Евгений Свинаренко - Учитель-психопат

Готов почувствовал, что охранник совсем не агрессивный и, скорее всего, просто добрый, хороший человек, не любитель скандалов, разборок и применения без надобности физической силы. Сбавив тон, учитель положил руку на сердце:

— Пойми, мне очень надо. Это жизненно необходимо. Это архиважно и архинужно. Да что там мне… это надо всем. Я такое придумал… Я открытие сделал. Покажу мэру, опупеет…

— Не имею права я тебя пустить без разрешения, — просил охранник «войти в его положение». — Разрешат, тогда пожалуйста.

— А что делать, чтобы разрешили?

— Секретарю звонить. На прием записаться, наверное, — пожал плечами охранник.

— Она меня на три буквы послала только что, — раздраженно заметил Готов. — Я не мальчик маленький бегать. Или у вас тут меня за лоха приняли? Так я Вам скажу, что это не так. Где я могу получить исчерпывающую информацию?

— Не знаю я ничего, — охранник медленно надвинулся на Готова, оттесняя к выходу. — Мое дело маленькое. Сказали — не пропускать, не пропускаю. Сюда вообще кто попало не ходит. Или с пропусками, или по делу.

Готов поднял руку вверх, изображая лейтенанта Коломбо:

— Подожди секундочку. Пропуска у меня, действительно, нет, но ведь я иду по делу… По очень важному делу. И я не кто попало. Разговаривать со мной таким образом категорически не рекомендую… У тебя дети есть?

— Ну…

— В школу ходят? Учатся?

— Сын учится. Дочь закончила.

— Сын учится на отлично?

— Да нет, тройки, четверки.

Готов аж подпрыгнул от радости:

— Вот… вот именно, тройки и четверки, и двойки. А я придумал, как сделать так, чтобы все без исключения дети учились только на «пять». А эти козлы из отдела образования меня и слушать не захотели. Правильно… Чтобы новую методику внедрить, им ведь задницы придется отрывать от кресел. А работать они не любят. Ужас как не любят. Вот я и хочу с мэром перетереть по поводу.

Охранник был непреклонен, стал выталкивать упирающегося Готова:

— Иди, иди, пока у меня терпение не лопнуло.

— Но как же быть с методикой?

— Это не мои проблемы, — сказал охранник и выдворил Готова из здания.

Оказавшись на улице, Готов сник. Он чуть не расплакался от обиды. Промелькнула мысль: выбросить к чертям собачьим записи в урну, пойти напиться, а на следующий день собрать свои деньги, продать вещи, всеми правдами и неправдами раздобыть тротил и взорвать эту проклятую мэрию. Кто знает, может, Готов так бы и поступил, если б из подъехавшего к входу джипа не вышел старый друг и сокурсник Александр Коровин.

Готов сощурил глаза, чтобы получше рассмотреть, и, убедившись, что не ошибся, бросился навстречу институтскому товарищу:

— Сашка! Коровин!

— Вот это да! — обрадовался неожиданной встрече Коровин. — Рудя! Ты как здесь?!

Они обнялись и, хлопая друг друга по спине, кричали так громко, что к окнам сбежались сотрудники мэрии.

— Дай на тебя посмотреть, Рудольф! — Коровин взял Готова за плечи и стал трясти. — У-у-у-у, исхудал-то как. Сколько мы с тобой… лет десять не виделись?

— Двенадцать, — поправил Готов. — Ты сразу после выпускного в армию ушел, а я в Тмутаракань, романтик, подался. За этой дурой.

— А здесь-то ты чего забыл? — потрепал Готова за щеку Коровин.

— Живу, работаю, — угрюмо ответил Готов.

— В администрации? Кем? Недавно, что ли?

Сникнув снова, Готов тяжело вздохнул. Еще бы. Друг приехал на джипе — весь такой успешный, радостный, а его даже в мэрию не пускают.

— В школе я работаю, — скорбно сказал Готов. — Преподаю историю.

— А почему здесь, в этом городе?

— Да все из-за того случая. Меня ж тогда чуть под суд не отдали.

— А а-а, вспоминаю, ребята что-то такое говорили, — сочувственно кивал Коровин.

— Ну, а ты как? — улыбнулся Готов. — Небось, бизнесом занимаешься?

— Бери выше. У губернатора в замах. Вот приехал с мэром по душам потолковать… — в словах Коровина чувствовалось напряжение, — неофициально.

— Правда? — обрадовался Готов. — Я тоже к мэру. Только меня эта сволочь у входа даже внутрь не пускает.

Коровин взял Готова под руку и повел в мэрию:

— Сейчас, друг мой, пообедаем в столовой, и ты мне все расскажешь.

— А если меня не пустят? Мне надоело пинки под зад терпеть. Когда стану президентом, я этого мента-швейцара репрессирую.

— Будь спок. Со мной тебя везде пустят.

Однокурсники сели в столовой за столик. Когда официантка принесла меню, Готов сконфуженно поглядел на друга. Коровин это заметил и сказал:

— Чего сидишь? Заказывай, я угощаю.

Возможность читать меню, не думая о ценах, вдохновила Готова. Он заказал зимний салат, две порции пельменей с майонезом, жареный куриный окорок, три куска хлеба и два стакана чая. Хотел сострить: попросить винную карту, но почему-то не стал этого делать.

— Выпить бы сейчас за встречу, — мечтательно произнес Готов.

— Хорошо бы, — подхватил мысль Коровин, но нельзя. После обеда будет Аркулов. У меня с этим прохвостом разговор серьезный.

— А после разговора?

— Сразу назад. Работы много. Надо еще подготовиться. Завтра в Москву лечу на совещание.

— Большим человеком стал, — с набитым пельменями ртом сказал Готов. — В Москву ездишь, при губернаторе работаешь. Как докатился до такой жизни?

Прожевав, Коровин отпил из стакана компот:

— После института… в армию. Это ты знаешь… После армии в Питере в школе прапорщиков учился. Потом на Дальнем востоке два года служил. Сократили. Вернулся на родину. Закончил экономический заочно. Отец-то у меня, помнишь, кем был? Пристроил… А тут как раз выборы губернаторские. Я доверенное лицо… и пошло-поехало. А-ай, долго рассказывать. Ты-то как? Женился на Шульгиной?

Готов, обгладывая окорок, ответил:

— Не-а… После выпускного уехал я с этой сучкой в ее Мухосранск. В армию меня по зрению не взяли, и жил там, как дурак, четыре года, пока она мне рогов не наставила. Не поверишь, я ее чуть не зарезал. Такая баба, она ж любого доведет. Знаешь, что она мне сказала, когда я ее с грузином застукал? «Ты, Рудольф, больной человек, и воображение у тебя нездоровое. Ничего не было, ты все придумал». Представляешь?! Это каким надо быть психопатом, чтобы представить голого грузина в своей постели?

— Хм, наверное… Да-а-а, как время быстро летит… А помнишь, у нас в педагогическом?..

— Я всем говорю, что в МГУ учился, — Готов обмакнул хлеб в чай, — и что удивительно — верят.

— Помнишь, ты мазутом стул у декана измазал, а он как раз в светлом костюме приперся? Ох, и поржали тогда. А помнишь, как Бариновой в сумку бидон сметаны залили? Все конспекты, все учебники… А ты еще по сумке пинаешь и говоришь: «Чтобы утряслось».

Друзья дико заржали на всю столовую. Брызги чая и крошки полетели изо рта Готова.