Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

Мама была оригиналкой, и ничего хорошего из этого не вышло. Тесса не похожа на других и ничего не может с этим поделать — такой она родилась, и всю жизнь от этого страдает. Она, возможно, сумела вписаться в этот город — Тесса всегда была космополиткой, беспокойной экзотической перелетной птицей, но Фредди совсем не такая. Ее бледная кожа, в отличие от золотистой кожи сестры, обгорает на солнце, а от жары у нее раскалывается голова.

Она была англичанкой, точнее, незаметно стала ею за годы обучения в школе и жизни в Лондоне, и поэтому, с Тессой или без нее, но она должна вернуться домой. Это было главное открытие, сделанное Фредди во Флоренции: Англия — ее настоящий дом, так же как Италия — дом Тессы, и что бы Фредди ни делала и ни говорила, сестра останется здесь.

Перед вокзалом Санта Мария Новелла один за другим останавливались автомобили, из них вылезали военные в форме и бизнесмены в черных костюмах и шляпах. У мужчин были носы с горбинкой и тонкие губы герцогов Медичи; они стряхивали пылинки со своих пиджаков, пока их шоферы и секретари выгружали багаж. Перед билетными кассами толпились солдаты, школьники, монахини и молодые мамаши, катившие коляски с младенцами по отполированным полам из черного мрамора.

Поскольку Фредди терпеть не могла опаздывать, они пришли на вокзал заранее.

— Пожалуйста, позволь мне обменять твой билет на место в спальном вагоне, — предложила Тесса. — Ты же не можешь сидеть всю дорогу до Парижа.

— Нет, спасибо, — ответила Фредди. — Все в порядке. Очень мило с твоей стороны предложить мне это, но, честное слово, я отлично доберусь и так.

— Тогда, может, купить тебе журнал — почитаешь в пути.

— Не нужно, у меня есть книга. К тому же они все равно все на итальянском. Мне ничего не надо.

— Ну да, — Тесса улыбнулась. — Конечно, нет.

— Мне нужна только ты, — осторожно добавила Фредди.

Тесса кивнула.

— Знаю, дорогая.

— Тебе пора идти. — Фредди посмотрела на часы. — Магазин…

— К черту магазин. Сегодня я опоздаю.

— Нет, Тесса. Прошу тебя, иди. — Фредди попыталась улыбнуться. — Или я расплачусь.

Тесса коротко кивнула. Потом они обнялись, крепко прижавшись друг к другу.

Тесса спросила:

— С тобой все будет в порядке?

— Ну конечно. Ты же знаешь.

— Пиши мне, Фредди.

— Обещаю. И ты тоже пиши почаще, Тесса, — горячо прошептала она.

Тесса развернулась и пошла прочь. Солдаты и бизнесмены расступались в стороны, пропуская ее. Несколько минут Фредди стояла неподвижно, словно окаменев, но потом, повинуясь внезапному импульсу, захотела в последний раз взглянуть на сестру и стала пробиваться через толпу к выходу, пока не оказалась на привокзальной площади. Вот она — шагает по тротуару, потом переходит улицу… Именно такой, в своем травянисто-зеленом платье, Тесса навечно запечатлелась в памяти Фредди. Потом она свернула за угол и скрылась из виду.

Фредди отошла подальше от скопления автомобилей и такси перед зданием вокзала, отыскала тихое местечко, поставила на землю чемодан и, обхватив себя руками, постаралась отдышаться.

Внезапно какой-то мужчина подхватил ее чемодан, сказал хорошо поставленным голосом по-английски: «Позвольте вам помочь» — и направился с ее вещами прочь.

Фредди бросилась за ним.

— Немедленно поставьте чемодан на место.

Мужчина быстро глянул куда-то ей за спину.

— Как пожелаете. — Он поставил чемодан на тротуар, а потом без предупреждения привлек ее к себе и поцеловал.

Фредди вскрикнула и наступила ему на ногу.

— Ой! — произнес он. — Вообще-то больно. Я действую в интересах британской короны. Где же ваш патриотизм?

Он снова поцеловал ее, прямо в губы, сжимая в объятиях. Целовался он очень хорошо, поэтому на одну-две секунды она даже забыла, что целуется с совершенно незнакомым человеком. Когда он ее отпустил, Фредди мгновение молчала, оправляясь от потрясения, а потом открыла рот, чтобы позвать на помощь, однако он прошептал:

— Прошу вас, не кричите. Я ничего вам не сделаю, обещаю. Меня преследуют вон те джентльмены, а мне крайне нежелательно с ними встречаться. — Он снова подхватил ее чемодан, свободной рукой обнял Фредди за плечи и пошел вперед, уводя ее от вокзала. — Они ищут одного человека, а не двух, поэтому, если нам повезет, даже не посмотрят на молодых влюбленных, покидающих вокзал, так что мы сможем скрыться незамеченными.

Он увлекал ее за собой в сторону Пьяцца Адуа.

— Но я не хочу уходить с вокзала! — возмутилась Фредди. — Мне надо на поезд!

— Для меня здесь небезопасно. Карабинеры на подходе, — кивок головы, — скоро их тут будет полным полно. Видите ли, из меня кровь течет, как из заколотой свиньи, и я боюсь, что оставляю след. Так что мне надо поскорее убраться отсюда, мисс…

— Николсон, — автоматически представилась Фредди.

— А я — Джек Рэнсом.

— Мне все равно, кто вы такой. Я должна попасть на поезд. — Она попыталась вырвать у него из рук свой чемодан, однако он крепко его держал.

— Как пожелаете, мисс Николсон. Правда, мне казалось, что непринужденная беседа скрасит нам путешествие.

Они уже шли по Виа Фиуме. По обеим сторонам улицы возвышались массивные старинные здания.

— Путешествие? — голос ее зазвенел. — Какое еще путешествие?

— Вы должны вывезти меня из города. Дело в том, что я ранен.

— Ради всего святого! — воскликнула она. — У меня нет времени на дурацкие розыгрыши.

— У меня тоже. Я совсем не горю желанием провести всю войну в итальянской тюрьме. А это еще не самый плохой вариант. — Он наконец снял руку с ее плеча и задрал одну брючину. Щиколотка была темной от крови. У Фредди перехватило дыхание.

— Ничего особенного, поверхностная рана, — сказал он. — Но, как я уже говорил, за мной остается след.

Фредди обернулась. По тротуару бежала цепочка малиновых капель.

— Идемте, — сказал он.

— Нет.

Джек в упор взглянул на нее. Его прозрачные голубые глаза казались ледяными.

Она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно уверенней:

— Мне очень жаль, что вас ранили, но я не знаю, во что вы ввязались, и не желаю знать. Если я сейчас же не вернусь на вокзал, я опоздаю на поезд. Пожалуйста, верните мой чемодан и дайте мне уйти.

— Не могу. В любом случае, уже слишком поздно. Если тайная полиция нас схватит, вас будут считать моей сообщницей — как бы мы ни оправдывались.

Теперь ей стало по-настоящему страшно. Итальянская тайная полиция славилась своей жестокостью. Оглянувшись назад, она заметила три мужские фигуры, отчетливо вырисовывавшиеся в солнечном свете. Фредди быстро перевела взгляд на Джека Рэнсома. Он мог быть преступником или сумасшедшим. Или ни тем, ни другим.