже выпил немного воды, но был как во сне. Вот он уже и не тот, что раньше. Ему ведь хоте­лось стать другим. Поэтому он и съел ядовитый гриб.

Голова и тело стали чужими, они были непривычно легки, Маттис будто летел. Ему казалось, что он находится сразу во многих местах. Как ни в чем не бывало он взмыл над лесом. Прежде все­го он подумал, конечно, о тяге.

- И ты тоже садись, Ёрген,— сказал он, глаза его были ши­роко открыты.— Я тебе расскажу о вальдшнепе, которому в кры­лья попал свинец и который лежит под камнем. Почему так слу­чилось?

- Это еще что за глупости? — проворчал Ёрген.— Что ты еще придумал? Ступай-ка лучше домой.

- Садись, говорят тебе! — Маттис был взвинчен.— Сегодня тут распоряжаюсь я! Должен же настать и такой день. Ясно?

- Ёрген терпеливо сел.

- Ну, слушаю.

- Небось Хеге уже рассказала тебе про вальдшнепа? — стро­го спросил Маттис.

- Она мне много чего рассказывала, но про вальдшнепа я что-то не помню.

Маттис с недоверием поглядел на него.

- Неужели для нее есть более важные вещи, чем моя тяга?

- Наверно.

- И она не говорила тебе, что вальдшнепа убили?

- Может, и говорила, не помню. А что это за вальдшнеп та­кой особенный?

В своем мухоморном опьянении Маттис уставился на Ёргена безумным взглядом.

- Были мы с вальдшнепом, понимаешь? А теперь он лежит под камнем — но это неважно, потому что он как будто летает над нашим домом. Как будто, понимаешь? Мы с ним как бы одно. Как будто летаем. И всегда будем летать. И пусть только попро­буют...