Сергей Ведерников - Пятицарствие Авесты

— Ты забыл, сколько народу погибло за время правления ваших «воспитателей»? Тех, что отняли у народа свободу?

— Свободу?! Ты думаешь, на Западе в то время была свобода? Я вот недавно слышал, как один из ваших умников, оправдывая Кровавое воскресенье, говорил, что в Англии примерно в то же время правительство расправилось с рабочим выступлением покруче царя. Может быть, ты забыла, что уже в тридцатые годы в Италии у власти был Муссолини, в Германии — Гитлер, в Испании — Франко, что многие западные страны имели колонии в Африке, в Азии, где беспощадно подавляли все национальные выступления. А в США? Помнишь, почему начали праздновать Первое мая?

А Мексика и Латинская Америка? Это те же колонии для США. Я уже не говорю про Японию, которая воевала во всей Юго-Восточной Азии.

— Ну всё, всё! Перестаньте! — вмешалась решительно Анна, понимая, что перепалка усиливается не в меру. — Давайте лучше выпьем. Женя, что ж ты не наливаешь дамам?

— Нет, подождите! — сопротивлялся Николай Петрович.

— Отец, успокойся! Не порть настроение, — уговаривал его Владимир Николаевич.

— Всё! Больше не буду. Давайте выпьем.

— Да ты и так уже пьяненький.

Виктор жалел, что встрял в разговор, спровоцировав тем самым этот спор, хотя и понимал: возникновение его было неотвратимо, поскольку такие споры теперь происходили повсюду, словно люди начали вдруг делить что-то, одни — считая, что имеют на это право, другие — что те не имеют на это никаких прав. Вспомнилось: «Посеяно зло, но ещё не пришло время искоренения его».

Веселье продолжалось уже в благодушной атмосфере, словно все сговорились не переступать некий обусловленный порог общения, чему, впрочем, содействовало и то обстоятельство, что Николай Петрович вскоре заснул на кушетке в спальне хозяев. Танцевали много и охотно; а Виктор, постоянно востребованный женщинами как постороннее лицо в их семейном кругу, вынужден был следить за тем, чтобы не давать повода для ревности, что, впрочем, вряд ли было обоснованно: к нему относились почти по-родственному. Танцуя медленный танец с Тамарой, он прилагал немало усилий, чтобы опасная близость их тел, старательно возобновляемая ею вновь и вновь, не бросалась в глаза окружающим.

— Помнишь, я приглашала тебя помочь мне, когда у меня потёк кран в ванной? — спрашивала она, улыбаясь.

— Ну как же, помню.

— И что ж ты не пришёл?

— Но у тебя ведь есть Анатолий.

— Анатолий был в командировке, ты же знаешь.

— Тем более… Как же я мог поступить так по отношению к нему?

— Странный ты!.. Мы что, детей с тобой собирались бы делать?

— Тамара!.. — воскликнул он укоризненно.

— Да ладно тебе! Надо ж иногда давать себе выходной от семейной жизни. А Анатолия я всё равно люблю.

— Нет, я так не могу.

— Может быть, я не нравлюсь тебе? — говорила она игриво. — Или наши идеологические разногласия тебе мешают?

— Зачем ты так говоришь? Ты мне очень нравишься, но ты замужем за Анатолием, а это непреодолимое препятствие для меня.

— Ну хорошо! Может быть, позднее ты изменишь своё отношение ко мне. Вот уже сейчас я чувствую, что оно изменилось, — заявила она, на секунду тесно прижавшись к нему.

— Господи! Что ты делаешь! — смущённо отстранился Виктор.

— Ничего, я подожду, — улыбалась она, как ни в чём не бывало.

Позднее, опять танцуя с ней, он, стараясь избежать похожего разговора, спросил о её работе, о том, как дела у них на предприятии.

— Ты знаешь, я ушла от своей прежней хозяйки. Надоело работать на чужого дядю. Сейчас занялась челночным бизнесом. Два раза уже съездила в Турцию, потихоньку торгую, но результат скорее отрицательный — очень много конкурентов, а ведь город наш не такой уж большой.

Хотелось бы заняться чем-нибудь посерьёзнее, но никак не могу придумать — чем. Все ниши уже заняты, да и наличных средств у меня нет, чтобы открыть своё дело. То, что удалось сберечь ранее, пропало, а кредит взять в банке не так-то просто: желающих много, гораздо больше, чем у них возможностей. Поэтому и получают только избранные, да и то с определёнными условиями.

— Что же за условия?

— Говорят, до двадцати пяти процентов надо отдать кому нужно.

— А кому нужно?

— Неважно, потому что без связей всё равно его не добьёшься. Но у меня даже нет определённых целей, хотя вполне возможно открыть свой приличный магазин — это наиболее реальный вариант. Надеюсь, мне всё же удастся это сделать.

— А что Анатолий?..

— Ты же знаешь — он геолог. Работа их сейчас практически свёрнута, но он купил гусеничный вездеход и надеется наладить своё дело: хочет договориться с местными рыбаками, оленеводами о заготовке рыбы, мяса. Думаю, у него всё получится.

— А ты не хочешь устроить своё дело? — спросила она чуть позднее.

— Нет! Мне это претит. Я не смогу стоять за прилавком, хитрить, изворачиваться, обманывать. Можно, конечно, заняться автосервисом, что хорошо могу делать, поскольку я механик в широком понимании этого слова, но и это меня не прельщает, потому что хочется участвовать в значимых делах, в масштабных проектах, в больших стройках, как до сих пор.

— Но со временем ты можешь достичь этого в собственном деле.

— Не смеши меня: эти места давно застолблены теми, кто находился непосредственно рядом. Как говорят, в нужное время и в нужном месте.

— А в отношении автосервиса?

— Город наш небольшой, и, я думаю, здесь тоже всё схвачено давно и «крышуется». Новичков тут не любят. Да я уже говорил, что меня это не прельщает.

— Что ж, так и будешь всю жизнь работать на кого-то, а не на себя?

— Пока я работаю на государственную компанию, это утешает. Если вдруг изменится что-то?.. Есть кой-какие мысли, но пока я ещё не готов и буду ли готов — не знаю.

Гости разошлись, а поскольку Виктору некуда было спешить, то он согласился остаться ночевать в доме друга.

Разговаривая утром с Евгением о прошедшем вечере, Виктор упомянул о планах Тамары по устройству собственного бизнеса, что было сделано им больше из попытки выяснить, как восприняли окружающие её поведение по отношению к нему, потому что было несколько неловко из-за своего, как ему казалось, неумения установить между ними нужную дистанцию.

— Я боюсь, что у неё вряд ли что выгорит. Во-первых, кредит получить почти невозможно, а во-вторых, я чувствую, что у неё не хватит терпения добиваться своей цели, потому что толку от торговли на рынке очень мало, а ей надо всё и сразу. Ты даже не знаешь, что это за стерва; Анатолий при ней как теленок. Она же его бьёт всерьёз.

— Я и правда видел однажды как она ударила его по лицу, приревновав к моей Вере, но подумал, что это случайно.

— Да ты что?! Смотришь — тихая, тихая, но никто не знает, что с ней будет через минуту.