Галина Грановская - Черный плащ немецкого господина

— Так про какую вы комиссионку говорили? — взглянув на свои ноги, вспомнил уже на пороге.

— Отстал ты, Павел, от жизни. Это раньше комиссионки были. Теперь эти магазины «Сукин хенд» называются, — ухмыльнувшись, пояснил Иван Игнатьич, вытирая полотенцем руки. Теперь, когда дело было сделано, он имел полное право участвовать в разговоре и говорить то, что хочется.

— Очень смешно! — возмутилась Раиса Егоровна. — Не «Сукин хенд», а «секонд хенд». Что означает, «вторые руки».

— Один черт, импортным старьем торгуют. Англичане да немцы всего накупились выше головы, а нового-то хочется. Вот они старые тряпки и сбагривают в слаборазвитые и прочие страны под видом благотворительной помощи. Хотя, на самом деле, исключительно ради собственной выгоды. Чтобы свои, немецкие, мусорки старьем не забивать и на переработку этого хлама не тратиться. При этом еще благодетелями слывут. А нашим перекупщикам радость — наоткрывали магазинов с этим добром и зарабатывают. На бабах в основном. Их туда как магнитом тянет. От того и называются магазины эти… — скосив глаза в сторону жены, старик сделал паузу и эффектно закончил: — «Сукин хенд»!

Раиса Егоровна на этот раз одергивать мужа не стала, только головой покачала.

— И где этот ваш… «хенд»? — спросил Павел.

— Везде их сейчас полно. Один так совсем рядом, в Банном переулке. Там, где мастерская раньше была.

— Около с шашлычной, что ли? — уточнил Пашка, глотая слюну.

— Да ты голодный! — спохватилась Раиса Егоровна, от которой ничего не могло ускользнуть. — Чаю выпьешь?

Конечно, дальнейшее пребывание у соседей грозило новой порцией нравоучений, но даже чай лучше, чем ничего, а потому Пашка дал задний ход и, сняв ботинки, протопал на кухню, пока угощать не передумали. Когда что-то предлагают, главное — вовремя согласиться, не упустить момент.

Боком втиснулся в щель между столом и холодильником, где еще в детстве сидел. Раиса Егоровна поставила перед ним тарелку и налила чаю. Пашка погрел руки о горячую чашку, потом приподнял ее, рассматривая облезлого, знакомого со времен детского сада, медвежонка на боку. В этом доме ничего не меняется.

— Ешь, пока теплые, — Раиса Егоровна пододвинула поближе к нему круглую горку оладьев. — Сметану бери. Или варенье.

Упрашивать Пашку долго не приходится. Положил себе еще с пяток, и полил щедро вишневым вареньем. Сделал глоток, второй, и замер, чувствуя, как расправляется скукоженный желудок. Еще пара глотков и голову стало отпускать.

— Теть Рая, а к чему вода снится? — вспомнил сон Пашка.

— Вода? Какая?

— Снилось, что я, то ли в реку падаю, то ли в море.

— Вода… — Раиса Егоровна слегка призадумалась.

— … к водке, — усмехнувшись, подсказал Иван Игнатьич. — Похоже, у Лямкиных очередной день рождения намечается.

— Бегущая вода — к переменам, — вспомнила Раиса Егоровна.

— Хорошо бы к лучшему, — вздохнул Пашка, поднимаясь из-за стола.

После завтрака оптимизма добавилось. И что-то вроде легкого раскаяния проснулось — избегает он соседей, рядом живут, а после смерти матери почти не общаются. «Здрастье — до свидания» и быстрее мимо. И всех друзей-приятелей, которых когда-то был полон двор, растерял. Из школьных — только Васька с Варькой и остались, остальные поразъехались куда-то, исчезли из поля зрения. А новых не завел. Где их найдешь, друзей этих, если ночь работаешь, а днем отсыпаешься?

Он вышел на площадку, и некоторое время постоял в раздумье у своей двери. Хотелось курить, но курить было нечего. Иван Игнатьич не курил, а дома и пол-окурка не найти. Как ни крути, надо идти в ларек. Попутно, кстати, не мешает проверить полученную у стариков информацию насчет магазина подержанных вещей. С этого, пожалуй, и надо начать — осень все-таки. Сбежал вниз по лестнице и, брякнув тяжелой дверью подъезда, оказался под мглистым небом промозглого октябрьского утра. Холодно! Вот-вот или мелким осенним дождем сыпанет, или даже первым снегом. Надо было все-таки зайти домой, куртку прихватить. Ладно, идти недалеко. Сунув руки в карманы и втянув голову в плечи, быстрым шагом двинулся в сторону соседней улицы, перешел ее и свернул направо.

Смотри-ка, и вправду, в старом Банном перемены. И когда только успели ремонт сделать? Стены заброшенной мастерской покрашены в розовый цвет, пластиковые окна забраны узорными решетками, и дверь новая, железная, с английской надписью: «Second Hand». Хорошо живут старьевщики! Павел взбежал на крылечко, потянул на себя ручку и заглянул внутрь.

Внутри тоже произошли немалые преобразования. От захудалой мастерской по ремонту бытовой техники и следа не осталось. Тепло, приятная музыка. В неоновом свете многочисленных ламп, плотно прижавшись друг к другу, по периметру всего зала, томились у стен на вешалках костюмы, куртки, свитера. Еще какое-то барахло располагалось кучами на нескольких столах в центре. Неподалеку от входа у длинного прилавка стояли, разговаривая, две продавщицы. Одна толстая, постарше, рассказывала что-то, перекладывая и расправляя детские вещи. Что-то смешное, наверное, потому что другая, помладше и посимпатичнее, смеялась, взвешивая на весах какой-то пакет. Павел встрепенулся. Весы-то здесь зачем? Может быть, у них тут и продуктами со скидкой торгуют? Неплохо было бы отовариться пусть даже и просроченной тушенкой или, например, консервированным молоком. Пашка с надеждой повертел головой, но никаких банок не увидел.

— Обувь есть? — приблизившись, вторгся осторожно в беседу.

Толстая продавщица, ткнула рукой в сторону столов, и он медленно двинулся в указанном направлении. Никакой обуви не просматривалось, но переспрашивать не стал, — еще пошлют подальше. Ага, вот она. Поношенная обувка пряталась на полках под столами. Присев, он бегло изучил ассортимент и приуныл. Обувь была в основном, женская. Из мужской все больше какие-то детские размеры, к тому же изрядно поношенные. Так и знал, что сорок шестым и здесь не разжиться. Взгляд его поднялся выше — прямо перед носом оказалась джинсовая гора. Интересно, джинсы у них тоже только для пигмеев? Приподнял одни, вторые. Со штанами дело, обстояло получше, третья пара оказалась внушительного размера и почти новая. Он долго и подозрительно разглядывал их так и эдак, — нет ли какого подвоха в виде замаскированной дыры или пятна на неприличном месте? Но нет, джинсы были целые, поношенные, правда, но чистые.

— Берите, молодой человек, не раздумывая, это же настоящий «Босс»! — произнес над ухом женский голос.

Пашка от неожиданности вздрогнул. Не заметил, как к столам подошла младшая продавщица. Никаких молодых людей рядом не наблюдалось, похоже, она обращалась к нему. Кивнула на джинсы, которые он держал в руках: