Ирина Степановская - Экспертиза любви

Светлана Петровна вздохнула. Это уж потом лечила она и работниц мясного комбината, и инженера-технолога из Союзпотребкооперации, и повара из ресторана «Заречная роща»… дерьмовый был ресторан, хоть и самый крупный в городе. Теперь, конечно, преобразился. В прошлом году в нем Танькину серебряную свадьбу отмечали. Больные тоже понимали, в какой стране живут, сами спрашивали, и спрашивали нередко: «Светлана Петровна, чем вам помочь?» Вот уж тогда она говорила без стеснения. Мебельный ли ей нужен был гарнитур, зимние ботинки для мужа, костюмчик для Леночки или норковая шапочка для себя — ей всегда все приносили. Но всегда за деньги. Каждую мелочь она оплачивала. Это был для нее своеобразный кодекс чести. Ну и, конечно, чтобы никаких разговоров о взятках даже не возникало… А куда было деваться? Коля, он ко всему относился как-то очень «по-исторически». Сейчас такой период в жизни, потом будет другой… И действительно, настал другой период. Купить стало можно все, что угодно, только теперь куда-то исчезли деньги. Но Коля к деньгам был равнодушен еще больше, чем к вещам. Он даже их не считал. Принесет зарплату.

— Коля, сколько здесь?

— Я не знаю, Свет, сколько дали.

— Но, Коля, здесь очень мало.

— Что делать, Светочка? Ты же умница, как-нибудь выкрутишься? Я могу не обедать в институте…

Хорошо Коле было жить… Добытчицей в семье, конечно, была она. Раньше, как Коля говорил, давали натуральным продуктом, в последнее время — деньгами. Машину свою, этот хорошенький «Ситроен», который так любила, она купила уже после него. Теперь надо Леночке какую-нибудь небольшую хоть машинку справить…

Светлана Петровна допила вино, поставила на перила бокал. Конечно, она не всегда была к Коле справедлива. Мысленно, конечно. Внешне-то всегда все было на высшем уровне. Муж — профессор, дочка — отличница. Прекрасная (по прежним меркам, конечно) квартира… Замечательная семья. Как же быстро все прошло… И Леночке уже двадцать пять лет.

Внизу во дворе хлопнула дверцей машина. Светлана Петровна непроизвольно нагнула голову, посмотрела вниз. Белая машина выпятилась назад, развернулась и уехала. По привычке Светлана Петровна поискала взглядом свой припаркованный «Ситроен». Он спокойно стоял внизу, мерцая в темноте серебристыми боками. Под балконом послышался стук каблучков.

— Леночка! Наконец-то! — позвала мать. Но Лена не услышала ее слов, хотя с земли до их второго этажа было не так высоко. Мать перегнулась через перила, так она обрадовалась, так ей захотелось, чтобы дочка тоже ее увидела, махнула в ответ. Пустой бокал, задетый локтем, качнулся и упал, со звоном разбившись о землю. Лена прошла, не обратив ни малейшего внимания на звон позади себя. Мать побежала к двери открывать. Какое счастье, что уже так близко знакомые шаги!

— Ничего себе, первый день работы. — Светлана Петровна с улыбкой обняла Лену. — Я уж заждалась. И ужин остыл.

— Ничего. — Лена вошла, села на скамейку в коридоре и стала снимать туфли. Какое-то странное выражение было на ее лице.

— Ну как тебе там? — Светлана Петровна внимательно вглядывалась в Леночкино лицо. — Не понравилось?

Лена засунула туфли под скамейку.

— Мамочка, не спрашивай ничего. Я должна помыться. От меня пахнет чем-то ужасным. — Она прямо в коридоре стянула платье и прошлепала босиком в ванную комнату. — Ты меня не жди, поешь одна. И ложись. Я тоже лягу. Я так устала… — Лена скрылась за дверью.

— Похоже, напрасно я ждала, — Светлана Петровна прислушалась, как вода стала набираться в ванну. Она постучала. — Лен! Ну я тогда пойду, поем чего-нибудь? А ты, как выйдешь, догоняй.

— Конечно. — Из ванной комнаты донеслось бульканье.

А это ведь ее привезли на белой машине, вдруг догадалась Светлана Петровна. И со значением улыбнулась. Кажется, она была права насчет Рябинкина.

Как приятно чувствовать, как вода омывает тело! Ты отмокаешь в ней и одновременно будто наполняешься, нет, не влагой, энергией. Иногда это энергия дня — она дает силу ногам, всему телу, голове… Иногда же, как сейчас, это энергия сна — вязкая, приятная, мягкая… Только бы не заснуть прямо в ванне! Она блаженно закрыла глаза. Как хорошо, что можно остаться одной и вспомнить все, что случилось за день. Нет, собственно, не все ей хотелось вспоминать. Эти горы вынесенного мусора, разве они стоят того, чтобы еще о них думать? Нет, главное, конечно, не это. Разговор с Рябинкиным? Бог с ним, как-нибудь рассосется. В конце концов, она действительно может перевестись. Но… наверное, не будет. А почему? Вот оно, самое главное. Потому что ей было как никогда хорошо рядом с этим человеком в белой машине. Как его зовут? Игорь. Игорь Владимирович… Лена даже закрыла глаза. Фамилию свою он ей не назвал. И вообще ничего особенного не сказал. Он спросил, кто она такая. А она тоже ничего ему не ответила. Кто она такая? Сказать — ассистентка? А что она знает? Лена усмехнулась. Она просто сказала, что первый день, как вышла на работу, и очень устала. А он ей сказал, что у него на эксгумации украли труп. Он забавно это сказал. Но, если разобраться, в принципе, тоже ничего в этом не было смешного, но она засмеялась. И он засмеялся в ответ. Не ржал, а как-то так ненавязчиво смеялся, негромко. Она его спросила, долго ли он работает в Бюро. А он ответил, что нет, недолго. Лет восемь. А до этого был терапевтом. И сколько же тогда ему лет? Но разве это важно? Она отчего-то постеснялась спросить, отчего же он так резко переменил специальность. А потом, она еще заметила, он повез ее не прямой дорогой домой, а в объезд по дальним улицам. И еще у него в машине играла музыка. Радио «Джаз». И Лена вдруг подумала, что надо купить в самое ближайшее время диск с джазовыми композициями и подарить в машину маме.

Не хотелось выходить из ванны, но… пора. Мама, наверное, еще ждет ее за столом. Лена встала. Струи воды потоками устремились по телу вниз. Лена оглядела себя — а ведь она красивая. И странно, что этого как бы никто не замечает. Она вышла на коврик и стала вытирать себя огромным, любимым, мягким полотенцем. Не замечают — плевать. Пусть им всем будет хуже! Ой, что это так противно саднит ей сбоку? Так это же та самая родинка, которую она второпях прищемила замком. Ой как нехорошо. Она изогнулась и внимательно осмотрела бок в зеркало. Нет, вроде все спокойно и ничего особенно не видно. Лена достала из шкафчика лейкопластырь и аккуратно залепила родинку. Пускай несколько дней побудет в покое. Надела халат и вышла из ванной. Мамы в кухне уже не было, и Лена, хотя любила поболтать с ней за ужином, сейчас втайне вздохнула с облегчением. Все-таки приятно, когда никому ничего не надо рассказывать, когда не хочется. И поддерживать вежливую беседу тоже. Она засунула в рот виноградину, поковыряла вилкой в салате. Нет, есть она тоже не будет. Надо убрать посуду и спать. Но что это? Возле раковины записка: «Леночка, я постелила тебе в папином кабинете. Спокойной ночи, мама».