Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— И теперь я понимаю, что сделал неправильный выбор. Я действительно хочу пойти и сдаться властям. Но я знаю, что в этом случае меня ждет двадцать лет тюрьмы. В то время как в случае побега в Канаду у меня на руках будет больше козырей, чтобы торговаться с ФБР. Я знаю, это звучит цинично, но…

— Я понимаю. Потому что, как тебе известно, мой отец годами подвергается преследованию со стороны федералов. И если они поймают тебя на этой стороне границы, пощады тебе не будет. Так что да, конечно, ты должен бежать сегодня же.

— Но как? У меня же нет машины.

Не колеблясь, она произнесла:

— Я сама отвезу тебя.

— Это невозможно, — сказал я. — Тебя же немедленно арестуют. Если нас поймают вместе, тебя отправят за решетку. Тебя разлучат с сыном. Я не позволю…

— У тебя есть документы на имя этого… как его…

— Глена Уолкера. Да, у меня есть паспорт.

— Если мы тронемся сейчас, доберемся до границы за пару часов. Они не станут останавливать человека по имени Уолкер, который путешествует с женой и ребенком.

— Ты собираешься взять с собой Джеффа?

— Он ничего не заметит. И в любом случае, я не могу оставить его здесь одного.

— А скажем, твой муж позвонит, когда тебя не будет?

— Если я сама позвоню ему сейчас, он не станет перезванивать ночью. Это не в его характере — устраивать проверки.

— И все-таки… я не могу тебе позволить…

— Я должна это сделать.

— Но почему?

Она крепче сжала мои руки:

— Я не приемлю жестокость и насилие — особенно в отношении невинных граждан, — но точно так же я ненавижу чудовищную войну, которую мы ведем в Юго-Восточной Азии. Я всегда была вне политики — из страха, наверное… а может, мне просто не хватало убежденности. Но хочешь знать, чему я научилась у тебя за эти сутки? Тому, что самый главный выбор — это глубокая и беззаветная любовь. И поскольку я знаю, что тебя вынудили к укрывательству преступников, я должна помочь тебе бежать.

— Даже не знаю, что сказать, Элисон.

Она наклонилась и поцеловала меня в губы:

— А говорить нечего, кроме одного: готовимся тронуться в путь через полчаса.

Я бросился в спальню, наспех принял душ, оделся, застелил постель… Элисон тем временем собирала в дорогу детские вещи — подгузники, бутылочки с молоком, запасную одежду и пустышки. Она не забыла и свои документы, и свидетельство о рождении Джеффа. Зазвонил телефон. Она сняла трубку и передала ее мне. Это был Джек Дэниелс:

— Гручо?

— Послушай, если бы я был Харпо…

— Принято, — сказал он. — В какой стадии игра?

— Я готов к прыжку.

— Один или с помощником?

— С помощником.

— Надежным?

— Еще каким. Что отец, что дочь…

— Хорошо. Значит так, место встречи…

Он указал маршрут до Сейнт-Джорджа в Квебеке, где меня должны были встретить, и напомнил о том, что, если на границе будут неприятности и меня схватят, я не должен раскрывать пароли «метеорологов» и сотрудничать с федералами.

— Нам будет туго, если это произойдет. И где бы ты ни был, мы тебя достанем.

Впервые я вдруг увидел Джека Дэниелса в другом свете. За ширмой радикала, борца за справедливость и права пролетариев всех стран скрывался вовсе не революционер. Это был гангстер. И, глядя в полыхающие глаза Элисон, читая в них: «Я помогу тебе… пусть даже это будет стоить мне жизни», я понял, что именно любовь этой женщины заставила меня посмотреть на мир иначе: она разорвала революционную паутину, и мне открылось, что в жизни есть нечто более важное, чем те опасные антиобщественные игры, в которые я заигрался.

Но в тот момент у меня не было иного выбора, кроме как бежать через границу. Элисон позвонила своему мужу, Джерри. Их разговор длился минут пять. В конце она просто сказала: «Поговорим завтра». Ни проявлений нежности, ни слов любви. И от сознания того, что ее брак был таким стерильным, мне стало еще горше. Потому что я знал, что через несколько часов навсегда расстанусь с женщиной, которая, в чем я теперь не сомневался, была предназначена мне судьбой.

Повесив трубку, она закусила губу и сказала:

— Если бы не малыш Джефф, я бы, не задумываясь, сбежала с тобой.

— Если бы не малыш Джефф, — ответил я, — я бы ни за что тебя не отпустил.

Мы сели в машину и тронулись в путь. До границы было пять часов езды. Джефф крепко спал. В дороге мы с Элисон никак не могли наговориться, каждый рассказывал историю своей жизни. Перед разлукой мы отчаянно пытались разузнать друг о друге все что можно.

Мы и глазом не успели моргнуть, как позади остались долгие мили пути. Останавливались лишь раз, чтобы заправиться. Наконец мы прибыли в город Джекмен, штат Мэн. Впереди лежала граница. Мы поменялись местами, и я медленно проехал мимо поста американской таможни, затаив дыхание, ожидая, что в любой момент перед нами возникнет полицейская машина. Но дорога была свободна, и вскоре мы оказались на узком шоссе нейтральной полосы, разделявшей США и Канаду.

— Bonsoir [59] Добрый вечер (фр.). , — приветствовал нас франкоговорящий канадский таможенник. — Что привело вас в Квебек?

— В гости к друзьям на уик-энд, — ответил я.

— Поздновато вы путешествуете, — сказал он.

— Видите ли, я только что с работы, да и малыш лучше спит по ночам.

— О, как мне это знакомо, — кивнул он. — Могу я взглянуть на ваши документы?

Я вручил ему свой фальшивый паспорт. Он внимательно изучил его, потом спросил, не везу ли я в Канаду продукты или напитки. Когда я ответил, что нет, он вернул мне паспорт и сказал:

— Мистер Уолкер, хорошего отдыха в Канаде вам и вашей семье.

Мы отъехали от поста.

— Вам и вашей семье, — тихо повторила Элисон. — Если бы только… если бы…

Спустя двадцать минут мы прибыли в городок Сейнт-Джордж. Я проследовал, согласно инструкциям Джека Дэниелса, к закрытой маленькой автозаправке на окраине города. Когда мы подъехали к воротам, я увидел темный силуэт припаркованной машины. Заглушив двигатель, я дважды посигналил фарами. Автомобиль посигналил в ответ. Я повернулся к Элисон и взял ее за руку.

— Пора, — сказал я.

— Возьми меня… нас… с собой, — произнесла она.

— Не могу. Потому что я буду в бегах еще месяцы, а может, и годы…

— Это не имеет значения. Мы будем вместе. Только это важно.

— Элисон, любовь моя, каждая клеточка моего сердца хочет сказать тебе «да», но голова говорит другое. Потому что это не та жизнь, которую ты заслуживаешь.

Она начала плакать, уткнувшись мне в плечо. Мы обнялись, как двое на корабле, терпящем крушение в открытом море. Немного успокоившись, она поцеловала меня долгим поцелуем и прошептала всего одно слово:

— Иди.

Я протянул руку и погладил спящего Джеффа по головке. Потом вышел из машины и достал из багажника свой рюкзак. И в последний раз посмотрел на Элисон.