Федор Московцев - Карибский кризис

— …у тебя есть язык. Твой шершавый друг. Ты добиваешься нужного результата от понравившейся тебе женщины посредством общения — звуковых колебаний, издаваемых твоим голосовым аппаратом. Посчитай часы, проведенные тобой с твоими дамами, умножь на тариф, предусмотренный за услуги девушек такого уровня. Ты увидишь, сколько денег ты сэкономил благодаря умению общаться. Почему в деловой жизни ты не следуешь этим правилам? Зачем тебе шлюхи в погонах?!

— …Михалыч сказал, что твой Иосиф — непростой парень, — продолжил Второв. — У него серьезное влияние во многих структурах. Решает для Волга-Трансойла серьезные вопросы — твоими, между прочим, деньгами. Ты ведь сам не вхож к тем людям, которым он носит деньги? Он берет с тебя сотню, отдаёт чиновнику пятерку, и за эту пятерку решает кучу своих вопросов, помимо твоего. Сейчас ты ему не платишь. Наверняка он готовит наезд. Чтобы не потерять бизнес, ты заплатишь тариф плюс неустойку. Он посадит тебя на качели, и будет кружить-доить до тех пор, пока ты не согласишься на очередное повышение тарифа.

Второв суммировал наш разговор таким образом:

— …Что тебе делать — не знаю. Мне трудно тебе советовать, ты всегда идёшь своим путем. У нас разные характеры. Я буду стоять на своём и буду показывать характер, несмотря ни на что. Ты выбираешь извилистые дороги. С другой стороны, у тебя получается уговаривать людей на такие дела… Я бы никогда так не смог. Сколько раз я пытался подковать Халанского — и не смог. Тебя же он пригрел и держит возле сердца. Если примешь решение бороться — я тебе помогу. Будем держать оборону!

Таково было мнение Вадима Второва. С одной стороны, он говорил разумные вещи. Но с другой… мне было точно известно, что мой школьный и институтский товарищ не всегда был таким брутальным, «стоял на своём и показывал характер несмотря ни на что». Он, так же как и я, в некоторых вопросах проявлял известную гибкость, ибо сказано: самолюбие в бизнесе — это дешёвый товар. И меня насторожило то, что он начал хорохориться передо мной — перед человеком, который знает его, как облупленного.

Решение, максимально удовлетворявшее моим интересам, подсказала Марина. Она считала, что незачем раскрываться перед посторонними и усмирять святого Иосифа чужими руками — себе дороже выйдет. Полностью проигнорировать старого седого полковника тоже не получится. Дело сделано: долгое время недобросовестные сотрудники намеренно действовали в ущерб интересам компании. Различные хозяйственные операции — закупка, продажа, опт, розница, экспорт, импорт, обналичивание — не были разнесены по разным юридическим лицам. Если что-то и делалось через подставные фирмы, то слишком неумело — будто специально для того, чтобы подвести хозяина под статью. На чистую фирму, Совинком, навешано всё: долги и лицензии, нарушения налогового законодательства и государственные контракты, огромные незакрытые суммы в подотчете и отличная история продаж, репутация, и многое другое. Сейчас у святого Иосифа на руках полный боекомплект, чтобы потопить Совинком в любое удобное время. Но он этого не делает.

Лицензия на обслуживание медицинской техники, необходимая для участия в пятимиллионном тендере, после года проволочек, будет получена в Федеральном агентстве по промышленности в ближайшее время, оформлена она также на Совинком. Быстро сделать лицензию на новую фирму не получится. Кроме того, представление нового юридического лица областным чиновникам — большой риск в настоящий момент, на фоне усиления разнообразных слухов. А слухи уже возникли, их активно муссируют. Каждый отдельно взятый чиновник понимает их беспочвенность и предвзятость, видит, что слухи навеяны банальным злопыхательством, но осадок остаётся…

Скорее всего, Расторгуев спутал карты своему патрону резкими непродуманными действиями. В обозримом будущем святой Иосиф не будет иметь с Югмедсервиса такой доход, какой он получал от меня. У ЮМС нет лицензии, поэтому для участия в областных тендерах им придется действовать через Юнитекс — то есть, выводить нового игрока. Получается слишком длинная цепочка. Ещё одна проблема — Георгий Анатольевич Махотин, директор Юнитекса, личный друг Вебера, регионального представителя Сименса. Они просто дружат — встречаются, общаются, обмениваются информацией, и за долгие годы дружбы Махотин не принёс Сименсу ни одного контракта. Юнитекс регулярно выставляется на конкурсы и регулярно проигрывает их. Махотин жалуется на жизнь, судится, он склонен к созерцательности и достоевщине, это трудолюбивый, беспорочный, нудный, ничтожный реднек. Святой Иосиф не может не понимать, что Юнитекс проиграет тендер даже при поддержке совета министров. Конечные потребители — главные врачи, они на стороне Совинкома. Поэтому заигрывание старого седого полковника со всем вышеперечисленным народом (ЮМС и Юнитекс) — не что иное, как скрытая угроза, попытка заставить меня приползти на коленях, чтобы посадить обратно на качели и кружить до тех пор, пока не окрепнет ЮМС, а потом слить. В преддверии конкурсов топить Совинком не имеет смысла — под рукой нет подходящих фирм, чтобы через них сыграть тендер и позолотить руки. Поэтому до сих пор в кардиоцентре нет гостей.

В данный момент имеет смысл выдержать паузу и нанести визит святому Иосифу, чтобы пробить ситуацию. Необходимо вступить в переговоры, пока противник не обозлён. Далее — действовать по обстановке. Что-то придётся заплатить, потому что старый седой вымогатель непременно вставит шпильку перед тендером — компрометирующие письма из УВД, вброс компромата, проверки, и так далее — механизм отработан. Лучше всего держать его на коротком поводке, кормить завтраками, выматывать жалобами и нудными просьбами.

— Расскажи ему сказку своим медоточивым голосом, директор, — в заключение сказала Марина, — у тебя получится!

Таково было мнение Марины, и я был полностью с ней согласен.

Я прилетел в Волгоград, как обычно, на выходных. Впервые за всё время нашего сотрудничества святой Иосиф назначил встречу за пределами своего кабинета в офисе компании Волга-Трансойл — а именно в кафе на первом этаже дома, в котором он жил. На самом деле то было пригламуренное заведение с ценами много выше средних, принадлежащее жене хозяина Волга-Трансойла, сочетавшее в себе салон красоты, бутик, и кофейню. Когда я вошёл в заведение, за пять минут до назначенного времени, старый седой полковник уже был на месте — он сидел за столиком у окна, недопитая чашка кофе стояла перед ним. Выглядел он немного уставшим и как-то по-домашнему в своём коричневом кардигане от Burberry. Я был настроен довольно недружелюбно, а при мысли о том, что пятью этажами выше в квартире старого седого пердуна томится Таня, мне хотелось наброситься на него и придушить. Но, памятуя наказ Марины, я изобразил в некотором роде приветливость.