Маделин Уикхем - Испанские каникулы

Хлоя подняла голову, увидела идущего к ней Филиппа и вздрогнула. Филипп сел рядом с ней, и некоторое время они молчали.

— Что ж, я все узнал, — проговорил Филипп наконец, и Хлоя внутренне задрожала — так сильно, что она сама поразилась.

Хлоя подняла голову; ее замутило от страха. Что он узнал? Как ему удалось?..

— Они закрывают наше отделение. Я остался без работы.

Хлоя тупо уставилась на него. Затем, когда эти слова постепенно проникли в ее сознание и обрели смысл, она ощутила, как внутри у нее поднимается горячая волна. По лицу ее покатились слезы, она всхлипнула.

— Хлоя! — потрясенно воскликнул Филипп. — Хлоя…

Хлоя открыла было рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова. Все эмоции вмиг вырвались наружу бурными слезами.

Она знала, что Филипп не привык видеть ее упавшей духом. Обычно в такие моменты она показывала себя с наилучшей стороны. Сколько раз она принималась за дело — брала командование на себя, поднимала дух окружающих, проводила семью через разнообразные кризисы. Когда умер отец Филиппа. Когда у Ната были проблемы с почками. Она всегда была сильной — всеобщей поддержкой и опорой. Но сейчас никого не могла поддержать. Ее сила исчезла, разлетелась вдребезги.

— Хлоя… — Филипп коснулся ее руки. — Не волнуйся. Все не так уж плохо.

— Я знаю, — произнесла Хлоя дрожащим голосом и вытерла глаза. — Извини. Конечно, все не так плохо. Все будет в порядке. Все наладится.

Она глубоко вздохнула и улыбнулась Филиппу. Но на глаза ее снова навернулись слезы. И сияющая улыбка исчезла.

— Извини, — всхлипнула Хлоя. — Я не знаю, что со мной такое. Я… я так боюсь!

Филипп обнял плачущую Хлою и привлек к себе.

— Не бойся, Хлоя. Не надо бояться. — Он погладил ее по спине, словно успокаивал ребенка. — Это не катастрофа. Я что-нибудь найду. Мы прорвемся.

Хлоя подняла залитое слезами лицо и посмотрела на Филиппа, словно ища потерянную путеводную нить.

— Ты так думаешь? — спросила она наконец. — Ты вправду так думаешь?

— Конечно прорвемся, — уверенно произнес Филипп. — Мы же команда. Мы с тобой все перенесем.

Хлоя посмотрела в его доброе, знакомое, доверчивое лицо и внезапно снова разрыдалась. Филипп обнял ее покрепче, и некоторое время они молчали. Его рубашка намокла от слез Хлои.

— Что за чепуха! — сказала наконец Хлоя, отстранившись от него и вытирая покрасневшие глаза. — Я никогда не плакала. Никогда!

— Возможно, именно в этом и дело, — сказал Филипп, глядя на нее. — Наверное, всем нужно плакать, хотя бы понемногу.

Он бережно убрал с ее лица прядь волос.

— Тебе было нелегко. Как и всем нам. Но теперь… — Он глубоко вздохнул. — Я тебе просто передать не могу, Хлоя. Я чувствую такое облегчение! Я… я счастлив!

— Счастлив?

— Это не катастрофа, это шанс. Шанс начать сначала. — Филипп взял Хлою за руки и очень серьезно взглянул на нее. — Шанс подумать обо всем, о чем мы хотели, и взяться за это. Возможно, я в конце концов обучусь работе с компьютерами. Или, может, напишу тот роман… или сделаю что-нибудь совершенно непредсказуемое. Может, мы уедем за границу.

— За границу? — Хлоя посмотрела на него с легкой улыбкой. — Ты серьезно?

— А почему бы и нет? Мы можем делать все, что захотим. Отправиться, куда захотим. — Лицо Филиппа светилось энтузиазмом. — Знаешь, я сейчас испытываю какое-то странное возбуждение. Многим ли дается возможность полностью изменить свою жизнь? Многие ли получают второй шанс?

