Ат-Тайиб Салих - Свадьба Зейна. Сезон паломничества на Север. Бендер-шах

Ибрагим Вад Taxa поясняет, что Джабр ад-Дар, внук самого Великого Хамида, произвел на свет единственного сына — Раджаба, которого из-за его трусости прозвали Алла-Лина, и четырех дочерей, каждая из которых стоила сотни мужчин, — Халиму, Марьям, Маймуну и Фатыму. На Халиме женился Абдель-Халик Вад Хамад. Другую дочь, Марьям, взял в жены шейх Махмуд Вад Ахмед Вад Хамид, двоюродный брат Джабр ад-Дара, который в то время правил городом. На третьей дочери, Маймуне, женился Вад Мохтар Вад Хасаб ар-Расул, прозванный Транжирой, — он был бесстрашным воином и гостеприимнейшим хозяином. Что до четвертой дочери, Фатымы, то она была самой младшей и самой даровитой. На ней женился Дауль-Бейт. От нее у пего родился один сын — Иса Вад Дауль-Бейт. Когда он был еще во чреве матери, его отец умер, оставив ему богатое наследство. В детстве мать лелеяла и баловала его, одевая в дорогую яркую одежду, которой тогда не знали жители городка. Поэтому мальчишки дразнили его и дали ему необычное прозвище, которое с течением времени, впрочем, люди забыли. Его мать Фатыма — родоначальница «ауляд дау» [89] Ауляд дау — Дети света. , одной из ветвей племени аль-хавамида. Как передает Ибрагим Вад Taxa, Иса Вад Дауль-Бейт женился на дочери своего дяди Раджаба и имел от нее одиннадцать детей мужского пола. Регулярно раз в два года, без опережения и промедления, она приносила ему по сыну. Она продолжала рожать даже после того, как ее старшие сыновья женились, и иногда бывало так, что она лежала, разрешаясь от бремени, а рядом с ней рожала одна из ее невесток. Она продолжала дарить мужу детей, пока не умерла, не достигнув и сорока лет.

Ибрахим Вад Taxa утверждает, что Биляль был двенадцатым сыном Исы Вад Дауль-Бейта. Его матерью была красивая и смышленая черная рабыня, которую Иса очень любил и предпочитал всем другим. Однако он не передал сыну своего имени. Когда он умер, братья постыдились обратить Биляля в рабство, однако из-за своего высокомерия они не хотели обращаться с ним как со свободным человеком и делить с ним отцовское наследство. Поэтому Биляль вырос не как свободный человек, о котором говорят «сын такого-то», и не как невольник, которого называют «раб такого-то». Он был сам по себе удивительным человеком — отменно сложенным, мягким по характеру, добродетельным и благочестивым, самого благородного нрава. Удивительно, что он вырос никем не замеченным и сразу предстал перед всеми зрелым и возмужалым, словно вдруг спустился с небес или выплыл из Нила. Никто из жителей городка не помнил его ребенком, и никто не знал, кто его воспитал. Никто не мог сказать «я видел Биляля» до той поры, как он неожиданно явился перед всеми зрелым юношей, который постоянно сопровождал шейха Насруллу Вад Хабиба, верно служа ему. Жителей городка неожиданно потянуло к этому необыкновенному человеку, красота которого пленяла сердца, а голос был способен расколоть камень и размягчить железо. Когда он на заре произносил азан, слегка искажая звуки: «Свидетельствую, что нет бога, кроме аллаха; свидетельствую, что Мухаммед — пророк аллаха», — казалось, что весь Бад Хамид, от пустыни до реки, вместе с людьми, животными, деревьями и камнями, трясет как в лихорадке. Это не был призыв на молитву. Это был зов жизни, раздающийся со времен Адама, и напоминание о смерти, звучащее со времен Джибраила, Исрафила, Микаила и Азраила [90] Джибраил, Исрафил, Микаил, Азраил — имена ангелов. У мусульман Джибраил (Гавриил) — один из приближенных к аллаху ангелов, через которого он будто бы передал божественную миссию пророку Мухаммеду, Исрафил (Рафаил) — ангел, который возвестит трубным звуком о начале Судного дня; Микаил (Михаил) — «тот, кто подобен богу» — глава небесного воинства, старший над ангелами; Азраил — ангел смерти. . Он ежедневно созывал людей на все пять молитв, и не было дня, чтобы он опоздал. Так было до тех пор, пока не умер шейх Насрулла Бад Хабиб. Тогда он перестал призывать к молитвам и уединился, скрываясь до самого дня своей смерти, когда он произнес всем памятный азан. Он всегда заканчивал призыв к вечерней и утренней молитвам словами: «Поспешите, поспешите, о люди. Корабль уплыл далеко, море глубоко. Божьи люди не сбиваются с пути. Это время — величайшее из времен. Это время — время Насруллы Вад Хабиба».

Рассказывают, что его стали видеть вместе с шейхом Насруллой Вад Хабибом, когда он уже был зрелым юношей. Ему было больше пятнадцати, но меньше двадцати лет. Одному аллаху известно, где он был раньше. Возможно, до этого он скитался далеко в пустыне, молясь и служа богу, потому что в городке о нем никто не знал, словно он там никогда не жил. Однажды после утренней молитвы люди стояли, окружив шейха Насруллу Вад Хабиба. Закончив утреннюю или вечернюю молитву, он обычно уходил не сразу, а примерно в течение часа беседовал с людьми и наставлял их. Они спрашивали, а он им отвечал. Рассказывают, что в тот раз он внезапно замолчал и выражение его лица изменилось. Потом воскликнул во весь голос:

— Сюда, к нам, Биляль! Сюда, к нам, Биляль!

Люди не поняли, чего хочет шейх, и спросили:

— О наш шейх, кого ты зовешь?

Он ответил им изменившимся голосом, трижды повторив:

— Биляля, вестника добра.

Они опять не поняли, замолчали и задумались. Неожиданно один из людей вскричал, словно его осенило вдохновение:

— Шейх зовет Хасана.

Когда они попросили говорившего объяснить им, какого Хасана он имеет в виду, тот смутился, не зная, что ответить. Потом, словно им всем внезапно открылась истина, они закричали:

— Хасан Галля — Галля, раб.

Тогда шейх Насрулла Вад Хабиб обратился к людям с вдохновенными словами:

— Биляль — не чей-нибудь раб. Биляль — раб божий, сын божий. Если бы вы знали о нем, что знаю я, то ваши сердца раскололись бы от страха и вас охватили бы тревога и смущение. Он видел и слышал, он достиг того, без чего сердцам остается только разорваться от боли. Клянусь богом, если бы Биляль попросил о чем-нибудь аллаха, он бы откликнулся, если бы он попросил у всевышнего, чтобы земля провалилась вместе с вами, то он бы выполнил эту просьбу.

Шейх произнес все это таким голосом, что слушавшие его содрогнулись от страха. Потом снова стал звать:

— Сюда, к нам, Биляль! Сюда, к нам, Биляль!

Как только шейх Насрулла Вад Хабиб кончил звать, люди услышали голос, раздававшийся у двери мечети:

— Вот я перед тобой! Вот я перед тобой!

Он вошел. На нем была пыль дальних дорог. На шее у него висели длинные деревянные четки, в руках был сосуд из кожи. Припав к ногам шейха, он стал целовать их, повторяя сквозь слезы: «Вот я перед тобой, вот я перед тобой».

Шейх поднял его, крепко обнял и поцеловал в обе щеки и в лоб. Прослезившись, он сказал: