Венди Холден - Нелады со звездами

— Я из «Светила», — как можно высокомернее объявила она желтолицему мужчине со спутанными черными волосами, в серых нейлоновых спортивных штанах и мешковатом свитере, сидевшему в стеклянной кабинке у входа.

Тот воодушевленно закивал:

— А я из Косово. Здесь ош-шень хорошо.

Белинда с отвращением сморщила нос. Она была готова поспорить на большие деньги, что это существо было если не мужем ее домработницы, то, наверное, его близким родственником.

— Где консьерж? — надменно спросила Белинда.

Мужчина в мешковатом свитере беспомощно пожал плечами.

— Здесь нет консьержей.

Услышав за спиной мягкий, тихий голос, в котором прозвучали насмешливые нотки, Белинда в негодовании обернулась.

— А вас кто спрашивал? — резко бросила она и только через долю секунды вдруг поняла, с кем имеет дело.

Лицо Стана оказалось таким же умиротворенным, каким оно было на фотографиях, но в остальном его внешность не выдерживала критики. На взгляд Белинды, майка цвета перезрелого баклажана, мятые серые брюки и видавшие виды кроссовки никак не вязались с богатством и славой, и тем более с заработками 30 ООО фунтов в час. Белинда раздраженно подумала, что Стан больше всего похож на бедного студента.

Стан смущенно улыбнулся.

— Наверное, мы поговорим здесь? — предложил он, неопределенно обводя рукой вестибюль.

Белинда подумала, что это уж точно не фойе нью-йоркского отеля «Четыре времени года». И даже не зал местного почтамта. На ковролине отвратительного бурого цвета были в беспорядке расставлены несколько стульев, судя по всему, позаимствованных из какой-то богадельни; в аквариуме с затхлой, зацветшей водой плавали болезненного вида рыбки; в углу с маниакальным упорством мигали лампочки включавшегося и выключавшегося автомата с «кока-колой». Вдоль стен часовыми стояли объемистые туристские рюкзаки.

— Давайте лучше пройдем к вам в номер, — проворковала Белинда, делая все возможное, чтобы в ее голосе прозвучало не отвращение, а соблазн. — Будет гораздо лучше, — добавила она, многозначительно стрельнув глазами из-под длинных ресниц, — если мы останемся одни.

Стан виновато заморгал. Его большие глаза были скрыты непокорной челкой. Белинда прикоснулась длинными пальцами к его руке.

— Мне кажется, что разговор с глазу на глаз гораздо более… интимный . Вы не находите?

— Ну да, конечно, — ответил Стан, сверкнув безукоризненно ровными белоснежными зубами. — Но вот с моим номером есть кое-какие проблемы.

Белинда улыбнулась, демонстрируя ямочку на щеке, выпятила грудь вперед и захлопала глазами так, что у нее едва не вывалились контактные линзы.

— Ах да, понимаю. Вы беспокоитесь, что администрация будет возражать, если вы проведете к себе постороннего…

Стан смущенно переминался с ноги на ногу.

— О, дело совсем не в этом. Просто номер как бы не совсем мой. Я живу вместе с двумя туристами из Австралии, безработным, студентом-медиком и барменом из Южной Африки, работающим в ночную смену и страдающим гастритом. — Он застенчиво улыбнулся. — Понимаете, сейчас у нас там полно народу.

Белинда почувствовала, как в ней вскипает ярость. Она стремилась к изобилию другого рода. Подумать только, как она разоделась! Даже самый последний неудачник, стремившийся попасть к ней в «Перерыв на чашку чая», не опускался до того, чтобы селиться в вонючих общежитиях. Проклятие, что происходит?

— А почему вы не остановились в «Беркли»? — набросилась она на Стана.

Тот одарил ее ангельской улыбкой.

— По многим причинам, — мягко промолвил он. — В навороченных отелях я чувствую себя неуютно. Все эти кондиционеры, коридорные и прочая роскошь. Мне это не надо.

Белинда тупо уставилась на него. Правильно ли она расслышала? Как у кого-то могут возникнуть проблемы с роскошью?

— Кажется, я поняла, — спохватилась Белинда, осененная внезапной догадкой. — Вы терпеть не можете вторжение в свою личную жизнь. О Стан, — томно вздохнула она, — представляю себе, как вам приходится ужасно! Мало кто может понять, как трудно быть знаменитым.

Стан просиял.

— Да нет, это не совсем так. Те, кто ходят в окружении сорока телохранителей, сами напрашиваются на то, чтобы на них обращали внимание. Дэвид Боуи как-то открыл мне свой секрет: достаточно надеть темные очки и сунуть под мышку газету на греческом языке, и можно идти куда хочешь.

Белинда заморгала. Как ей вести себя с этим парнем? Как она сможет возбудить его честолюбие, если у него этого честолюбия нет и в помине? А без этого как она сможет перейти к возбуждению чего-то другого?

— Но вас же должны осаждать безумные поклонники… — в отчаянии начала она.

В ответ Стан безмятежно улыбнулся.

— У меня отличные отношения со своими поклонниками. Вообще-то я должен считать за счастье, что они у меня есть. Я неплохо устроился в жизни, и я это знаю. Я никогда не стану притворяться.

Белинда сглотнула комок в горле, увидев на полу перед автоматом с «кока-колой» кого-то очень напоминающего таракана.

— Но ведь вы звезда. От вас же требуют хулиганских выходок, наркотиков и многочисленных любовных связей!

Начиная терять терпение, она стрельнула глазами, задирая платье-рубашку и открывая еще несколько дюймов бедра. Трусиков на ней не было; ну уж это зрелище в духе Шарон Стоун сразит Стана наповал.

— Знаю, — спокойно ответил тот.

— Ну а как же ваши знаменитые друзья? — Белинда с трудом сдерживала нарастающую панику. — Наверное, вам постоянно приходится бывать на светских вечеринках…

Почему ее нисколько не удивило, что Стан покачал головой?

— Нет. Вечером я предпочитаю делать запись в дневнике и ложиться спать. Меня постоянно пытаются убедить, что я пропустил что-то интересное, что на вечеринке были Мадонна, Том Круз и так далее. Но мой опыт показывает, что на таких мероприятиях ты приводишь, здороваешься, что-нибудь выпиваешь и уходишь. Скукотища смертная.

Скукотища? Белинда была вне себя от бешенства. Приятельски беседовать с людьми, которых она — точнее, Таркин — осаждает месяцами, только чтобы получить хотя бы отказ?

Увидев выражение ее лица, Стан прыснул.

— Знаете, на самом деле в общении со знаменитостями, как правило, нет ничего интересного. В большинстве своем они глубоко несчастные люди и ведут очень несчастную жизнь.

Наступило молчание. Белинда с трудом сдерживала желание схватить Стана за шкирку и хорошенько его встряхнуть. Какую чушь он несет! Всем известно, что на свете нет ничего прекраснее, чем быть знаменитым.

— Вы мультимиллионер, — наконец с трудом выдавила она.

Это заявление должно вызвать ответную реакцию. Богатые терпеть не могут говорить о своих деньгах. Никто никогда не признается, сколько их у него.