Алексей Семенов - Голые циники

— Спасибо, не буду.

— Надеешься поцеловать меня и не хочешь, чтоб рыбой пахло?

— А если скажу «да»?

— Ну, молодец, че! А я съем. В случае чего тебя же запах не остановит?

— С твоих губ — нет.

Варвара откусила кусок рыбы и послала Сергею воздушный поцелуй.

— Так за что пьем, пионер?

— За тебя.

— Оригинал, — и рассмеялась, удивленная его поведению, — комплимент за комплиментом. Смотри, надоест. Я ведь сопляков не люблю…

Сергей улыбнулся одними глазами, а Варвара поняла, что ведет себя, как дура, да еще и пытается понравиться.

— Как твои значки называются?

— Орден Мужества.

— А че три? Три раза мужественным был?

— Повнимательнее. Над такими вещами не шутят. Многие с такими орденами спят уже вечно… Я полный кавалер ордена Мужества, потому что в «горячих точках» работал.

— Убил кого-нибудь?

— Ну да.

— Я бы тоже хотела убить кого-нибудь.

— Убей того, кто тебе губу разбил.

— Убью… когда-нибудь. Так за что пьем?

— За то, чтоб не было войны, а тебя никто не душил…

— Это засосы, пионер.

— Я знаю, как выглядят пальцы на шее.

Варвара серьезно посмотрела на Сергея:

— На брудершафт, солдат!

— Идет.

Они сплелись руками. Выпили сто граммов залпом, и Варвара, вместо того чтобы по русской традиции трижды облобызаться, схватила Сергея за голову и впилась губами в его губы. Прозвенел третий звонок. Они стояли и целовались в десны, и плевать им было на всех рядом. Они потеряли контроль. Им было плевать на буфетчицу, которая уже кричала на них, потому что. Варвара опрокинула поднос с бутербродами. Им было плевать на двух старушек — театралок в ханжеских париках, которые поцелуя и рядом-то не видели, но считали его жутким порно. Хотя то, как целовались в этот момент Сергей и Варвара, было по-настоящему жутким порно.

В этот момент мимо проходил Верник с «кобылами» и, в качестве шутки, легонько подтолкнул целовавшуюся пару.

— Ой, простите, что оторвал вас от такого милого времяпрепровождения. Простите, завидую вам. Всего хорошего.

И пошел дальше, подхватив «кобыл» под талию. Отчего те заржали, затрясли гривами и забили копытами.

Первым в себя пришел Сергей. Взял салфетку и вытер все облизанное лицо Варвары.

— Извини.

— За что?!

— Я тебя намочил…

Варвара рассмеялась, взяла салфетку и вытерла Сергея.

— Я тебя тоже обмочу как-нибудь.

— Идем в зал?

— Нет, у меня другая идея, пионер, идем со мной…

Она взяла за руку растерянного от событий Сергея и потащила в туалет.

Слава в пижаме чистила зубы.

— Можно войти? — Оська просунул голову, а уж потом спросил.

— Валяй.

Оська закрыл крышку унитаза и уселся на него по-турецки, положив книгу на колени.

— Че читаем? — сквозь пасту пробормотала сестра.

— Ясунари Кавабата «Спящие красавицы».

— Очаровательно. Ну, и интересно?

— Местами… местами — непонятно, — и молчание.

Слава, удивленная, повернулась с измазанным пастой ртом к брату.

— Осень, я у тебя спросила: «О чем книга?»

— Ты спросила: «Интересно?»

— Хоть я тебя и люблю, но часто не понимаю.

Слава повернулась к зеркалу.

— Ну, о чем книга?

— О психологии… О пожилых и богатых стариках, которые сексом заниматься уже не могут, поэтому… Что случилось, Слав?

Славка перестала чистить зубы и, открыв рот от изумления, смотрела на Оську, как будто впервые его увидела.

— Я в шоке от тебя… Продолжай-продолжай…

— Так вот, — Оська подозрительно посмотрел на сестру и поерзал на унитазе, — они приходили в такое японское заведение на ночь, в котором жили очень красивые молодые девушки. Девушкам давали снотворное, потом они заходили в комнату, раздевались, ложились в кровать и засыпали.

— И что?

— А потом японские старики заходили и ложились рядом с ними. Но они не спали… Они вспоминали свою жизнь и гладили голых девушек.

— И как ты думаешь, почему они так себя вели и зачем все это было?

— Я думаю, что их бабушки уже умерли, и им было одиноко. Поэтому лежали рядом с девушками и целовали их. А еще… мне кажется… — Оська грустно посмотрел на сестру, — они не хотели умирать, поэтому гладили молодых и целовали их. Они завидовали им. Может, представляли, как умрут, их тоже на кладбище будут гладить и целовать…

— А где ты взял эту книгу?

— Купил.

— И тебе продали?!

— Славк, ты думаешь, если в книге написано «голые девушки» — это уже порнография? Так должен тебе сказать, Ясунари Кавабата — лауреат Нобелевской премии.

Слава посмотрела, фривольно думая, на брата.

— Оськ, раз ты такой у нас умный… Скажи, только честно, я — эротичная девушка?

Оська вздохнул и захлопнул книгу.

— Я еще маленький, я в этом ничего не понимаю.

Встал, по привычке нажал на рычаг смывного бачка, поцеловал сестру и пошел спать. Только уже когда залез в свою кровать, опять вздохнул и покачал головой:

— И это в двадцать лет…

— Вот здесь начинается квартал «Go-Go» баров. Здесь все можно найти, — переводчику легко и смешно работалось с Хорхе. Тот, судя по всему, оказался веселым трансом.

Семен Горров в этот момент прикреплял к пиджаку Рича миниатюрную камеру.

— Слушай-ка, спроси у Хорхе Иглесиаса, как мы поймем, что это точно мать и дочь будут. Нам надо их паспорта посмотреть, — не унимался Горров.

Переводчик заржал и перевел ответ Хорхе.

— Хорхе говорит, что вы — белые, такие слепые, что, желая купить маму с дочкой, легко бы купились и на бабушку с внучкой…

Тут Хорхе еще что-то добавил, и переводчик смог продолжить говорить только через смех.

— Че он говорит? — раздражился Горров.

— Он говорит, что ты, вообще бы, и прабабушку с прадедушкой не отличил бы…

Тут уже рассмеялась вся съемочная группа.

Рич не слышал их. Он думал о Варе, о том, что она сейчас делает, где гуляет, в ночном клубе… Нервничал и «накручивал» себя на измене — на расстоянии все кажется гиперболизированным. Мужская фантазия на расстоянии — очень больная история. Несколько раз он доставал спутниковый телефон, да так и не позвонил. Часа три назад сбросил сообщение на пейджер: «Обязательно дождись меня. Не предпринимай резких шагов… Пожалуйста».

— Спишь, что ли, Ромео?! — Горров стоял перед Ричем и щелкал пальцами ему перед глазами. — Сам не выбирай Джульетту. Хорхе, хоть еще тот мудель, но сказал, что чистеньких тебе подберет. Мы сейчас с ним на разведку пойдем. Все организуем, а уж потом — ты. Кури пока.

И, уже обращаясь к Хорхе, переводчику и Герке, пошел в «бой».

— Эй, пидорасы и тунеядцы, за мной. За Родину! За Дарвина!

Все поплелись, и только Хорхе запрыгал, как девочка. Горров ему явно нравился.

Через несколько шагов Семен подошел к Герке.