Алекс Меньшиков - Двадцать один

Было всего восемь утра — Кирилл поднял меня чуть ли не в шесть. Он будил меня своими звонками долго и настойчиво. Когда, наконец, я взял трубку, бодрым голосом поинтересовался:

— Ты что, спал?

— Догадайся, — раздраженно ответил я.

— Вставай давай! Сегодня солнце!

Я открыл шторы. И вправду — солнце!

Кириллу простительно так себя вести — я считаю его своим лучшим другом.

— Она тебе вот так прямо и сказала?

— Ага. «Я занята, созвонимся потом».

— Так сколько вы уже не виделись? С летней сессии?

— Да дольше! Я ее на факультете редко встречаю. Мы же в разных группах — расписание не совпадает. Если видимся, только: «привет-пока». Никак поговорить не удается нормально.

— Так у тебя же с ней любовь была?

— Не совсем… То есть не только с ней. Хотя я ей особенно шансов-то не давал.

— Так зачем она тебе сейчас? Где твой остальной девчачий фан-клуб?

— В том-то и дело, что в один прекрасный день я понял, что начинаю заинтересовываться ей, понимаешь? А она — раз! — перестает со мной общаться. Как отрезала, в один вечер!

— Что, зацепила? Поставила тебя в игнор, а твое самолюбие взяло и разыгралось?

— Говорю же, она меня начала раньше интересовать!

— И чем же?

— Маша, она…

— Красивая, умная, добрая? Это, друг мой, и так понятно.

— Ничего тебе не понятно! Хотя, конечно, то, что ты сказал — все так. Но еще она такая…такая непосредственная, естественная. Очень уверенная в себе и в своих поступках. Когда ты с ней рядом — тебе очень хорошо и спокойно. Ай, даже не знаю!

— Она просто ломается, — вынес свой вердикт Кирилл. — Здесь осада нужна. Хотя… это не твой стиль. Лучше забудь про нее, пускай сидит одна, раз такая умная. У тебя есть из кого выбрать! Весь факультет гудит: Мирослав-Мирослав.

Почему Кирилл видит ситуацию так поверхностно? Оставить Машу я не мог, во всяком случае, сейчас.

— Как отдохнул-то? — я сменил тему — Вырос, мне кажется, еще на полметра. Я и так на носочках с тобой по улице хожу, а теперь ты на полторы головы выше меня стал. И волосы выгорели, превратился в натурального блондина!

Лицо Кирилла расплылось в широкой улыбке.

— Отдыхал шикарно. Каэдое утро лежал на пляже и пил крымское вино. Потом весь оставшийся день снимал сюжеты. Записал стенд-апов штук тридцать. Меня вся редакция буквально на руках носила. Операторы даже побаивались.

Кирилл проходил летнюю практику в маленьком городке нашего юга на местном телеканале. Можно представить, что для них значит студент с нашего журфака.

— Гроза курортного городка, — пошутил я. — Ну а потом?

— А потом я поехал автостопом по побережью.

Экстремалыцик! Более емкого слова я подобрать не могу. Он абсолютно непредсказуем. К примеру, может запросто сорваться и уехать в незнакомый город, где у него есть «отличные ребята», с которыми он познакомился вчера по интернету. Он любит встречать рассветы на крышах, часто жалуется на питерскую дождливую погоду и считает себя самым счастливым человеком в мире. Для меня же — даже такой ранний завтрак был весьма экстремальным.

— Ты даже не поверишь, какие там вкусные морепродукты! — продолжал юный путешественник. — Я сидел на обочине, ел прямо руками всю эту морскую дрянь и думал: «Черт возьми, как же я счастлив!» Ты меня понимаешь?

— Я понимаю, что ты чересчур позитивный двухметровый блондин. Который, помимо всего, умеет вытаскивать лучших друзей из депрессивных состояний одним своим видом. Спасибо тебе, кстати.

Я перевел глаза на экран, висящий напротив нашего столика. Телевизор работал без звука. Красивая темноволосая девушка на экране подмигивала и крутилась, что-то кому-то говорила. У девушки была интересная мимика — очень яркая, живая, непосредственная.

— Смотри, — я хлопнул Кирилла по плечу.

— Куда? А… это сериал новый, не помню названия. Там про четырех сестер… Ну да, так и называется: «Сестры».

— А как ее зовут? В смысле, актрису?

— Так, мы с тобой вроде Машу обсуждаем? Или уже эту… Сокольскую? — прочитал титры Кирилл.

А она как раз на Машу похожа, отметил я про себя.

— Кирюх, а в ней что-то от Маши есть, тебе не кажется?

— Ну да… темные волосы, улыбается похоже.

— Нет, я о другом, здесь все дело в настроении! Она такая же… живая, что ли. Впрочем, не важно… Я тут, между прочим, тоже на практику записался.

— Ты? Я думал, что ты, как обычно, договоришься о материалах.

— Да, были мысли не озадачиваться. Но я решил, что пора узнать, на кого учишься.

— Полезное дело…

— Тем более, я с редактором газеты разругался, той, в которую меня послали.

— А из-за чего? Хотя не удивлюсь, если редактором была девушка.

— Ха-ха. Скорее тетенька. Она меня, представь, начала учить, как писать надо! Придиралась к каждому предложению, вот я и не выдержал и сказал все, что думаю.

— Может, она была права? — осторожно спросил Кирилл. — Я имею в виду, что ты пишешь чересчур образно и голословно немножко, не по-журналистски, а как публицист скорее.

— Ну, вот и хорошо! Может, это мой стиль. Необязательно быть журналистом, чтобы стать крутым публицистом.

— Чего тебе и желаю. И куда устроился?

— Это новая газета, точнее, журнал. Для молодежи. Называется «Двадцать один». Там у них редактор такой…, — я не мог подобрать точного слова, — американский. Наверное, в Штатах работал. Отличный дядька! Мы с ним так хорошо пообщались!

— Как зовут? — Кирилл любил прихвастнуть знакомством с известными журналистами.

— Соболев, Сергей Анатольевич.

— Нет, не слышал. И что он тебе задал?

— Я сегодня иду вечером в клуб «Подземка».

— Эээ… друг, я понимаю, что у тебя с девушкой проблемы. Но легкие наркотики — не выход, — начал упражняться в остроумии Кирилл.

— Да там какие-то дебаты. Молодые политики спорят. Надо, кстати, пойти подготовиться. Ты к нашей политике как относишься?

— Да какая вообще, Мир, у нас политика?

— Что ты имеешь в виду?

— У нас ведь все решают одни и те же люди, — Кирилл понизил голос. — Цензура кругом. Нет политики, только авторитарная власть.

— Ну, не знаю. Мне Соболев сказал, чтобы была полная объективность.

— Значит, ты нашел первого честного редактора, Мир. — Кирилл хлебнул кофе и довольно потянулся.

В шесть часов вечера я стоял перед ржавой обклеенной стикерами дверью клуба и ждал, когда же мне, наконец, откроют. На улице было людно, вокруг меня компаниями стояли ребята неформального вида — видимо, местный контингент. Я очень боялся, что они последуют за мной. Наконец, дверь со скрипом и лязгом открылась, и за ней показался невысокий паренек в длинном не по размеру плаще и пригласил войти. Клуб «Подземка» располагался в старом бомбоубежище, чем и объяснялось его название. Мы спустились по длинной гулкой лестнице и оказались в гардеробе. Здесь парень протянул мне руку: