Ирина Степановская - Экспертиза любви

С этими мыслями Тоня вернулась в Бюро. Опять нужно переодеваться, а не хочется. Костюм-то она сейчас надела исключительно для того, чтобы повертеться в нем в комнате для экспертов — через парк пробежать гораздо удобнее в медицинской робе. Но ведь не наденешь костюм специально для того, чтобы зайти в нем разок в комнату… Приходилось искать удобный предлог. Вот вроде ходила куда-то по делам.

Антонина подошла к крыльцу. Она специально с утра припарковала поближе к «Пежо» свой серенький «CRV». Она даже и моет его теперь чаще обычного. Конечно, не новая уже у нее «Хонда», но выглядит еще ничего — внушительно. Дальше за «Хондой» Сашина «Ауди». Наверно, единственная такая во всем их городе. Другой такой спортивной «Ауди» на улицах Антонине что-то не попадалось. Конечно, хорошо иметь «тэтэшку». Сразу видно, кто едет. Но для Соболевского она прикупила бы что-нибудь покрепче. «Чероки», например, или тот же «Крузер». А может, напрямик сказать ему об этом? Антонина нахмурилась. Его не поймешь. Вот с Витькой Извековым ей просто. И с Хачеком просто. Да только на кой ей они? Мало того, что годы идут, так ведь, не ровен час, подвернется на пути Соболевского какая-нибудь фифа…

Антонина специально замедлила шаги, проходя мимо комнаты экспертов. Что это у них так весело? В приоткрытую дверь первое, что бросилось в глаза, — бутылка коньяка в руках у Извекова и два стакана вплотную друг к другу. Один — в руке Соболевского, другой — в руке этой рыжей девчонки. Кто она такая?

Антонина практически не размышляла, как нужно себя вести. Быстро она подалась назад и постучалась к Хачеку в кабинет.

— Чего тебе? — Хачмамедов изучал принесенные с кафедры заявления.

— Владимир Александрович, там, в комнате, эксперты… — И Тоня характерно щелкнула себя пальцами под подбородком. Заведующий грозно исподлобья взглянул на нее и слегка махнул рукой — хорошо, мол, иди. Антонина скрылась в секционной, стала прислушиваться.

Такого отборного мата Лена не слыхивала никогда в жизни. Рябинкин, он стоял с другой стороны от нее и Соболевского, тоже оцепенел. Витя Извеков вздохнул, закатил глаза, отошел к раковине и, подняв над ней стакан на уровень своего лица, картинно вылил его содержимое в сток. Соболевский свой стакан просто поставил на стол и остановился в молчании, ожидая, пока завершится извержение начальственного вулкана.

— И ты, мать твою, называешься заведующий кафедрой! Ты еще будешь спаивать моих экспертов! Не дам я тебе ставок! Ни одной! — В конце концов он вышел из комнаты, унося с собой эту злосчастную початую бутылку коньяка. Рябинкин, весь красный, двинулся за ним утрясать ситуацию. Лена, которая опять уже успела выпить свою порцию, громко икнула и зажала рот рукой. Такой уж у нее сегодня выдался день — пить, чихать и икать.

Антонина в это время, совершенно удовлетворенная произведенным результатом, спешно доставала из своего шкафа запасы настоянного на лимонных корочках спирта. Быстро закрыв секционную изнутри на ключ, она лихорадочно искала, во что бы перелить жидкость. Количество ее запасов достоверно было известно только ей одной — в пересчете на бочки оно приближалось к запасам корабельного трюма. По странностям судьбы вполне созревшей алкоголичке Клавдии и потомственному алкоголику-гробовщику досталась абсолютно непьющая дочь. Но «стукнула» Тоня на экспертов вполне кстати. Цель ее стукачества была проста, как мир. Она хотела после разноса Хачека появиться перед экспертами в виде доброй феи. Дело было в том, что в Бюро распитие на работе спиртных напитков любой крепости приравнивалось Хачмамедовым к государственной измене. И в принципе не зря. Потому что при таком количестве спирта, который ежедневно протекал по рекам разных производственных нужд в Бюро, спиться даже самому стойкому человеку было раз плюнуть. И Хачек, надо отдать ему должное, потратил немало лет на то, чтобы создать у себя в отделении здоровый и непьющий коллектив. В те, еще сравнительно недавние, годы, когда он не был заведующим, не такой уж редкостью было появление на дежурстве эксперта, который был совершенно не в состоянии связать двух слов. Однажды, только вступив на эту должность, Хачек застал поутру дежурившего эксперта спящим прямо на столе в секционной. Тот по пьянке, оказывается, спутал секционную с комнатой экспертов. Но окончательную борьбу с пьянством сам непьющий, бывший спортсмен Хачмамедов смог развязать, только прочно укрепив свои позиции. Первые годы он вынужден был молчать, подавленный волей Сашиного отца в роли начальника Бюро. Кстати, и того, спящего в секционной эксперта, Сашин отец не дал уволить сразу. Не то чтобы он поощрял пьянство, нет, интрига была в другом. «Левые» денежные потоки в Бюро сходились на уровне танатологического отдела. Человек, руководивший этим отделом, с одной стороны, должен был быть тверд, чтобы удерживать в кулаке, как правило, гонористых экспертов, а с другой стороны, должен был беспрекословно подчиняться вышестоящему начальству. Сашин отец на посту начальника не мог допустить безусловного лидерства Хачмамедова, и поэтому его уход был Хачеку только на руку. Теперь он смог, не особенно считаясь с новым руководителем, стать единственным распределителем поступающих в Бюро денег. Это касалось и тех денег, которые шли через санитаров, и тех, которые в виде различных премий поступали от милиции и прокуратуры. Конечно, и теперь абсолютно за всем Хачмамедов уследить не мог, но все-таки главное он держал под своим контролем. Но, с другой стороны, он и наладил, по крайней мере в своем отделе, железную дисциплину. Вот почему Хачек не хотел никого пускать в свои владения. Рябинкин казался ему вовсе не страшным, и эта бутылка коньяка, конечно, решающего значения не имела. Но попугать Петю сейчас Хачек решил по полной программе.

Шоколадки пригодились Антонине как нельзя кстати. Томной походкой войдя в комнату экспертов, она осторожно внесла пестрый полиэтиленовый пакет и с таинственным видом посмотрела на Соболевского.

— Я случайно услышала, у вас тут что-то не состоялось, — Тоня скромно опустила накрашенные ресницы, — может, я смогу вам помочь?

Лена смотрела на Антонину во все глаза, не понимая, куда она клонит. Санитарка подошла к Извекову, открыла перед ним пакет и сказала:

— Могу налить. Давайте стакан.

Осторожно, не вынимая из пакета всю пластиковую бутылку из-под минеральной воды, которая все-таки отыскалась в нужный момент, Тоня приблизила к Витькиному стакану горлышко и плеснула.

— Это что?

— На лимонных корочках. Понюхайте! С Нового года осталось. — Движением фокусника Тоня достала из этого же пакета пластиковую тарелку с нарезанной копченой колбасой — батончик колбаски всегда лежал у нее про запас в холодильнике. Хищным блеском сверкнула фольга внутренней обложки выложенной на стол наломанной шоколадки.