Алекс Шталь - Ваше дело

Я, тем временем, «открыл» пришедшее от жены письмо и, быстро прочитав коротенькое послание, стал набирать ответ, не забыв попросить её посмотреть, нет ли по телевизору каких-нибудь выдающихся новостей.

Написав и отправив ответ, я повернулся к Андрею, который, будучи предоставлен сам себе, уже листал какую-то книгу.

– Андрей, а что из литературы ты предпочитаешь? – спросил я, оторвав его от изучения, как оказалось, томика стихов Блока.

Он пожал плечами и, отложив книгу, сказал:

– Да, в общем-то, всё подряд. Понимаете, я ещё не определился со своими пристрастиями в области литературы. Все новомодные отечественные писатели, по словам папы, срисовывают свои «произведения» с западных образцов. Из американских писателей у меня пошёл только Азимов.

– А Кинг? – спросил я. – Смотри, сколько по Кингу фильмов снимают! Я, правда, не смотрел их, но читаю его чаще, чем других «королей». А фильмы не смотрю по одной причине – не хочу портить впечатление, полученное от книги. Всё же экранизация – это экранизация!

– Кинг у меня не пошёл. Я взялся, было, за «Дорожные работы», но с трудом осилил два десятка страниц!

– Да-а!.. Кинг это целая наука! Его надо начинать изучать с «Противостояния»! И только потом начнёшь разбираться, что написал этот великий алкоголик и наркоман для души, а что ради денег.

– Мне вообще трудно читать обычную литературу. Ну, ту, где всё на человеческой глупости основывается. Мы с Людой, – это сестра моя, – мы с ней нашли для себя интересной литературу, которую, в общем-то, принято ругать. Там, понимаете, нет всей той белиберды, которая в бульварных романах встречается.

– А, понимаю! – «Пьер нервно курил и думал – придёт Люси или не придёт… А она вошла – теребя перчатки…»

– Так что ли?

– Здорово вы это подметили! Класс!

– Это не я подметил, а Лем. Его, как я понимаю, тоже тошнило от всей этой «романтики».

– А где он про это пишет? Я почему спрашиваю, у нас дома весь Лем есть. Только я до него ещё не дошёл.

– Это «Возвращение со звёзд». Только Лем, Андрюша, больше не пишет. Он умер недавно.

– Знаю. Я как раз домой приезжал. Папа в таком трауре пребывал! Говорил, что целая эпоха скончалась, а никто и не заметил.

– А кем у тебя отец работает?

– Он художник. До недавнего времени в Строгановке преподавал, а потом его в рекламу переманили. Ну, деньги, там, и всё такое.

– Понятно. Андрюша, а как вы с Людой… Ну… Ты извини, если я грязными лапами лезу, куда не следует. Поверь, я не из праздного любопытства спрашиваю! Просто я вижу, парень ты не испорченный, воспитанный…

Я никак не мог подобрать слова, которые могли бы объяснить пареньку, что меня мучает вопрос совсем не из области «Как вы до такого докатились?»

– Ведь было же у вас с сестрой что-то, что обычно предшествует… ну, люди же не сразу…

– Ну, на самом деле наши отношения всегда были не такими как у всех. Мы же среди людей живём, видим, что вокруг нас происходит. Сравнивали не раз. Конечно, то, что происходит за стеной, у соседей, так и остаётся никому не известной стороной жизни, но ведь внешние признаки неблагополучия спрятать невозможно. Всё это проявляется.

– А к своей сестре я всегда относился как… Ну, не знаю… Наверное, самым правильным будет такое определение: я относился к ней всегда, как к самому дорогому, что у меня было.

Андрей, как мне показалось, слегка покраснел. Трудно было сказать, что так на него подействовало – то, что он сейчас говорил, или крепкий чай после сытного ужина.

– Люда, она, знаете… она всегда была не такая, как другие девочки. И сколько меня не предостерегали родители, что, мол, будет она из-за меня избалованной капризной фифочкой, мне в это никогда не верилось. Ну не может человек стать плохим из-за хорошего к нему отношения. А потом, у нас с ней столько всегда было общего, что, по моим наблюдениям, вообще не встречается такое глубокое взаимопонимание. Ну, или редко встречается. Все наши общие знакомые или пытались отделаться от своих сестёр и братьев, как от обузы какой-то, или игнорировали их, как чужеродное, что само отвалится, если к нему соответствующим образом относиться. Некоторых моих приятелей раздражало то, как я всё время возился со своей сестрой. Всякие шарфики, которые я тщательно на неё повязывал, все эти слетевшие рукавички, которые я поправлял, ну, когда она совсем маленькой была, – всё это их, буквально, бесило! Но на их мнение мне было наплевать.

Как говорится, – на себя посмотри! Я же не указывал им на то в их отношениях, что, на мой взгляд, нельзя было назвать не только родственными связями, а вообще – не подходило ни под какое определение. Только один раз у нас с сестрой был момент, случай, когда наши чувства могли пошатнуться, что ли. Да и то, это я сейчас так думаю. А, скорее всего, выдумываю себе пугал очку, ну, чтобы жизнь сладкой не казалась.

С минуту Андрей молчал. Взгляд его был устремлён, как я понимаю, в прошлое. Потом он голосом каким-то – не отсюда – сказал:

– Миле тогда шёл двенадцатый год… Она так быстро повзрослела! У неё тогда месячные пришли. В первый раз, – задумчиво произнес он, погружаясь в воспоминания.

– Освобождайся от захвата, Людка! – кряхтя, советовал сестре Андрей.

Люда отнеслась к игре настолько серьёзно, что Андрей уже пожалел, что взял на себя обязательство обучить сестру приёмам самообороны. «Хотя, девчонка вон как вымахала за лето, – думал он, – не плохо было бы ей уметь постоять за себя».

Он почти каждый день наблюдал в школе одну и ту же картину: здоровый дебил, вдруг заметивший, что вчерашняя девочка превращается в девушку, начинает на неё охоту. Все эти «хватания» за руку, все эти «тисканья» на самом деле носят сексуальный характер, и девчонкам, не умеющим себя защитить, приходится туго. А Люда не просто выросла, она довольно быстро, буквально на глазах, превращалась в красавицу. И хоть она не рассказывала брату о своих проблемах, но её желание научиться обороняться говорило о том, что хамы её, всё-таки, заметили.

– Дрюшка, ты ведь меня по-настоящему крепко держишь? – спросила сомневающаяся Люда. Она знала, что брат относится к ней так, как только в романах относились к своим сестрам благородные юные рыцари, готовые не только защищать, но и, если надо, отдать жизнь за честь сестры.

– Я тебя так держу, противненькая, что если бы на твоём месте был Гуддини, он давно бы молил о пощаде…

Воспользовавшаяся секундной потерей бдительности, Люда резко, змеиным движением, выскользнула из захвата и, рванувшись всем телом в сторону, лишила Андрея опоры. Пытаясь схватить сестру снова, но на самом деле загребая воздух руками, Андрей рухнул на ковёр и, в следующую секунду, Люда, оседлала его.

– Это, это!.. – Андрей хотел сказать – «это не честно», но понял, что проиграет дважды, если станет обвинять сестру в нечестности, пытаясь оправдать своё поражение.