Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

Она попросила его зажать полотенцем рану, а сама стала рвать свою юбку на полоски. Ей нравилась эта юбка — из-за него она лишилась уже двух вещей, этой юбки и шарфа, который отдала во Флоренции. Фредди, всегда старавшаяся в своих поступках руководствоваться здравым смыслом, устало думала о том, что по воле судьбы оказалась в водовороте опасных приключений, в которые ее вовлек совершенно незнакомый человек.

Пока она перевязывала рану импровизированным бинтом, Джек внезапно спросил:

— А что насчет вас?

— Меня?

— Где вы родились?

— В Италии.

Он удивленно поднял брови.

— Тогда куда вы собирались ехать?

— В Англию, конечно же. Я живу там с двенадцати лет.

— Родители?

Она покачала головой.

— Они оба умерли. У меня есть сестра — она живет во Флоренции.

— Род занятий?

Она заколола конец бинта булавкой.

— Я работаю у одной дамы, мисс Пэриш. Печатаю письма, разбираю документы.

Вот так — все содержание ее жизни укладывалось в несколько коротких предложений. Похоже, она была переполнена событиями. Лицо Джека было смертельно бледным. Если он упадет в обморок, бросит ли она его здесь, ведь он может умереть от потери крови или — что, пожалуй, даже страшнее — оказаться в лапах итальянской полиции? Нет, это было бы бесчеловечно, и к тому же он, по его словам, действовал в интересах страны — их страны. А это означало, что Фредди, пускай и против воли, будет вынуждена сопровождать его, пока они не выберутся из Италии. Только как им это сделать?

Складывая вещи обратно в чемодан, она медленно произнесла:

— Вы говорили, что на поезде ехать небезопасно. Но ведь когда мы будем переезжать через границу, полиция обыщет машину. Они могут вас узнать.

Он опять ухмыльнулся.

— Мы не станем переезжать через границу.

— Тогда что мы станем делать?

— Мы пересечем ее по воде.

У Джека Рэнсома был друг, который жил на побережье Лигурии, в нескольких милях к югу от Рапалло. Джек был уверен, что его друг найдет людей, которые согласятся доставить их по морю во Францию. Рыбаки, занимающиеся мелкой контрабандой, постоянно курсируют между двумя странами, почему бы им не высадить англичанина со спутницей на безлюдном пляже Лазурного берега?

Им надо проехать чуть больше сотни миль. Дорогу он знает — более или менее; северо-западное побережье Италии ему знакомо. Они двинутся на запад, проедут Пистойю и Монтекатини-Терме, а потом по побережью доберутся до Рапалло. «Хотя, — ненадолго призадумавшись, добавил Джек, — лучше будет объехать Ла-Специю, поскольку там находится военно-морская база. Вся дорога должна занять день-два». Если повезет, они найдут удобное местечко для ночлега.

Дорога привела их к подножью Апеннин. Вдалеке вздымались в небо горные пики; их вершины — заметила Фредди — даже в мае были покрыты снегом. Раз или два, обгоняя мальчишку, пасшего гусей, или женщину в черном с вязанкой хвороста за спиной, они притормаживали и спрашивали дорогу. Фредди привыкла к автомобилю и вела его плавно, следуя изгибам дороги. Теперь она ловко переключала передачи; ей удавалось безошибочно направлять машину туда, куда было нужно. «Все будет хорошо», — говорила она себе. Они доедут до Рапалло, а дальше Джек может плыть во Францию — это его дело, — но она с ним не поплывет. Она не станет рисковать жизнью на лодке контрабандиста в Лигурийском море, а спокойно сядет на поезд и уедет домой.

В Прато они остановились, чтобы купить хлеба, сыра и пару бутылок воды и вина. Они поели за городом, на лужайке — точнее, Фредди поела, а Джек выпил несколько глотков вина. Потом они покатили дальше, объехав Пистойю по узким проселкам. Солнце стояло высоко в небе, Джек задремал, склонив голову на плечо. Лицо у него было землистым; Фредди вспомнила рваную рану на ноге и то, что он не смог ничего съесть, а только жадно выпил свое вино.

После полудня Фредди, следуя указателю, свернула в Монтекатини-Терме. Она заехала в гараж и заправила машину; Джек по-прежнему спал. Фредди спросила, где находится аптека. Оставив спящего Джека в машине, она через площадь пошла в лавку. В своем карманном словарике Фредди отыскала слова «вата» и «бинт», однако ее произношение, видимо, было далеко от совершенства, потому что аптекарь, толстяк с недовольным выражением лица, сделал кислую гримасу, показывая, что не понимает ее. После того как Фредди повторила свою просьбу несколько раз и изобразила, будто накладывает повязку, он медленно встал и бросил на прилавок несколько пакетов. Она вспомнила про аспирин — к счастью, по-итальянски его название звучало точно так же — и антисептик; увидев на витрине бутыль, в которой он, судя по всему, находился, она снова разыграла целую пантомиму, и аптекарь отлил для нее лекарство в пузырек. Затем он что-то сказал — Фредди разобрала только слово дотторе. Она покачала головой: нет, доктор ей не нужен, спасибо.

Аптекарь выбил чек. Ощущая на себе его недружелюбный взгляд, она полезла в кошелек за мелочью. «Инглези?» — внезапно спросил он, но она положила монеты на прилавок, сгребла свои покупки и вышла из магазина. Идя через площадь к машине, Фредди оглянулась. Толстяк стоял в открытых дверях аптеки, глядя ей вслед. Потом наклонился и сплюнул на мостовую. Она повернулась и зашагала к машине, изо всех сил стараясь не бежать.

Когда Фредди забралась в кабину и захлопнула дверцу, Джек проснулся и недоуменно заморгал. Дрожа всем телом, Фредди устроилась на водительском сиденье.

— Кажется, я совершила ужасную ошибку, — сказала она.

Его сонливость как ветром сдуло.

— Расскажите мне.

— Я зашла в аптеку купить бинты, чтобы перевязать вам ногу. Похоже, аптекарь что-то заподозрил. Не знаю — я не уверена. Он странно на меня смотрел, а еще он догадался, что я англичанка. Мне очень жаль.

— Вы не виноваты. — Джек выпрямил спину. — Скорее всего, это не имеет значения, но нам лучше скорей уехать. — Он ободряюще улыбнулся. — Вывезите нас из города, я забинтую ногу и сам сяду за руль. После сна я чувствую себя гораздо лучше.

Отъехав на несколько миль от Монтекатини, они свернули на проселочную дорогу. Джек вылез из машины, сел на траву и перевязал ногу; Фредди не сдвинулась с места. Она совсем обессилела; тревожный эпизод в аптеке стал для нее последней каплей. От каждого звука — гула мотора на дороге или собачьего лая — она невольно вздрагивала.

Джек подошел к дверце машины.

— Так гораздо лучше. Спасибо, что купили бинты. Пересаживайтесь, дальше я поведу сам.

Они поменялись местами, Джек завел мотор, и автомобиль тронулся с места. Фредди закрыла глаза.

Через некоторое время она проснулась и, часто моргая, спросила:

— Сколько сейчас времени?