М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга четвертая

— Мистеру Хаецу никто об этом не рассказывал, — с достоинством ответила экономка. — Это было у них в доме.

Почерк мисс Дэрроу представлял из себя каракули самого извилистого свойства. Но М.Р. Маллоу читал и читал. Скоро он услышал посторонние звуки — это компаньон, читавший из-за его плеча, выстукивал рэгтайм пальцами.

Наконец, Д.Э. закончил. Он хлопнул по столу ладонью.

— Блестящая работа, мисс Дэрроу! — сказали двое джентльменов.

Прочее было делом техники.

Второго ноября, к полудню, когда доктор приехала заправиться, она вдруг услышала "Кошачий дуэт", соло, в исполнении Д.Э. Саммерса.

На коммерсанте была рубашка с закатанными рукавами. В руках метла. Он мел гараж. Из гаража слышался смех Маллоу и голос механика: тот недоверчиво о чем-то расспрашивал.

— Доброе утро, доктор, — солнечно улыбнулся Саммерс и рявкнул в глубину:

— Мики!

— Здесь, шеф! — выскочил внук Фрейшнера.

Вместо синего рабочего комбинезона на нем был жилет с цепочкой и галстук. На толстых щеках — мазут.

— Красавец, — сказал коммерсант, — залей-ка доктору бак. Когда закончишь, свари нам кофе. И смотри, испортишь аппарат — убью.

Приехала на своем кремовом "паккарде" миссис Бауэр. "Паккард” был ее последним увлечением. Огляделась, щуря близорукие глаза, и вышла из машины.

— Отличная погода, Джейк! — окликнула она.

— Отличная, миссис Бауэр! — подтвердил тот.

— Куда вы подевали свое начальство?

— Оно перед вами!

Миссис Бауэр раскрыла объятия.

— Другое дело! Молодец, мальчик. Ну, дайте, я вас поцелую!

Саммерс с улыбкой наклонил голову. Когда он выпрямился, на щеке обнаружился след от красной помады. Старая дама рассмеялась, вынула из сумочки платок и фамильярно вытерла щеку коммерсанта.

Рассмеялся и М.Р. Маллоу — он нес мимо картонную коробку.

Судя по тому, с каким лицом он швырнул ее на заднее сиденье авто, содержимое этой коробки держать здесь не желали. Доктор Бэнкс в задумчивости оглядела длинную очередь машин, постояла немного, касаясь губ кончиками пальцев, затем решительно направилась к Маллоу.

— Мистер Маллоу, — впервые ее голос не звучал вполне уверенно, — у меня будет к вам просьба.

Доктор отвела его в сторонку и объяснила, что ей нужно.

— Никаких проблем, — сказал Дюк этой особе. На следующий день на стене станции, между безменами с газолином, появился простой белый щит:

Оспа смертельна.

Она очень заразна.

Не заболейте!

Станция вакцинации оспы…

Указатель вел к дому доктора Бэнкс. Когда Д.Э. Саммерс увидел щит, он потерял дар речи.

— А? — спросил Дюк, все еще стоя на лестнице. — Распоряжение инспектора здоровья. И потом, ей-то мы отказать не можем?

Д.Э. Саммерс медленно приходил в себя.

— А, — он покивал. — Ну да, ну да…

— Так устроит? — спросил Дюк у доктора, когда она появилась на следующий день.

— Да, большое спасибо, — отозвалась та. — Хорошо, джентльмены. Предлагаю оставить теорию и перейти к практике.

— Да я, собственно, уже привит, — смутился М.Р.

На него внимательно посмотрели.

— Еще во Франции. Мне было двенадцать.

Доктор Бэнкс молчала.

— Если вы не верите, — сказал М.Р. Маллоу, — я могу предоставить доказательства.

— Да, — кивнула она. — Да, пожалуйста.

М.Р. улыбнулся, снял пиджак, закатал рукав рубашки и продемонстрировал два маленьких белых шрама на левом предплечье.

— А вы, мистер Саммерс?

Д.Э. не смотрел ни на компаньона, ни на доктора. Он сделался бледен.

— Я… — произнес он, и запнулся.

— Мистер Саммерс? — повторила доктор. — Что вы?

— Ничего.

— Так отвечайте.

— Я… — выдавил Д.Э. Саммерс, — я нет.

— Э-э-э, — вмешался М.Р. Маллоу, — у нас в офисе вам будет удобно, доктор Бэнкс? Сам он остался снаружи. Насколько он знал своего компаньона, на этот раз его вмешательства не требовалось, но все-таки следовало быть настороже: мало ли, что. Однако, постепенно ему стало казаться, что времени прошло многовато. “Это у меня от нервов”, — подумал М.Р., но все-таки вынул часы. Прошло двадцать минут. Потом пять. Потом еще три.

Наконец, доктор Бэнкс покинула станцию. М.Р. вошел в офис. Там пахло нашатырем и вился сигаретный дым.

— Ну? — мрачно спросил Джейк.

Он был зелен, у него тряслись руки, и он безуспешно пытался сделать вид, что все в порядке.

— Ничего, — сказал Дюк, и на всякий случай удрал.

Когда спустя некоторое время он пошел посмотреть, чем занят компаньон, он увидел, что простой фанерный щит с рекламой вакцинации — теперь вылитая обложка с журнала“ Черная кошка”. Сбоку нем красовался отпечаток кровавой ладони с потеками. Внизу расположилось огромное, аляповатое черно-сине-фиолетовое Всевидящее Око.

— Ик! — ужаснулся М.Р. Маллоу.

— Если бы некоторые из нас, — произнес с высоты своего роста Д.Э. Саммерс, — оторвались на минуту от французских журналов, то заметили бы в газетах эмблему Той Самой Международной Гигиенической Выставки в Дрездене, на которой она была.

Он подумал.

— Впрочем, ты прав. Подпись надо приделать.

И он приделал подпись черной краской.

— Понял вас, но причем здесь выставка? — запинался Маллоу. — Это же распоряжение городских властей.

Д.Э. Саммерс пожал плечами.

— Не говорите мне, что на выставке не было про вакцинацию, — изрек он. — А нам нужно придать вес идее. Вес, размах, масштаб! Кем были бы мы без Форда? А?

Он хлопнул компаньона по спине.

— Сэр, мы не можем оперировать только девой в белом халате! Публике нужны авторитеты!

Через неделю все окрестные детишки играли в Тайное Общество Одноглазого. Обществу противостояла банда Красной Руки. На стенах домов то и дело появлялись новые отпечатки рук, а на булыжной мостовой через каждые сто шагов встречались изображения глаза. Глаз и Рука, сделанные мелом, битым кирпичом, а кое-где даже и чернилами, преследовали граждан. Столбы, стены, тротуарная плитка и деревянный настил на железнодорожной станции — все было разрисовано.

Еще через несколько дней Маллоу заметил, как “Форд” доктора подъехал к станции, и, подумав, предпочел ретироваться.

— Я прошу вас это убрать, — сказала доктор без предисловий, решительным шагом подойдя к Д.Э. Саммерсу.

Д.Э. Саммерс спокойно курил, любуясь проплывающими облаками. Он повернулся в ее сторону.

— Что, не идут? — тоже коротко спросил он.

— Мистер Саммерс, вы что, не слышите меня?

— Вы мне не ответили. Так идут или не идут?