Эльмира Нетесова - Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Степка, тебе пока не понять. Я люблю свое дело. Знаю, что нужен там. А раз так — живу! Нужность великое дело. Она силы дает, выдергивает из болезней и депрессии, помогает смотреть на жизнь философски, отметая мелочи. Нужность, это смысл жизни. Вон, наша бабуля, разве ей легко? А знает, что без нее нам не прожить, что она в каждой секунде нужна нам всем. Потому, держит себя в руках, даже больная не лежит, все делом занята. Ее заботы не кончаются. А ведь не жалуется, справляется молча, потому что любит нас, вот и заботиться о каждом, забывая о себе. Вот это и есть любовь, тихая, бессловесная и постоянная, на полной самоотдаче. Побольше бы ей внимания и тепла. Да забываем за своими заботами. Вот и стареет наша голубка. Совсем побелела,— вздохнул человек.

— Она всегда ждет, когда тебя среди ночи вызывают на происшествия. Я видел, как бабуля стоит у окна и молится. Просит Бога, чтоб ты вернулся домой живым и здоровым. Она никогда не ложится, пока не дождется тебя,— вспомнил Степка и добавил:

— Я тоже хочу, чтоб меня ждали вот так, как тебя.

Илья Иванович погладил Степку по голове, увидел Яшку, спешившего домой, встал навстречу сыну:

— Что так поздно? У друзей засиделся?

— Какое там? С бабулей занимался. Внучка из дома выставила. Надоела ей старая, устала заботиться. А бабка вырастила, выучила, замуж отдала.

Да только эта змея ни с кем не ужилась. Муж со свекровью выгнали. Дали ей комнатуху с работы, она в ней притон развела. Люди, соседи ее, не смирились и выкинули сучку взашей. Ее бабка приняла, куда деваться, родная! Та дрянь оформила дом на себя, а старуху в пансионат решила сплавить. Но пока документы оформляли, поругались. Бабуле внучкины хахали надоели. Вот и заискрило меж ними. Внучка бабку из своего дома вытолкала, а соседи увидели и позвонили мне. Поставил все на свои места! Теперь внучка ждет решения своей участи в камере. Знаешь, какой «прожектор» подсадила бабке на глаз. Я свой кулак еле удержал, чтобы ни ответить той чмо взаимностью. Ох, какой базар она подняла! Меня вместе с бабкой вконец испаскудила. Теперь в камере базлает, оперативников веселит. Им такое не часто приходится слышать. Мужики-алкаши против этой дряни грудные дети!—возмущался Яков.

— Пошли домой. Мать нас к ужину вконец заждалась. Видишь, в окне? Давай ее пощадим! — позвал Илья Иванович за собою сына и внука.

— А я сегодня две пятерки получил по литературе и истории. Еще трояк по алгебре. Ох, и мучает меня наша математичка! Въедливая и вредная, как клещ. Половину урока пытала. Все хотела меня дураком выставить перед классом. Но другие не лучше, еще меньше меня знали и уравненье не решили совсем...

— Степка! Знания нужны тебе! — возмутился Яшка.

— А мне алгебра не нужна и дальше не пригодится, чего время на нее буду тратить?

— Кем же хочешь стать?

— Криминалистом! Как ты, дедунь! — ответил уверенно и добавил:

— Я твою литературу изучаю! Вот это класс! Все интересно.

— Выходит, моим преемником станешь?

— Ну, до тебя мне слишком далеко. Ты знаешь много, чего нет в книгах. Тут только вместе с тобой поработать надо, чтобы перехватить. Самому трудно! — признал парнишка.

— Сегодня Торшина тобой интересовалась, спрашивала, почему к ней не приходишь? Говорила, что конфеты специально для тебя держит, самые вкусные, твои любимые! — вспомнил Яшка.

— Разлюбил! — вздохнул Степка грустно.

— Кого? Конфеты или Валю? — спросил Яков хохоча.

— Обоих! Ты тоже забыл, когда к ней последний раз приходил в гости,— хитро прищурился мальчишка.

— Почему так решил?

— Домой приходишь на ночь.

— Я только сегодня ее видел, говорил с Валентиной.

— В магазин приходят все, а дружит она только с нами. Но я уже не могу у нее на прилавке сидеть, как кукла. Большим становлюсь. Все так говорят, и сам вижу. Теперь она меня не поднимет на руках как раньше. Да и прилавок не выдержит. Теперь никто в поселке не дразнит легашонком, знают, что сумею себя защитить, не дам в обиду имя,— сказал уверенно.

— Степка! Да ты еще малыш! — всплеснула руками Ирина Николаевна.

— Бабуль, мне скоро двенадцать лет! А ты все в детях держишь! У меня скоро борода начнет расти. Я даже на дискотеку ходил с пацанами. Но, честно говоря, не понравилось. Народу тьма, все дергаются как психи. Музыка гремит так, что перепонки в ушах едва уцелели. Да и танцевать было не с кем. Только взрослые «телки» тусовались с ребятами. Одна бухая подошла к Димке, внуку Анискина, ну вы ж его знаете, он громила ростом и жужжит ему:

— Пошли оттянемся...

Димка как глянул на нее, позабыл зачем возник на дискотеку. У этой чмо все наизнанку вывернуто, что снизу и сверху, аж страшно. Сиськи больше, чем наши подушки. Если одна на голову упадет, враз оглушит. А снизу лучше не смотреть, сплошной стрептиз! Димка вовремя нашел, что ей сбрехать и сказал, что уже «забил стрелку» одной мартышке. Ну, эта отвалила, и я тоже сбежал. Что-то ни по себе стало,— признался Степка.

— А ты и впрямь взрослеешь, сынок! — оглядел парнишку Яшка с усмешкой, невольно вспомнив свое взросление. Только у него оно было более смелым и дерзким, может от того, познав запретное в раннем возрасте, не вспыхивал огнем при виде первой юбки. Бабы чаще сами висли на Яшку. Он это быстро заметил и воспользовался своим превосходством. Он знал женщин, но никогда не бахвалился, ни одну не опорочил, держал в строгом секрете свои интимные связи и на вопросы любопытных друзей ничего не отвечал. Свои отношения с женщинами не афишировал. Потому ему доверяли.

Якова уважали в поселке за его порядочность. Он никогда ни от кого не вымогал деньги. Если брался кому-то помочь, то делал это бескорыстно.

В поселке жизнь каждого человека была на виду. Вот так было и с Терехиными. Многие жители поселка видели, как к их дому подъезжала большегрузая машина Андрея Егоровича Долгих — родного отца Степки. Человек всякий раз привозил полные сумки продуктов, заносил во двор. Но ни разу Терехины их не взяли, не внесли в дом. И человек снова относил их в машину. С Андреем Егоровичем никто не ругался. Иногда он заходил в дом, говорил с хозяевами, но надолго не задерживался. Он видел сына, говорил с ним, но Степка старался не оставаться с ним наедине, не брал деньги, какие Андрей предлагал ему на карманные расходы. Чем старше становился мальчишка, тем больше узнавал об отце. Нет, он уже не убегал и не прятался от него как в детстве, боясь, что тот насильно затолкает в машину и увезет в город.

Но всей семье запомнился один из приездов этого человека. Степке тогда исполнилось десять лет, и Андрей приехал, предупредив Терехиных по телефону заранее, сказал, что прибудет вместе с женой, чтоб познакомить сына с мачехой и забрать Степку в город насовсем.