Аллен Курцвейл - Часы зла

— В жизни не держал в руках ничего более ценного, мистер Джессон, — произнес я. — Ну разве что однажды довелось прикоснуться к старинной книге псалмов. Прямо мурашки по коже.

— Вот и отлично.

— Так и подмывает немедленно бежать в библиотеку.

— Рад, что вы так завелись, — сказал Джессон и вернул карманные часы в гнездышко. — Но сильно сомневаюсь, чтобы библиотека помогла нам выяснить теперешнее местонахождение «Королевы». Если не возражаете, попробуем устранить небольшие несоответствия и продолжим наши изыскания вне стен такого достойного учреждения, как библиотека.

Принять предложение Джессона мне было нелегко. Оставить библиотеку — это означало лишиться доступа к тематическим каталогам, индексам цитатников, базе компьютерных данных. Это означало выход из столь утешительного и привычного мира шрифтов и фотокопий и погружение в новый мир, порой презираемый моими коллегами: людское общество.

Встречи с людьми и расспросы начались в Верхнем Ист-Сайде, в аукционном доме, где эксперт по антикварным часам и часовым механизмам внимательно изучил принесенные мной снимки. А потом деликатно спросил:

— Могу ли я поинтересоваться, означают ли все эти ваши вопросы потенциальную сделку?

— Боюсь, что нет.

— В таком случае полагаю, вам лучше обратиться с этой проблемой в справочную местной библиотеки.

Игнорируя иронию, прозвучавшую в его предложении, я отправился по другим подобным заведениям, список которых мы с Джессоном составили по справочнику «Желтые страницы». Но каждый из специалистов по антикварным часам, к которым я обращался, был сначала предельно внимателен и любезен, однако, узнав о нежелании принести означенный предмет к ним на аукцион, тут же отказывался от дальнейших переговоров и повторял с незначительными вариациями все ту же рекомендацию относительно библиотеки. Поскольку Динти назначил меня дежурным на час дня, все эти хождения пришлось завершить до полудня. По пути на работу, на углу Сорок четвертой и Пятой авеню, я поравнялся с похожим на хасида мужчиной в долгополом гоголевском пальто и с большим потрепанным портфелем в руке. Он резко свернул за угол и зашагал к югу. До этого момента мне и в голову не приходило наведаться в Бриллиантовый центр, [29] Часть Сорок седьмой улицы между Пятой авеню и авеню Америк в Нью-Йорке, где первые этажи всех домов заняты ювелирными лавками и магазинчиками. известный больше не часами, а разного рода драгоценными побрякушками.

В первом же заведении, куда я вошел, торговали брегетами. Но все они оказались хотя и очень красивыми, но современными, а потому не могли способствовать успешным поискам. Во второй и третьей лавках товар был выставлен менее элегантный и также не имеющий никакого отношения к старинным часовым механизмам. И вот наконец мне повезло. Над витриной третьей лавки, где красовались «подержанные» обручальные кольца (очевидно, снятые с пальцев разведенных или покойных супругов), я увидел треугольную деревянную вывеску:

ЧАСЫ

СТАРЫЕ И НОВЫЕ

ПОКУПАЕМ — ПРОДАЕМ

Э. ОРНШТЕЙН, ВЛАДЕЛЕЦ

Золотая стрелка показывала на магазинчик площадью не больше газетного ларька. Я постучал в дверь. Двое пожилых мужчин, глаза которых были искажены лупами, уставились на меня через витрину, затем отвернулись и вновь занялись своим делом. Пришлось постучать еще раз. Только на сей раз я изобразил некое подобие самой что ни на есть идиотской заискивающей улыбки, и меня впустили. Правда, пришлось подождать еще какое-то время, пока мужчины передавали друг другу массивные наручные часы и спорили о чем-то на идише. Спор их то разгорался, то затихал, то вновь разгорался с еще большей силой, а затем вдруг стих. Владелец лавки поднял голову и переместил лупу ювелира на середину лба, где она, удерживаемая тонким шнурочком, и осталась. Затем он запустил пальцы под ермолку и извлек оттуда ключ, которым отпер старомодный массивный сейф. Но не успели наручные часы угнездиться на обитом фетром поддоне, как владелец их попытался возобновить торг. В ответ на это хозяин лавки с грохотом захлопнул дверцу сейфа, как бы давая тем самым понять, что споры закончены. Посетитель вышел, и хозяин поднял на меня глаза.

— Чем может помочь Эммануэль Орнштейн молодому человеку?

— Мне необходимо отыскать одни часы.

— Но Эммануэль Орнштейн сидит здесь вовсе не для того, — важно заметил он и сунул ключ от сейфа под ермолку.

Я в десятый раз за день выложил на прилавок копию рисунка из книги Саломонса.

Орнштейн опустил лупу и оглядел изображение.

— Ну и?.. — спросил он и бросил рисунок на прилавок.

— Хоть что-нибудь знаете об этих часах?

— Послушайте, мистер, я покупаю часы, я продаю часы. Иногда даже починяю часы. Но я не учитель и не ученый. Ежели вам нужен учитель, найдите себе ребе.

— Я уже знаю, что это какой-то брегет.

Орнштейн возмущенно уставился на меня, его правый глаз был чудовищно искажен лупой.

— Это вам не какой-то брегет! — завопил он. — Это брегет самой Марии Антуанетты! Вы знаете, где он находится?

— Вообще-то именно это я и хотел бы выяснить.

Он пожал плечами:

— Кто ж не хочет?

— Что-то я не совсем понимаю. Вам, стало быть, известно о шкафчике с сюрпризом?

— О чем?

Я достал копию гравюры из «Часослова», где в одном из отделений красовались часы.

— Как видите, мистер Орнштейн, брегет под названием «Королева» некогда находился в этом шкафчике. А вот где он теперь, не имею ни малейшего понятия.

— Шкафчик-шмавчик. Я всего лишь хочу сказать, что эти часы украдены.

— Украдены? Но кем и откуда?

— Послушайте, мистер, вы разве не видите, что я занят?

Я демонстративно оглядел жалкую маленькую лавку.

— Ладно, — признался он. — Может, я и правда не так уж занят. А зачем вам эти часы?

— Шкафчик, изображенный на этом рисунке, принадлежит человеку, на которого я работаю. И все его отделения заполнены, не хватает только «Марии Антуанетты». Вот я и вознамерился ее найти.

— И этот человек, он вам платит, так?

Было ясно, куда клонит хозяин лавки. Когда я отстегнул небольшие «комиссионные» (не сомневаясь, что Джессон возместит мне эти расходы), Орнштейн исчез за шторой. Повозившись и прошуршав там чем-то, вновь вынырнул на свет божий, в руке у него была пачка бумаг, скрепленных проржавевшей скрепкой.

— Они до сих пор посылают мне все эти бюллетени, — с гордостью сообщил он. — Знают, что Эммануэль Орнштейн в бизнесе вот уже без малого пятьдесят лет.

— А откуда эти бюллетени, мистер Орнштейн?

— Из архива по украденным предметам искусства, — важно пояснил он. — Есть такое шикарное заведение в Ист-Сайде.

Я отстегнул еще одну купюру и спросил, нельзя ли мне самому ознакомиться с этими циркулярами. Орнштейн отказал, пояснив, что должен отработать комиссионные. И пришлось мне терпеливо наблюдать за тем, как он водит своей лупой по строкам, точно хочет выискать дефект в пятикаратном бриллианте.