Акрам Айлисли - Каменные сны

Для Айлиса стало большим событием, когда доктор Абасалиев после долгих лет появился в Айлисе с дочкой: было начало 60-х, Садай учился в институте.

Некогда отец Зульфи Гаджи Гасан торговал в Иране, Ираке, Анатолии, а в Айлисе у него были своя земля, хозяйство, скот и другая собственность. Об армяно-азербайджанских столкновениях Гаджи Гасан услышал, будучи в Исфагане, и, вернувшись, забрал самые ценные вещи из своего огромного состояния и навсегда переехал с семьей в Баку.

Когда через много лет доктор Абасалиев появился в Айлисе, верхний этаж их двухэтажного дома в мусульманском квартале был почти полностью разрушен. Относительно благополучно сохранились всего две комнаты на первом этаже. Приведя в порядок одну из них, доктор Абасалиев зажил там с дочкой и одновременно стал строить в другом конце двора маленький однокомнатный, с небольшим коридором домик для себя. При активной помощи односельчан, не прошло и месяца, как строительство было закончено, даже крышу успел покрыть шифером, которого не было тогда ни на одной из айлисских крыш.

Занимаясь строительством нового жилища, доктор Абасалиев не забывал и об отдыхе. Каждое утро, еще до рассвета он отправлялся в дальнюю прогулку до Вангской церкви. Там, в роднике, бьющем во дворе церкви, умывался чистой как слеза водой, выпивал натощак стакан этой воды и наполнял ею привезенный из Баку большой термос, чтобы использовать дома.

Весь род Абасалиевых пользовался в Айлисе большим уважением. И это уважение доктор Абасалиев чувствовал на каждом шагу, что, вне всякого сомнения, его очень радовало. Проявляемые к нему почет и уважение лишь прибавляли удовольствия тем летним дням, проведенным в деревне, усиливали ощущение спокойствия, свободы, упрощали и облегчали отношения между айлисцами и их знаменитым односельчанином.

Доктор Абасалиев мог спокойно войти в любой дом, побеседовать с хозяином. Он свойски поругивал женщин, которые не подметали свой участок у калитки или загрязняли мусором берег реки. Поддерживал больных и по мере возможности помогал беднякам… И он, всего один раз поговорив с превратившим церковь в собственный амбар Мирали киши, навсегда положил конец войне, которую долгие годы вела армянка Анико с этим своенравным стариком: старик в тот же день не только освободил церковь, но и хорошенько убрал и вымыл там все, а ключи собственноручно вручил Анико.

По рассказам доктора Абасалиева, в свое время в Айлисе было целых двенадцать церквей. Садай Садыглы знал места восьми из них. Местонахождение остальных четырех руин не было известно даже доктору Абасалиеву. Собственно, и эти восемь церквей нельзя было в полной мере назвать церквями, потому что сейчас остались от них лишь жалкие развалины.

Самую древнюю из них айлисцы называли Истазын. Даже сейчас в Айлисе почти никого невозможно убедить в том, что в действительности это не Истазын, а Аствацадун, что на армянском означает «Божий дом», и эти развалины, от которых целыми сохранились лишь две стены да два подвала, были некогда для армян их Меккой и Мединой.

Уцелевшие подвалы этой «армянской Мекки», стоящей на значительном расстоянии от деревни, у подножия голых гор, где не росло ни единого деревца, не было ни клочка тени, где в жаркие дни земля, камни, гравий — все было раскалено, как тендир, и полыхало жаром, эти подвалы служили теперь укрытием для пастухов и скота, а ее разрушенные стены стояли словно лишь для того, чтобы напоминать людям, что все на земле преходяще, пусть даже это есть сам Божий дом.

Другие же три церкви (никто в Айлисе и не помнил, когда они были разрушены) назывались Аг килсе, Етим килсе и Мейдан килсеси [13] Аг килсе — Белая церковь, Етим килсе — Церковь-сирота, Мейдан килсеси — Церковь на площади. (В нашем рассказе приводятся их азербайджанские названия.) . А сохранившиеся церкви — в Вурагырде, Ванге, Каменная церковь и Доп — хоть и остались без Бога и без присмотра, однако еще не полностью утратили свое былое величие. Как строились эти четыре церкви, за каждой из которых в буквальном смысле слова стояла одна гора, мусульманское население Айлиса, естественно, никогда не видело. Однако, чтобы увидеть гармоничное единство, которое создавали эти церкви со стоящими позади них горами, нет никакой необходимости быть армянином или знать азбуку истории. Каждая церковь была того же цвета, что и гора рядом с ней, — словно была она из той же горы целиком вырезана и поставлена там, где Богу было легко и удобно созерцать ее. И каждая церковь в отдельности, казалось, была — родное дитя той горы, у подножия которой построена.

Именно от доктора Абасалиева узнал в то лето Садай Садыглы, что слово Ванг означает на армянском «монастырь». И именно там, во дворе Вангской церкви, увидел в первый раз Садай своего будущего тестя. Там они перекинулись первыми словами, завязался разговор, и с тех пор почувствовали они взаимную приязнь и со временем стали друзьями.

Тем летом они (иногда — вдвоем, а иногда — с присоединявшейся к ним Азадой) много бродили по Айлису, обходя его сады, родники, церкви. Взбирались на горы и холмы. В иные дни, когда погода была попрохладней, вместе переваливали через ближнюю гору и гуляли по соседним селам.

Часто, договорившись вечером, они назавтра встречались в условленном месте. Бывало, и сам доктор Абасалиев утром рано приходил к Садаю и торопил его: «Поспешай, юноша, скоро рассвет». С тех пор доктор Абасалиев и называл Садая «юношей».

Каждый из тех летних дней, проведенных с доктором Абасалиевым в Айлисе, на долгие годы отпечатался в памяти Садая Садыглы как настоящий праздник не только интересными рассказами об Айлисе, но и приятной сухой теплотой погоды. Ее свежей зеленоватостью, вкусом воды разных родников и особой приветливостью людей.

Как-то с вечера они договорились встретиться назавтра и отправиться вдвоем в дальний путь — много дальше Вурагырда — на летнее пастбище айлисских чобанов. И раньше, приезжая в деревню на летние каникулы, Садай мечтал хотя бы раз увидеть эти летние пастбища. (Друг детства Садая Джамал, семь лет проучившийся с ним в одном классе, после седьмого класса присоединился к пожилому пастуху и пас с ним в горах колхозное стадо. С тех пор Джамала невозможно было летом застать в деревне. Но Садаю трудно было в одиночку отправиться в горы поискать там своего друга.)

Сначала по ровной дороге они дошли до Вангской церкви, оттуда спустились к реке и вышли на тропинку, ведущую вверх. В маленькой горной речушке Айлиса в ту пору воды было не больше, чем в обыкновенном роднике. И была она не такой холодной, как родниковая, чтобы утолить ею жажду. Но в своем долгом пути, когда им становилось особенно жарко, эта вода приходила на помощь. Тем не менее они смогли дойти только до запруды. Поняв, что без проводников и лошадей или ослов до цели не добраться, они по узким тропинкам, проложенным пастухами, кое-как вернулись обратно и ближе к полудню оказались у Вурагырдской церкви, стоящей на склоне горы — в самой верхней точке Айлиса.