Михаил Мамаев - Босфор

— Потанцуй, — ответил я. — Что мешает?

— Хочу танцевать с тобой.

— Не получится. Барменам танцевать не положено.

— А ты будешь первым танцующим барменом.

Я налил Наташе еще мартини и подал маслины с красным перцем, разложив в виде смайлика, как сделала она в мой приезд. Сын Омер-бея Атилла следил. Он подошел и спросил, где деньги за мартини и маслины.

— Это моя невеста, — сказал я. — Не хотелось бы рассчитываться у нее на глазах. Заплачу в конце вечера, можно?

Наташа не слышала, о чем мы говорили, но, встретившись с Атиллой взглядом, улыбнулась. Она любила улыбаться людям. В этом не было ничего особенного. Просто радовалась и ждала радости в ответ.

— Хорошо, — сказал Атилла, тоже улыбнувшись, не то Наташе, не то смайлику на блюдце, — все, что уже выпили, расценим как мое личное угощение. Но со следующей рюмки счет открыт.

Отходя, он снова улыбнулся.

— Что он говорил тебе? — спросила она.

— Интересовался, где отыскивают таких девушек. Он давно ищет и никак не может найти.

— Чем же ему помочь?

— Ничем. В этом деле сам себе не поможешь — никто не поможет…

— Хватит болтать! — крикнула Маруся, хватая Наташу. — Идем танцевать!

Они ушли. Заказов не было. Я выбрал момент, когда Атилла отвернулся и налил текилы. Наташа — это одно, она гостья. А я работаю и имею право на некоторые поблажки. Налил текилу в пластиковый стаканчик, куда бармены наливали себе сок и пепси-колу. Безалкогольные напитки мы законно пили бесплатно и в любых количествах. Поэтому в те же стаканчики мы наливали спиртное, чтобы не вызвать подозрения. Научил Тунч.

В два пошли наверх обедать. Маруся и Наташа, конечно, были с нами. В кухне пахло ошеломительно.

Сели в темноте у края балкона, чтобы видеть, что происходит внизу, и нас не видели. Тунч закурил. Когда он затягивался, лицо мерцало, как будто было живым абажуром настольной лампы. Тунч поглядывал то на Марусю, то на Наташу. Увидев, что я наблюдаю, он подмигнул.

Ганнибал расставил полные тарелки.

— Это же борщ, ребята! — крикнула Маруся. — Настоящий русский борщ!

Все вопросительно посмотрели на Ганнибала. Он стоял, скрестив руки на груди, и в этот момент был похож на полководца кастрюль и сковородок.

— Умею готовить кое-что из русской кухни, — наконец сказал албанец. — У меня была девушка из России. Очень хорошая! Она научила.

— Молодец, Ганнибал, — сказал Тунч. — Ты Великий Повар всех времен и народов.

— И девушка тоже молодец, — добавил я.

Довольный и слегка смущенный Ганнибал вернулся на кухню. У него было много работы. Пару раз он снова появлялся, чтобы налить нам добавки.

В кырал-ажанс было время обеда.

— Извините, — сказал агент, пряча недоеденные бутерброды в ящик письменного стола.

— Мы за деньгами, — напомнил я.

— Сожалею, но хозяина нет. Приходите завтра.

— Нам срочно нужны деньги. Мы неоднократно звонили и предупреждали, что сегодня зайдем.

— Ничем не могу помочь, хозяина сегодня не будет.

— В таком случае подождем до завтра, — Наташа демонстративно плюхнулась на диван.

Агент испуганно посмотрел на меня, словно ища поддержки.

— Но это невозможно, — залепетал он. — Мне скоро домой, я должен буду все запереть.

— Мы не уйдем, пока не получим деньги, дружище, — мирно сказал я и пару раз корректно ткнул кулаком в стену.

Агент схватил телефонную трубку.

— Если он вызовет их, — сказал я, имея в виду полицию и сознательно избегая произносить это знакомое каждому джентльмену в любой точке вселенной слово, — мы поймем и успеем слинять. Только внимательно слушай.

Наташа кивнула.

— Хозяин приедет через полчаса, — прочирикал агент, повесив трубку.

— Вы можете обедать, — смягчилась Наташа.

Агент заулыбался, поняв, что его не будут бить. Достал из стола бутерброды и зажевал.

Тридцать минут тянулись медленно и постепенно превращались в час, полтора, два…

В кабинете было тихо. Только негромко тикали часы и смачно чавкал агент. Вскоре он замер. Словно уснул с открытыми глазами, уткнувшись взглядом в стол.

Пришел хозяин. Вид у него был, словно он собирался позировать для своего надгробного памятника. По-хозяйски развалился в кресле.

— Кто вы такие и что хотите? — грозно спросил он.

— А вы не помните? — удивилась Наташа. — Мы собирались снять квартиру и внесли часть денег.

Наташа пересказала нашу историю. После такого рассказа любой другой не только отдал бы деньги, но и пожертвовал часть своих. Но этот, видимо, с детства читал не те книжки…

— У нас нет денег, — холодно сказал он. — Зайдите через неделю.

— Вот что, дед, — вмешался я. — Ты, наверное, не знаешь, как быстро может сгореть твой автомобиль, и дом, и этот офис… И как опасно ходить вечером по улицам Стамбула, нося под кожей хрупкие старческие кости… У тебя сейчас нет наших денег? Ок, не парься. Можешь вообще не отдавать. И живи остаток дней в страхе. Потому что я буду рядом. И с этого дня я буду делать твою жизнь невыносимой. Пошли, Наташа…

Говорил с расстановкой, чтобы агент мог точнее перевести. А потом направился к двери.

— Стойте! — трясясь от злости, старик открыл сейф, извлек оттуда конверт, вынул из него несколько зеленых купюр и положил в карман. Остальные швырнул на стол передо мной.

— Вот! Мне не нужны ваши деньги! — гордо сказал он, словно я был резидентом иностранной разведки, и предложил ему сотрудничество. — А теперь убирайтесь! И запомните — вы не выживете здесь. Потому что в вас нет уважения.

Я взял деньги, пересчитал. Не хватало четырехсот долларов.

— Мы вычли двадцать процентов за услуги, — быстро сказал старик, видя мое недоумение. — Таков порядок.

Схватил его за шиворот.

Свободной рукой взял из стаканчика ножик для резки бумаги, приставил к горлу. Нежно, чтобы не поранить. Раны у стариков зарастают медленно. Несмотря ни на что, их надо жалеть.

— Ибрагим Остапович, пожалуйста, верните наши деньги… [28] Остап Ибрагимович Бендер, культовый герой романов Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» был сыном турецкого подданного. Автор иронично намекает на прямое родство двух персонажей.

Четыреста долларов или тысяча четыреста — какая разница?

Мало быть сильным и добрым, чтобы завоевать этот мир.

Если не хочешь позорно остаться на бобах, учись у волка.

Подонки понимают только холодную злую угрозу.

Ресторан опустел. Небо над морем посветлело. Официанты убирали со столов, снимали скатерти и переворачивали стулья. Хмель выветрился. Спать не хотелось.

Спустился вниз.

У дверей стояли такси. Оранжевые «гребешки» светились, давая понять, что таксомоторы — самые бессонные моторы в мире. На задних сиденьях дремали таксисты. В чистых стеклах их машин отражались огни фонарей, неоновая реклама и светлеющий горизонт над морем.