Дес Диллон - Шесть черных свечей

— Я… я…

— Говорите громче, мистер Кокс, я вас не слышу, — скучным голосом произнес судья, важный, словно Папа Римский.

— Я… я… Фвящеддик фказал: дай больше Иифуфу. Дай больше Иифуфу. Боя одежда… у бедя больше дичего де было. Иифуф отдафт ее беддыб чердыб детяб, и ода их фогреет. Фвящеддик фказал: дай больше. Дай больше Иифуфу.

В суде воцарилось молчание. Сквозь решетку, за которой он сидел, Дэнни видел темнеющее небо.

— Черт, это новый священник, растудыть его, — громко шипит Джедди.

Суета в гостиной граничит с паникой. Скорость, с которой исчезают с глаз долой колдовские причиндалы, напоминает сцену из фильма Чарли Чаплина. Все происходит почти бесшумно, слышен только шорох ног по ковру. Энджи приходит в голову неплохая мысль, и она шепчется с Линдой. Линда радостно улыбается Донне.

— Донна! Донна! Пересади меня с коляски! — просит Линда.

Энджи и Донна вытаскивают Линду из коляски и пересаживают на диван.

Энджи открывает дверь, и входит отец Бойль. Девочки сразу отмечают, какой он молодой и красивый. Может показаться, что отец Бойль слишком молод для священника, но выйдите в город и посмотрите по сторонам — что тогда сказать об учителях и полицейских?

Единственная из сестер, с которой отец Бойль хоть как-то знаком, — это Венди, да и то он видел ее лишь мельком в школе. Отец Бойль не замечает главного: в инвалидной коляске — Донна, а Линда тихо-мирно сидит на диване. А как же атмосфера заговора, которая окутывает всю гостиную? — на нее он тоже не обращает внимания. Слегка удивляет священника лишь то, что ему так долго не открывали дверь.

Энджи выводит отца Бойля на середину комнаты и говорит:

— Извините, отец, мы как раз были заняты поисками хомячка.

Но это только приводит священника в еще большее недоумение. К тому же его воображение поражает Донна, а Джедди завладевает каждым дюймом его тела.

— Мы искали хомячка, отец. Он убежал.

— Поэтому мы так долго не отвечали на ваш стук в дверь, — поясняет Джедди, глядя отцу Бойлю прямо в глаза в надежде, что заразит его своей похотью.

Но отец Бойль не реагирует. Он же священник как-никак. Тогда Джедди энергичным движением перемещает свою задницу поближе к краю дивана. Еще немного — и диван бы треснул.

— Присаживайтесь сюда, отец, — приглашает Джедди, усмехается Девочкам и откидывает назад волосы.

Отец Бойль садится. Края их одежды соприкасаются, и словно электрический разряд проскакивает между ними.

Венди наклоняется к Энджи и шепотом передразнивает Джедди:

— Присаживайтесь сюда, отец. Поближе к моим сиськам.

Энджи фыркает в кулак, а отец Бойль осматривается, стараясь найти знакомое лицо. У него самого типичное для священника лицо из розовой пластмассы. Как только он поворачивает голову в сторону, Джедди расстегивает пуговицу на блузке, а потом еще одну, так что становится виден лифчик. Матушка хмурится и делает Джедди знаки, чтобы та застегнулась. Бойль краем глаза замечает движение матушки, и ей, после некоторого промедления, приходится притвориться, что у нее зачесался локоть. Джедди не обращает на матушку никакого внимания и устанавливает свою грудь в правильную позицию. Матушка жестами показывает Кэролайн, что отцу Бойлю надо подать чаю. Кэролайн встает с места и направляется в кухню.

— Чаю, святой отец?

— О да, самую капельку, — отвечает Бойль и еще раз оглядывает присутствующих.

Его окружают улыбающиеся лица. Когда в поле зрения попадает Джедди, взгляд священника невольно ползет вниз. Затем следует резкий поворот на девяносто градусов.

— Ну, так как вы все живете-поживаете?

— Замечательно, — говорит Донна.

— Волшебно, — произносит Энджи.

— Лучше не бывает, отец, — заверяет Венди.

— Прямо-таки в розовом свете, отец, — констатирует Джедди.

У Бойля возникает ассоциация, которую он относит на счет своего грязного воображения.

Лифчик у Джедди розовый, уж это-то он заметил. Да, и еще слева на бюстгальтере видны оборки. Оборочки. Господи, Боже мой… Бойль старается взять себя в руки. Это не так легко, ведь зад Джедди касается его тела. Бойль сосредотачивается на окружающей обстановке. Джедди концентрируется и так и обволакивает его своей сексуальностью. Входит Кэролайн с тарелкой, полной печенья. К счастью, печенье вовремя попадается на глаза матушке.

Бойль уже готов начать с Девочками богоугодную беседу.

— Ну как можно предлагать священнику «Излишество»? Ты рекламу видела? — возмущается матушка, встает с места и выпроваживает Кэролайн обратно в кухню. — Может, у тебя «Вэгон Вилс» есть?

Обрывки разговора долетают из кухни до Бойля.

— Не беспокойтесь насчет печенья, — громко говорит он.

— Но чай-то вы будете, отец? — интересуется Кэролайн.

Матушка в панике подзывает Венди и шепчет:

— Беги и купи пару упаковок «Мистера Киплинга». Вот тебе два фунта.

Венди пытается незаметно прошмыгнуть к выходу, но Бойль замечает ее маневр.

— Я на секундочку отлучусь, отец. — И Венди исчезает за дверью. Быстрее, быстрее, знаками показывает ей матушка.

Бойль замечает, что Кэролайн какая-то расстроенная. Какая-то не такая энергичная, как остальные сестры. Для священника нет ничего более привлекательного, чем человек в беде. Вот прекрасный случай показать себя и произвести должное впечатление.

— А как ваше житье-бытье, простите…

— Кэролайн, святой отец, — приходит на помощь матушка.

— Кэролайн, да? Какое красивое имя. Как вы, Кэролайн?

Бойль берет Кэролайн за руку. Но ожидаемой реакции не получается. Кэролайн ни с того ни с сего заходится рыданиями.

Бойль ошеломлен. Просто ошеломлен.

— Она прямо вся в разладе, — сообщает матушка.

Бойль поднимается с места и обнимает Кэролайн за плечи. На лице у Джедди оторопь.

— Ну же, ну, — успокаивает священник.

Джедди в размышлениях. Ничего не «ну, ну».

«Давай, давай!» — вот это было бы правильно. Тем более толку от сочувствия ноль — Кэролайн только громче рыдает. Священнику нужны объяснения, и матушка тут как тут.

— Ее бросил муж, святой отец.

— Да что вы? — говорит Бойль и еще крепче прижимает к себе Кэролайн. Глаза у Джедди сужаются.

— Ушел к молоденькой девчонке, — предоставляет дальнейшие разъяснения матушка.

— Девятнадцать лет, пупок проколот, — добавляет Старая Мэри.

— Пупок проколот, вы говорите? — переспрашивает Бойль голосом детектива, а не священника. Лоб у него наморщен.

Все Девочки кивают, подтверждая: «Да, пупок точно проколот». Брови у них подняты, а губы сжаты.

Кэролайн просто захлебывается слезами.

— Ну же, ну, — повторяет Бойль.

Кэролайн высвобождается из объятий святого отца и направляется в туалет. Перед ней все расступаются, точно перед вдовой на панихиде. Как только Кэролайн скрывается, отец Бойль задает вопрос: