Николас Дикнер - В поисках утраченного

Ноа ногой открывает дверь встроенного шкафа, обнаруживает на верхней полке между двумя картонными коробками немного места и пытается задвинуть одну из коробок поглубже. Коробка трещит, но не поддается.

Ноа чувствует, что терпит поражение на всех фронтах. Над ним не желает сдвигаться коробка, под локтем постепенно выскальзывает груда бумаг. Позади Арисна борется с «молнией» своих джинсов и бормочет нечто невразумительное о туземных технологиях. Ноа чувствует себя пленником вложенных друг в друга замкнутых пространств: картонной коробки, оказавшейся в шкафу, встроенном в спальню внутри квартиры, забитой доминиканцами, опустошающими бесконечные бутылки с ромом.

Внезапно раздается громкий треск, и коробка вываливает свое содержимое на голову Ноа.

— Дело закрыто, — бормочет Ноа, стряхивая пыль с плеч.

Арисна, зажав рот ладонью, разражается хохотом. Пол у ее ног устлан содержимым коробки.

— Постой-ка. Надо же. Книжка без Обложки. Я столько лет ее не видел.

— О чем она?

— О пиратах, — говорит Ноа, плюхаясь рядом с Арисной на матрас. — Вечная история. Испанцы крадут золото у местных индейцев. Англичане крадут золото у испанцев. Голландцы крадут золото у англичан.

— И каков конец?

— Голландцы терпят кораблекрушение, и золото опускается на морское дно.

Арисна с любопытством просматривает книжку. Впервые Ноа наблюдает ее интерес к чему-то, кроме Индейского акта, бесчисленных договоров, инуитов и «Кризиса Ока».

— Взаимосвязанные события, — объясняет Арисна. — Не забывай, что твоя пиратская история начинается с золота коренных индейцев.

— На чем их участие в этой истории и заканчивается. Индейцы никогда не были великими мореплавателями.

— Неправда! Ты читал «Моби Дик»?

— Пробел в моем образовании.

— Ну, могу тебе сообщить, что в XIX веке успех охоты на китов зависел от ловкости нанятых гарпунеров, а лучшими гарпунерами были туземцы. В «Моби Дике» их трое: один — коренной индеец, второй из Океании, а третий — африканец. Они были самыми уважаемыми членами экипажа и получали самую большую долю прибыли. После капитана, конечно…

Арисна вздыхает, расстегивает еще несколько пуговиц на блузке и обмахивается Книжкой без Обложки. Ноа задается вопросом, сколько пуговиц требуется блузке, чтобы больше не составлять замкнутое пространство.

— «Моби Дик» был написан в 1851 году. Это был золотой век китового жира. С внедрением ископаемого топлива китовая индустрия была механизирована. В наши дни гарпунеры с «Пекода» были бы низкооплачиваемыми матросами контейнеровоза, зарегистрированного на Багамах или в Либерии.

— Очень похоже на пиратскую историю.

— Не спорю. Можно одолжить твою книжку?

Ноа слегка машет рукой в знак согласия.

За стеной в конце концов затихает приглушенное пульсирование бачаты. Теперь слышен лишь слабый звон посуды и отдельные разговоры. Арисна кладет Книжку без Обложки на пол, медленно вытягивается на матрасе и смотрит на наручные часы.

— Ну что же, — многозначительно замечает она, — я опоздала на последний поезд метро.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 3 СЕНТЯБРЯ, семь тридцать утра. Дождь идет впервые за несколько месяцев. Пересохшая земля отказывается впитывать воду, дренажные канавы отплевываются и переполняются.

Ноа представления не имеет о капризах погоды. Он парит над полем где-то в Саскачеване. Жарко, ветер гонит ячменные волны. Через некоторое время Ноа опускается на землю, ныряет в золотистые колоски и просыпается в собственной постели.

Он хлопает по пустому пространству с левой стороны матраса, высовывает голову из-под простыней. Одежда Арисны исчезла вместе с Арисной. Неудивительно. Ни разу с тех пор, как она стала завсегдатаем jututo, ему не удалось проснуться рядом с ней.

Смирившись с судьбой, Ноа начинает выбираться из постели. Когда его ступни касаются пола, он с изумлением обнаруживает на полу десятисантиметровый слой коричневатой воды. Он трет глаза, трясет головой. Ничего не меняется. Мелкие волны бьются о его лодыжки.

Ошеломленный, он идет вброд. В гостиной плавает несколько корюшек, мечтающих об океане; в коридоре вяло дрейфуют три тома «Энциклопедии Кусто», выпуск «Вестника рыбной торговли», пара туфель.

В ванной Ноа находит Маэло, переливающего воду в унитаз 250-миллиметровой мерной чашкой.

— Прорвало дренажную трубу? — безразлично спрашивает Ноа.

— Прорвало дренажную трубу, — философски отвечает Маэло.

— Что говорит домовладелец?

— Абонент в настоящее время недоступен.

Ноа с минуту следит за действиями Маэло и понимает, что эти усилия, скорее всего, тщетны. Он покидает ванную комнату, нехотя перекладывает несколько вещей выше ватерлинии, затем решает не утруждаться до окончания потопа. Забравшись на стул, Ноа надевает сухую одежду и держит курс на парадную дверь, предварительно обмотав ноги полиэтиленовыми пакетами из супермаркета.

Покидая квартиру, Ноа сталкивается с почтальоном. Сегодняшняя корреспонденция состоит из двух конвертов, испещренных синими и черными штампами и адресами, расплывшимися в лиловые анемоны. Конечный результат летних почтовых путешествий: его мать не останавливалась в Литтл-Смоуки, а в Жан-Коте нет почтового отделения. Что касается письма в Триэнгл, оно, похоже, исчезло без следа.

Ноа мчится в библиотеку под проливным дождем. Завтра начинается осенний семестр, и вереница промокших студентов тянется к стойке выдачи книг, как жертвы кораблекрушения — к полевому пункту Красного Креста.

На пятом этаже отдел морских наук пуст, как всегда.

Ноа несколько раз обходит стол, глядя на него со все растущим недоверием. Никаких следов Арисны, кроме шаткой стопки книг.

Я НА МГНОВЕНИЕ ПОЯВЛЯЮСЬ в этой истории утром понедельника 3 сентября 1994 года. Подробности не имеют значения, и мое вторжение пройдет незамеченным, поскольку его затмит суровый экваториальный шторм, обрушившийся на Монреаль за три недели до положенного срока. За стенами книжного магазина десять миллионов литров воды охлаждают асфальт бульвара Сен-Лоран и шипят, превращаясь в пар.

Налетевший циклон поражает своими масштабами так же, как и предшествующая ему жара. Двумя неделями ранее столбик термометра преодолел отметку 50 градусов Цельсия, абсолютный рекорд, после которого мы перестали следить за температурами, поскольку спирт вырвался из стеклянного плена. Я кручу большими пальцами, смотрю на потоки воды, рисующие морских змей на оконных стеклах, и жду покупателей. Вряд ли я кого-то дождусь, ибо где найти безумцев, готовых рисковать головой в понедельник конца света?