Алексей Семенов - Голые циники

— Я с ним сейчас поспорю, Осень, что ты его обгонишь. Только не подведи меня. Я с ним на очень большой приз поспорю.

Густые брови Юрия Исааковича застыли в изумлении. Ему и самому был интересен приз соревнования.

— И на что это мы спорим?

— Если Оська тебя надерет, то ты мне выдашь беспроцентный кредит на строительство пяти европейских булочных «Я Люблю Тебя» сроком на пять лет.

— Предположим… Но не больше 500 000 евро. Твои условия более чем гангстерские. Что взамен?

— Ну, если Оська придет вторым, то я… то я…

— Что «я», не томи…

— То я… рожу… третьего ребенка.

— Идет, — быстро и словно небрежно протянул руку Юрий Исаакович. Еремея сжала его, до бесконечности любимую руку и шепнула Оське: — Руби, чемпион.

Оська разрубил, чувствуя ответственность перед такими ставками.

Юрий Исаакович весело засвистел партию Фигаро и ушел надевать защитный костюм.

— Осень, — позвала Еремея сына, — иди, мне кое-что нужно тебе сказать.

Оська подсел на скамейку.

— Мой любимый мальчик, — Еремея обняла сына за голову. Оська поднял глаза. — Я знаю, как ты уважаешь и любишь отца… Не поддавайся сейчас на трассе. Стань победителем, хорошо?

— Я постараюсь… Только отец расстроится.

— Не расстроится, поверь мне.

— Расстроится, я знаю… Он уже много раз спрашивал у меня, как я отнесусь к тому, если в семье появится еще один ребенок.

— А ты что?

— Отлично, что! Чем нас больше, тем мы сильнее. Ведь, правда, мам?!

— Правда, Осень, правда, мой любимый, — Еремея обняла Оську и вытерла радостные слезы. — Котенок, у тебя обязательно скоро будет брат или сестренка.

Оська поднял свои умные глаза и пристально посмотрел на маму:

— Честное слово?

— Слово мамы, милый, всегда честное слово… Ну, беги, отец идет.

Оська поцеловал маму и убежал. Еремея еще пару раз всхлипнула и засияла счастливой женщиной.

Оська сидел в «карте», когда подошел отец и присел рядом «на корточки».

— Сын, — Юрий Исаакович огляделся по сторонам, — я хочу с тобой поговорить.

— Да, пап…

— Ты мой сын?

— Конечно, отец…

— Ты уважаешь меня?

— Конечно.

— Ты ценишь и любишь меня?

— Ну, конечно, пап…

— Ты проиграешь мне сейчас! — совершенно жестко сказал Юрий Исаакович, поднялся и направился к своему «карту».

Моторы взревели, черно-белый флажок уже взмахнули, чтобы начать гонку, но «карт» Оськи, который стоял первым, не тронулся с места. Оська снял шлем, отстегнулся и вылез из машины. Подошел к «карту» отца и точно так же, как и тот ранее, опустился на корточки.

— Пап, я люблю и тебя, и маму. Встретимся на финише, — развернулся и пошел в свою машину. Он не очень понимал этой странной игры, заложником которой стал. Поэтому его нижняя губа, от горечи, сама закатывалась в трубочку. В голове стучало: «Не реветь — победить».

— Сын, — закричал, перекрикивая рев двигателей, Юрий Исаакович. — Оська, как бы ни получилось, но я все равно выдам маме кредит! Что бы ни получилось. Так что поддайся, я прошу тебя.

Оська рванул с места. В этот момент в зал картинг-центра осторожно вошли Варвара и Слава.

Константин Эрнестович вошел в зал переговоров и заседаний на двадцать минут позднее. Впервые за историю канала.

— Так, времени мало. Каждое направление не больше трех минут. Поехали.

— Порезали Верника, — быстро подключаясь к скоростному и нервному формату, начал генеральный продюсер канала Фрайфман.

— Понятно, — Константин Эрнестович был готов к сегодняшнему дню. Спокойно готов.

— Когда похороны назн.?.. — спросила деловитая секретарша Константина Эрнестовича, чтобы занести в ежедневное расписание начальника.

— Живой, тупая! — Фрайфман перебил. И уже вежливо к руководителю канала: — Ножевые ранения и сломанная рука, кажется… Сейчас выясняем, что и как…

— Хорошо, кем подменяем утренний эфир?

— Галкин и Басков отказались. Сказали, что так рано не встанут.

В зале засмеялись.

— Кто еще?

— Может, Александра Анатольевича с МТВ перекупить на канал? Шучу-шучу!

— Еще варианты!

— Остался Ургант. Он согласен. Уже договорились… Предварительно.

— Хорошо, Саш. Набери Ваньку, — во время разговора бросил Константин Эрнестович секретарше. Та судорожно начала вызванивать. — Теперь вот что (все посмотрели внимательно. Понимая, что это уже внеплановый конец собрания), сейчас запустите через все подконтрольные СМИ слив материалов о том, что Верника зарезали. Особое внимание на интернет-ресурсы. Информацию не о смерти, а о ранении Верника раструбить через три дня по стране, и потом все время поддерживать накал через «жив-мертв». Через неделю, мне не важно, как Верник будет себя чувствовать, пусть выходит в утренний эфир в швах, синяках и падает в обморок.

— Программная дирекция согласна?!

— Как всегда — блестящая идея, Константин Эрнестович.

— Жополизы… Так, теперь… После окончания рекламных блоков имитируйте, как доктор не успевает закулисно вкалывать в Верника медикаменты. Пусть доктор в кадре после рекламного блока вынимает из него шприц. Пусть извиняются перед телезрителями. Мне нужна жизнь без купюр. Тройной контракт с Верником на период восстановления. Все понятно?

— Понятно… понятно… (Говорили все, но непонятно кто.)

— Начальнику службы безопасности канала и юридическому отделу взять под контроль ситуацию. Из хода следствия сделайте показательное для страны дело. Второй канал будет его вести (снял пиджак). Новости, внимание, следим за событиями: операции на грани, переливания, клизмы… главное — зрителя ведем, спецрепу про Верника делаем мило-грустную. Фрайфман, он точно выживет?

— Точно, Константин Эрнестович… так в Склифе сказали.

— Уверен, что не нужно готовить материалы о жизненном пути?

— Уверен…

— Ладно… Международная, быстро, за одну неделю, формируем в полном объеме международную популярность Верника. Чтобы все русские бабы в Канаде, Израиле и США сохли по нему. Как набьете его популярность, увеличивайте стоимость нашей рекламы в блоках прайма, с Видеоинтернешнл я поговорю, и только тогда даете информацию о трагедии, потом подключаетесь к нашему информационному потоку. Есть?

— Есть, конечно, очень точно вы все сфор…

— Подхалимы… В ток-шоу — родственников и друзей Верника. Любую информацию о нем давать с музыкальной темой группы «БИ-2» «Последний герой». Собственному производству с нового сезона разработать проект с ним в главной роли… Фрайфман, как назовем?

— Думаю, как рабочее название «Я ХОЧУ ЖИТЬ!».

— Это ты, Фрайфман, хочешь жить, а я живу! Предлагаю рабочее название — «Я ЖИВУ»… О тех, кто был на грани «жив-мертв», но победил смерть и выстоял вопреки всему. Таких до хера. Все бабы будут плакать… В прам-тайм ставим проект… Согласны?