Венди Холден - Нелады со звездами

— Белинда?

Взглянув на достопочтенного Перегрина, Белинда поняла, что означает выражение «голубая кровь». Щеки пэра и наследника горели синеватым румянцем, в отличие от одежды, цветом напоминавшей ил со дна пруда. Сквозь бесцветно-белесые волосы просвечивал розовый череп, глаза были запавшими и водянистыми, а ботинки, судя по всему, откопали в саду, где они пролежали зарытыми в земле не менее полстолетия.

— Прощу-прощения-машина-сдохла, — на одном дыхании выпалил Перегрин.

Услышав его голос, Белинда подумала, что в земле лежали не только ботинки. С другой стороны, чего еще можно требовать от потомственного аристократа. Это всем известно. Таркин сказал, у Перегрина в роду не меньше тысячи эрлов. По-видимому, эти эрлы и в лучшие времена не отличались особой красотой. А Перегрин, похоже, унаследовал их худшие черты.

Впрочем, Белинда несколько оттаяла, отметив, с какой почтительностью относится к ней Перегрин. Несомненно, он считал, что она оказывает ему честь своим присутствием.

— Вы пишете о знаменитостях! — радостно воскликнул Перегрин, когда они уселись в старинную машину с открытым верхом. — Это пр-росто замечательно! Вы встречаете столько богатых и знаменитых людей! — Белинда поймала на себе его вопросительный взгляд. — Вы вращаетесь в таких высоких кругах!

Белинда пришла в недоумение. Куда уж выше тех, в которых вращается потомок тысячи эрлов? Затем ее осенило: несомненно, это знаменитое обаяние аристократии.

— Да, иногда приходится, — подтвердила она.

В конце концов, в гардеробе Брайана Стоуна было несколько пар остроносых сапог на немыслимо высоких каблуках.

Перегрин жадно закивал. Синеватые пятна у него на щеках загорелись от удовольствия. Или от переохлаждения. Холодный ветер пронзительно кричал ей в уши, драл за волосы и хлестал в лицо. Белинда запахнула воротник своей тонкой узкой и короткой кожаной куртки, моля бога о том, чтобы они доехали до места как можно быстрее. И чтобы доехали вообще. Похоже, Перегрин считал белую линию разметки в середине шоссе указателем пути.

Белинда утешала себя тем, что видавший виды «Пежо» — всего лишь четырехколесный эквивалент гардероба Перегрина. Это и есть та самая аристократическая неряшливость, которая, если верить книге леди Цилиндрии Бойни, является отличительной чертой высших классов. Белинда подумывала о комплекте верхней одежды от «Барбур», но затем прочла в «Салфетках и любезностях», что новый с иголочки пиджак, только что купленные вельветовые брюки и платок с ярким рисунком на голове будут сочтены за полную безвкусицу.

А Белинда больше всего на свете боялась показаться безвкусной. Обтягивающая кожаная юбка, туфли на шпильках и бюстгальтер, выпячивающий вперед грудь, образовали острие тарана, которым она собиралась пробить сопротивление Перегрина Оскара Кретьена Сомервиля.

Наконец машина, свернув с шоссе, затряслась на ухабах и рытвинах дорожки, ведущей через парк. Сердце Белинды взлетело до небес. Вот это уже похоже на преддверие рая. Ради этого она сюда и приехала. От центральной ротонды под куполом в обе стороны отходили два огромных крыла в классическом стиле, буквально ощетинившиеся вазами и изваяниями богинь. Суэддлинг определенно превосходил размерами замок из «Возвращения в Брайдс-хэд». Перегрин остановил машину, чтобы можно было насладиться открывшимся зрелищем, а Белинда уже начала планировать свои возвращения сюда.

— Замечательно, правда? — спросил Сомервиль, с гордостью переводя взгляд с Белинды на раскинувшееся перед ними здание. — Потрясающие купола, — добавил он, на мгновение задержавшись глазами на груди Белинды. — Оно не зря славится своим фасадом.

Выпятив вперед свой собственный фасад, Белинда соблазнительно улыбнулась. Похоже, ее ждет легкая победа.

Однако она воздержалась от комментариев по поводу дома. Леди Цилиндрия Бойни в «Салфетках и любезностях» предостерегала, что, «поскольку знатные люди не могут не осознавать, что далеко не все живут в такой роскоши, как они, выражать вслух восхищение их особняками считается дурным тоном». А что, если Сомервиль решил подвергнуть ее испытанию? Белинда с непроницаемым лицом молча смотрела на раскинувшийся перед ней дом, не собираясь рисковать.

— Неплохой домик, правда? — настаивал Перегрин, несколько смущенный.

Белинда посмотрела на него с удивлением, смешанным с осуждением. Неужели он думает, что она попадет в такую примитивную ловушку?

Разочарованный Перегрин проехал по обнесенному колоннами мостику через пруд. Наблюдая за медленно проплывшим по воде отражением знаменитого фасада, Белинда еще больше выпятила грудь.

— Прошу в дом, — предложил Перегрин, когда машина скорее выдохлась, чем остановилась у парадного крыльца. — Не сюда! — окликнул он Белинду, решительно шагнувшую к величественным дверям. Его голос потонул в реве ледяного ветра, хлещущего в лицо. — Эти двери не открывали с тех пор, как здесь в последний раз побывала королева Виктория. Нам надо зайти сзади.

То обстоятельство, что огромные двери не раскрывались с тысяча восемьсот какого-то года, показалось Белинде недостаточным основанием для того, чтобы они не открылись перед ней. Правда, Перегрин поспешно объяснил, что вследствие преклонного возраста и отсутствия надлежащего ухода створки могут рухнуть наружу, придавив тех, кто рискнет их отворить. Ну да ладно. После того, как она вступит во владение этим поместьем, у нее будет много времени на то, чтобы разобраться с дверьми, а также с омерзительным зловонием в сыром коридорчике, ведущем мимо кухни, где, судя по всему, давным-давно встретило свою жуткую, мучительную кончину какое-то морское животное.

— Здесь немного холодновато, — заметил Перегрин, тщетно пытаясь оторвать взгляд от начинающей замерзать Белинды.

Он прав. Чувствуя, как ее соски замороженными горошинами трутся о блузку, Белинда подумала, что толстый слой шерсти и твида цвета ила имеет свои преимущества. Такая температура показалась бы чрезвычайным бедствием даже для Арктики. А леденящий полумрак, окутавший главный зал, подозрительно напоминал туман. Но этого же не может быть! Они ведь находятся в помещении. Не могут же у нее на ресницах вырасти сосульки! Или могут?

Осознавая, что она уже не чувствует свои ноги, Белинда подумала, что в Суэддлинге ее поражает не столько величие и размеры особняка, столько то, что у нее изо рта идет пар.

— Прямо сказать, просто холод собачий, — уточнил Перегрин, потирая замерзшие руки.

Белинда украдкой посмотрела на него. Это новое испытание? Старинные замки славятся своими сквозняками, но ни одной потенциальной супруге хозяина не разрешается сделать замечание насчет холода.