Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

И тут он вдруг спросил:

— Можно ли сказать, что у вас с доктором Бакэном счастливый брак?

— Я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к исчезновению Лиззи, — удивилась я.

— Я просто пытаюсь составить психологический профиль, посмотреть, нет ли чего-то в ее прошлом, что могло спровоцировать такую реакцию и подтолкнуть… ну, я не знаю… к бегству в то место, где она любила проводить время в юные годы. Очень часто люди, которые исчезают, ведут себя иррационально. В то же время они иногда возвращаются в места, с которыми у них связаны определенные воспоминания…

— Я по-прежнему не улавливаю связи с моим браком.

— Вы боитесь говорить о своем браке?

— Нет, вовсе нет. Хотя…

— Вы считаете это вторжением в частную жизнь?

— Я бы не стала давать таких резких оценок.

— Я задавал тот же вопрос вашему мужу.

— И что он сказал?

— Я не вправе раскрывать это, — ответил он. — Интервью в полиции всегда строго конфиденциально. А вы как думаете, что он мог сказать?

— Зная Дэна, могу предположить, что он считает наш брак очень счастливым.

— А вы согласны с такой оценкой?

Пауза.

— Да, я думаю, если сравнивать с другими супружескими парами из нашего окружения, у нас хороший брак.

— Но нельзя сказать, что очень хороший?

— Хороший брак — это хороший брак.

— Тем самым вы подтверждаете…

— Во всяком случае, он выдержал испытание временем. Оба супруга сумели сохранить взаимное уважение, дорожили отношениями, несмотря на…

— Несмотря на что?

— Вы женаты, детектив?

— Разведен.

— Тогда вы понимаете, что значит «несмотря на».

Он слегка улыбнулся:

— Значит, Лиззи росла в стабильной семье? Никаких домашних войн, скандалов, публичной эксгумации скелетов из шкафа?

— Нет, ничего подобного.

— И вы оба были любящими родителями, всегда поддерживали ее?

— Думаю, да. Но куда вы клоните, детектив?

Он порылся в портфеле и, выудив нужную папку, раскрыл ее:

— Прошу прощения, что приходится говорить об этом, но я думаю, что это имеет отношение к делу. Как рассказала мне одна из ее коллег, Лиззи однажды доверительно призналась в том, что никогда не видела в своих родителях счастливую пару. Да, вежливы. Внимательны. Не ссорятся, отношения ровные. Но, как ей казалось, совсем не счастливы друг с другом. И ее беспокоило то, что она никогда не чувствовала, что растет в абсолютно счастливой семье, и в этом видела возможную причину своих внутренних тревог и отчаянной потребности в поисках настоящей любви.

— Это просто бред какой-то, — сказала я.

— Я лишь пересказываю вам…

— Но зачем вы пересказываете? Я не вижу никакой связи с нашим делом.

— Приношу свои извинения, миссис Бакэн, если мои вопросы кажутся вам чересчур личными. На самом деле я лишь пытаюсь разобраться: ее исчезновение — это просто бегство или это самоубийство? Вот почему так важно знать историю ее семьи, тем более что пройдена критическая отметка — семьдесят два часа.

— Что это значит?

— Чаще всего в делах такого рода пропавшего человека либо находят, либо он сам объявляется по прошествии трех дней. Но если к этому времени он не возвращается домой, тогда его исчезновение — хочу подчеркнуть, что строгих правил тут нет, — связано с тем, что человек сам хочет бесследно исчезнуть: либо путем бегства, либо через самоубийство. Однако суициды обычно преследуют только одну цель — навсегда избавиться от боли и страданий. В случае с Лиззи она все-таки продолжает поиски Прекрасного принца. Тот факт, что Маккуин бросил ее, и то, что даже после сцены в баре «Фор Сизенс» она сказала вам, будто он собирается уйти из семьи и снова сделать ей ребенка, говорит о том, что она все еще на что-то надеется. И если, с ее слов, она не увидела счастливую супружескую пару в лице своих родителей, возможно, она будет искать другого мужчину, который сможет ее осчастливить. Если бы ваш брак обернулся полной катастрофой или, наоборот, был образцовым, у нее появился бы повод для отчаяния — она могла подумать, что никогда не найдет счастья или что брак — это яд. Но поскольку ваш брак функционировал, это оставляло ей некоторую надежду, шанс пережить любовный роман, о котором пишут в книгах. По крайней мере, это мое личное мнение… и я вполне могу ошибаться.

Пауза.

— Вы психолог, детектив?

— Во всяком случае, учился на психолога… прежде чем полиция прибрала меня к рукам.

— Это видно. И ваша теория о Лиззи очень убедительна, хотя я никогда не думала…

— Что?

— Что мы с Дэном как пара производим впечатление… функциональной.

— Как я уже сказал, эту информацию я получил из вторых рук. И вы правы — даже очень взрослые дети хотят видеть своих родителей счастливыми, как на почтовой открытке, и не понимают, почему реальность оказывается такой серой. Не казните себя, и прошу еще раз меня извинить, если я смутил вас столь откровенным разговором.

— Так вы думаете, что Маккуин все-таки мог убить ее?

— Мы не исключаем этого полностью, хотя проверили все его передвижения в течение нескольких дней после сцены в «Фор Сизенс», и, похоже, он чист. Но кто докажет, что он не нанял киллера, к примеру? Впрочем, это уже из области криминалистических гипотез. Потому что, между нами, я так вижу ситуацию: Марк Маккуин, может, и мерзавец… но он не убийца.

Когда мы закончили, я вышла на улицу и подождала, пока детектив Лиари побеседует с отцом. Та фраза — родители не были счастливой парой — крепко засела у меня в голове. Выходит, так она видела нас. И если это было заметно Лиззи, значит, и Джеффу тоже. А ведь были еще наши друзья, соседи, коллеги по работе — неужели все они думали про нас: у Ханны и Дэна чертовски крепкий брак без любви?

Беседа отца с детективом продолжалась более сорока пяти минут — почти втрое дольше моего короткого, резкого и шокирующего допроса. Они вышли из отделения вместе — как старые добрые друзья.

— Я так полагаю, что вы сейчас повезете своего отца в Вермонт, — сказал Лиари. Я кивнула. — А завтра возвращаетесь домой, в Мэн?

— Совершенно верно.

— Что ж, у меня есть все ваши телефоны, и я обязательно позвоню, как только будут новости. — Он вручил мне визитку с нацарапанным на обороте номером. — Вот мой сотовый, если не сможете дозвониться в участок. Звоните в любое время. Я знаю, как вам тяжело. И доставьте своего отца в Берлингтон в целости и сохранности. Нам сейчас нужны такие парни, как он… даже если я категорически не согласен с большинством его идей.

— Только с половиной, — поправил отец, протягивая руку Лиари, который тепло пожал ее. — И помните: у нас в Берлингтоне отличная команда низшей лиги, так что летом жду вас на игру.

В машине я сказала:

— Похоже, вы с Лиари стали лучшими друзьями.