Михаил Мамаев - Босфор

Слева на груди к фартуку были пришиты кусок льда и трубочка для коктейлей. Лед не таял, а сквозь трубочку невозможно было ни пить, ни плеваться. Везде обман!

Переоделся и встал за стойку главного бара напротив сцены.

— Работал раньше барменом? — строго спросил Тунч, словно речь шла о приюте для бездомных собак. — Тогда слушай. Бар — это корабль. Его надо знать, как свои пять пальцев. Или сколько их там у русских? Не торопись. Если попытаешься узнать сразу — запутаешься.

Тунч повернулся к полкам, заполненным бутылками.

— Все эти напитки жаждут быть выпитыми! — продолжал он. — Не иди у них на поводу. Экономь.

Здесь около ста бутылок. Но в баре может быть и больше. Выучи для начала три-пять рецептов. Только не путай, где какая бутылка — знай места назубок. Ошибка в ингредиентах может вызвать судорогу.

Чаевые мы складываем в этот ящик и делим поровну после работы. Вопросы?

— Если заказали судорогу, в каких пропорциях и что наливать?

Тунч задумался. Наконец до него дошло. Он выплюнул аршин и превратился в нормального парня.

— Тогда обращайся ко мне, — рассмеялся он, хлопнув меня по плечу. — А пока порежь морковь. Орехи и морковь подаются у нас бесплатно, не забудь.

Тунч показал, как резать морковь. Еще бы он показал, как обращаться с рюмкой! Чтобы я мог научить клиента, если вдруг окажется, что он не знает…

За главной стойкой нас было трое — Тунч, Нисо и я. Нисо пришел последним. Он показал, как делается коктейль «Секс-сандвич».

— Почему такое название? — насторожился я. — Он повышает потенцию? Или стимулирует аппетит?

Нисо пожал плечами.

— Возможно. Как-то не приходило в голову. Знаю только, что все коктейли, в названии которых присутствует «секс», необычайно крепкие. Ну как?

Сразу было трудно понять, нравится мне «Секс-сандвич» или нет — девушек поблизости не было. И сандвичей тоже. Но для Нисо было важно, чтобы коктейль понравился.

— Всем коктейлям коктейль! — я щедро прищелкнул языком. — Где научился?

— На юге, — ответил Нисо. — Летом подрабатываю барменом в Анталии. Здесь все бармены работают летом у моря. В Анталии, Бодруме, Кушадесе… Если хочешь, можем на следующий год поехать вместе.

— Не знаю, пробуду ли здесь так долго.

— Мы поедем в апреле договариваться. Чтобы с мая работать.

В баре заиграла музыка, стали собираться люди. Зажглись лампочки над баром, и мы оказались как на витрине. Или в аквариуме, который вместо воды заполнили музыкой и винными парами.

Я старался выполнять подсобную работу — тщательно мыл стаканы, чистил и резал морковь, рассыпал в блюдечки орехи. За всю свою жизнь не нарезал моркови столько, сколько за одну эту ночь! И не схрумкал столько халявных орехов!

Принимать заказы я боялся. Словно могли заказать не коктейль, а, по меньшей мере, изнасилование чьей-нибудь любимой собачки! В ту ночь я не принял ни одного заказа! В самых крайних случаях, когда отступать было некуда, и клиенту удавалось поймать мой дикий взгляд загнанного орангутана, притворялся отлитым из воска дальним родственником мадам Тюссо.

— Ничего, — сказал Тунч, похлопывая по плечу. — В первый раз всегда так. Потом не сможешь жить без этих бутылок, без перезвона бокалов и своей власти — делать людей веселыми и забавными.

«И так не могу без этого жить, — подумал я. — Только все равно хочется залезть под стойку».

Тунч работал барменом пять лет. Он был профи, что постоянно демонстрировал, легко жонглируя бутылками, если не был занят с клиентом. Эта серьезность мне понравилась.

К стойке подошел Омер-бей. Попросил налить виски.

— Как первая ночь? — ласково спросил он. — Сегодня хороший вечер, много посетителей. Тебе повезло.

— Да. Чувствую себя ужасно счастливым…

В два Тунч позвал наверх, в ресторан. Работала только кухня — готовила для персонала. Повар-албанец, прозванный почему-то Ганнибалом, налил нам по тарелке кукурузного супа. Суп был густой и пах божественно!

— Ты хороший повар, Ганнибал, — сказал я. — Никогда не ел такого вкусного кукурузного супа.

По правде говоря, я ел кукурузный суп только в армии. Но там кукуруза была похожа на вопль голубого павлина во время запора.

— Я еще умею готовить борщ, — сказал Ганнибал.

— Здорово! Обязательно приготовь его в следующий раз. Страшно соскучился по борщу.

Когда мы спустились вниз, Нисо сделал коктейль. Он налил тридцать капель кофейного ликера, столько же молочного и сверху — водку. Каждый из напитков он вливал осторожно, чтобы не смешались. Зажег спичку и стал разогревать рюмку, медленно поворачивая. Наконец, водка вспыхнула нежно-голубым пламенем.

— Если на таком горят в аду, — заметил я, — там не так уж плохо.

— Пожалуйста, — Нисо подал рюмку лысому посетителю у стойки. Тот с благоговением глядел на пламя, как оборотни на салют. Его толстые пальцы робко прикоснулись к рюмке. Убедившись, что она не горячая, Лысый поднял ее и поднес ко рту. Но в последний момент включил стоп-кран. Хмельные глазки с недоумением посмотрели сквозь узкие прорези заметно покрасневших век. Я с любовью наблюдал за ним.

— Не обращайте на пламя внимание и глотайте залпом, — сказал Нисо, словно читал лекцию по борьбе с глистами. — Можете задуть, если боитесь. Только быстрее решайте, пока рюмка не нагрелась.

— Глотать? — недоверчиво проговорил Лысый. — Может, взять трубочку?

— Возьмите, если себя не уважаете…

— А ну-ка давай ты! — Лысый отодвинул рюмку и коварно прищурился. В его ситуации это означало совсем зажмурить глаза. — За мой счет, разумеется.

Нисо как будто только этого и ждал. Он ловким движением опрокинул в себя рюмку.

— Здорово, — сказал Тунч, похлопав Нисо по спине. Нисо был доволен. Он победоносно смотрел на Лысого.

— Повторить?

Лысый кивнул и уперся локтями в стойку.

— Послушай, парень, — сказал он, — а это не вредно?

— Не вреднее всего остального, что мы делаем по ночам, — бодро откликнулся Нисо.

— Ну что, запомнил? — спросил он, обращаясь ко мне, когда закончил вторую рюмку.

— Да. Не вреднее всего остального…

После трех посетители стали расходиться. К половине пятого на танцевальной площадке остались три ненадежных фигуры. Они напоминали усталых матросов на раскачавшейся палубе. Или футболистов, играющих в футбол без мяча…

Днем позвонила Маруся.

— Пойдете на Визон-шоу? — спросила она. — У меня есть лишние пригласительные.

В назначенное время стояли среди белоснежных мраморных колонн в фойе Конрад-отеля. Элегантно одетые пары проходили мимо по ковровой дорожке. Я был в майке и джинсах. Наташа тоже оделась скромно.

— По-моему, мы не угадали дресс-код, — сказала она, когда мимо продефилировала очередная пара — самец в смокинге, самка в черном платье, украшенном сверкающими драгоценностями.