Хлоя молча уставилась на его сияющее лицо. «Если бы ты только знал! — подумала она. — Если бы ты только знал, какой второй шанс предлагали мне!» При этой мысли она ощутила всплеск страсти к Хью и закрыла глаза, пытаясь перебороть это ощущение. Но порыв этот и так уже был более слабым, не таким неодолимым. Словно слабеющий вирус.

— Не многие, — сказала она наконец. — Второй шанс получают не многие.

И слезы снова заструились по ее лицу, тихо, словно летний дождик. Она беспомощно взглянула на Филиппа и, перебарывая себя, смогла чуть улыбнуться.

— Я безнадежна, — тихо проговорила она. — Не обращай на меня внимание.

Филипп погладил ее по щеке.

— Мы можем пожениться, — мягко произнес он, и Хлоя застыла.

Лицо ее защипало, и ей вдруг стало трудно дышать.

— Пожениться? — переспросила она, стараясь говорить небрежным тоном. — А… а почему ты вдруг об этом заговорил?

— Я знаю, ты всегда хотела, чтобы мы поженились. Мне это казалось не важным. Но раз уж наша жизнь настолько изменилась… — Филипп осторожно коснулся ее губ. — В последнее время я здорово отравлял тебе жизнь. Может, мне захотелось как-то возместить тебе это.

— Тебе не нужно ничего мне возмещать, — произнесла Хлоя дрожащим голосом. — Вообще ничего не нужно возмещать. Пускай… пускай все будет как есть. Просто как есть.

Она спрятала лицо в ладонях, и Филипп посмотрел на нее с беспокойством.

— Хлоя… у тебя все в порядке? Ничего не случилось?

— Нет, — тут же откликнулась Хлоя. — Все в порядке. — Она подняла голову и добавила: — Просто Сэм недавно нагрубил мне, только и всего. Это выбило меня из колеи.

Филипп нахмурился.

— Я с ним поговорю.

— Не надо. Это не важно.

Хлоя обмякла в его объятиях, чувствуя себя ребенком; ей хотелось, чтобы ее ласкали, лелеяли и оберегали. Филипп успокаивающе гладил ее по спине, пока ее дыхание не выровнялось.

— Одно хорошо, — негромко произнес Филипп, — о деньгах мы можем не беспокоиться. Во всяком случае, некоторое время. Выходное пособие очень щедрое.

— Что, правда?

— Хью сказал, что это будет самое меньшее моя зарплата за два года.

— Хью? — Заслышав это имя, Хлоя напряглась. — Ты что, рассказал об этом Хью раньше, чем мне?

— Да нет, он уже знал. Он очень старался помочь, но у него ничего не вышло.

Сбитая с толку Хлоя села и уставилась на Филиппа. Лицо ее все еще было красным и припухшим; на скуле поблескивала слезинка.

— Т-то есть как — он знал? — спросила Хлоя, пытаясь сохранять спокойствие. — Филипп, ты о чем?

Хью сидел в кабинете, уставившись в одну точку. Чувство было такое, будто земля ушла у него из-под ног. Столько часов, проведенных на работе, столько усилий, времени и ревностного служения — ради чего? Когда дошло до действительно важного дела, оказалось, что он так же беспомощен, как и любой другой человек. Так же бесправен, как любая из его фигурок в котелках. Всего лишь один из винтиков машины, чье мнение за пределами его узкого поля деятельности не значит ничего. Он думал, что пользуется в компании определенным влиянием и уважением. Он верил в это, никогда не проверяя на деле. А оказалось, что это не так. Он не мог ни на что повлиять.

Хью чувствовал себя одураченным. Зеркало перевернулось, и он увидел все в реальном свете. Свою карьеру. Свою жизнь. Свои решения. Оказывается, можно целую жизнь трудиться ради ложных представлений. Гоняться за миражом.