Владимир Михайлов - Сборник Посольский десант

— Да, — сказал Алас с мрачным удовлетворением. — Путь на Иссору для вас теперь закрыт наглухо.

— Ну, что вы, — улыбнулся Гост. — Это для вас он закрыт. А я вернусь туда, как только мы сдадим протид на Терре.

— Интересно: не вы ли помешаете мне вернуться домой? Не выйдет, Гост. У вас не будет ни малейших оснований задерживать меня на Терре: я никогда не участвовал ни в каких операциях против нее и, с точки зрения властей Терранской Федерации, являюсь вполне добропорядочным иссорским гражданином, которого обманом завлекли… Вашему правительству еще придется извиняться передо мной — и перед Иссорой.

— Быть может, сойт, быть может. Никто из нас не собирается помешать вам вернуться на Иссору — если вы этого захотите. Но у меня такое ощущение, что подобного желания у вас не возникнет…

— Это еще почему?

— …не возникнет, после того, как вы узнаете, что у меня имелось достаточно подробное досье относительно вашей работы на разведку Федерации Гра; по несчастливому стечению обстоятельств, в настоящее время это досье лежит на столе руководителя Службы Надежности, и я не сомневаюсь, что он знакомится с ним с большим интересом.

— Будьте вы прокляты, — сказал сойт Алас.

— На вашем месте я поблагодарил бы нас за то, что все обошлось для вас самым счастливым образом. Дело в том, Алас, что я вынужден был вас нейтрализовать; я принял такое решение еще до того, как завязалась эта история. Знаю, что вы искали меня не столько ради Иссоры, сколько по заданию Гра: они не хотели, чтобы терранский резидент хоть в малой мере помешал операции с протидом: она под их надзором. И если бы вы не оказались сейчас на борту этого корабля, то наверняка находились бы уже в камере. Пусть ваша тюрьма и прекрасно оборудована, но она тем не менее — всего лишь тюрьма. И ваше дело не стал бы рассматривать Сброд; оно решилось бы в ваших же стенах. Думаю, что результат можно было бы предсказать без особых усилий.

— Что же вы собираетесь со мной делать? — спросил Алас после паузы.

— Да ничего. Вины перед Терраной на вас нет. Мы отпустим вас на все четыре стороны. Летите на Гра, если угодно — с Терры туда корабли отправляются регулярно.

Алас горько усмехнулся.

— Что я стану делать на Гра с пустыми карманами? Насколько могу судить, на продаже протида я теперь ничего не заработаю…

— Ни сора, совершенно верно. Однако, без денег вы не останетесь: они вам полагаются. И не такие уж маленькие.

— Деньги? — оживился Алас. — За что?

— Видите ли, стоимость протида Терра возместит Иссоре: мы не занимаемся каперством, мы стремимся честно торговать. Возместит по галактическим ценам. Но вот мы с капитаном просто обязаны заплатить вам за топливо, которым вы столь великодушно заправили наш корабль. Не было ведь никаких разговоров о том, что вы нам его дарите, не правда ли?

— Ну, что же, — сказал Алас. — Это уже лучше, чем ничего. Однако, лететь на Гра после того, как я не только не взял вас, Гост, а напротив, сам попал в ваши руки, мне как-то не очень хочется. Будь я граанцем — еще простили бы, а сейчас — зачем я им? А с другой стороны, я знаю не так уж мало — и потому опасен. А ведь и там картина та же — только в более цивилизованном варианте.

— Ну, Галактика велика. Подыщете местечко.

— А может быть, мне стоит попытать счастья на Терре? — задумчиво проговорил Алас, как бы рассуждая вслух.

— Ну, там-то мы с вас глаз не спустим, — сказал Федоров.

— Это меня не беспокоит. Но, мне кажется, вам вовсе не помешало бы — обзавестись экспертом по тем самым проблемам перехода власти, о которых я только что говорил так долго. Вы не найдете другого такого специалиста, как я.

— Нам придется прервать этот приятный разговор, — сказал Меркурий озабоченно. — Пора начинать разгон. Советую занять места в амортизаторах.

Пока все поднимались с кресел, он добавил:

— На Терране с теми деньгами, что вам заплатят, вы и вовсе будете кум королю.

И с усмешкой, непонятно кому адресованной, заключил:

— Очень уж дорого стоит полная заправка на Иссоре.

Нелегкое это дело - подстраиваться под традиции и нравы жителей других планет. Космическим дипломатам Изнову и Федорову приходится на собственной шкуре испытать все прелести жизни разумных существ трех разных обитаемых миров.

Слова чужого языка доходили до сознания как бы с натугой, пробиваясь сквозь плотный занавес электронных преобразований, чтобы преодолеть двойную инерцию - мембран и непривычности. Но и став понятными, они, слова, до такой степени не соответствовали зримой ситуации, что Изнову продолжало казаться: хитрая механика безбожно врет, и на самом деле смысл разговора совершенно иной, хозяева по какой-то своей причине не желают донести до невольных своих гостей подлинный смысл произносимого или же просто разыгрывают сценку с непонятной целью. Посол покосился на спутников: не исключено, что только ему подсунули аппаратуру со сбоем, они же все разумеют. Но и на их лицах было написано то же осторожное недоумение, не более того. Оставалось лишь вздохнуть и слушать дальше.

А сцена и на самом деле была непонятной, хотя и очень занимательной, начиная с того интерьера, в котором она развивалась - или игралась, может быть.

Зал, в котором все происходило, похож был, пожалуй, на космический терминал в какой-то из узловых точек пространства - впрочем, скорее даже не на терминал, а на стартовый эллинг внутрисистемных сообщений или на посадочный зал космического лифта где-нибудь на Дораде или Симоне Второй. Потолок его, смыкавшийся граненым куполом на поистине неимоверной высоте, был, похоже, зеркальным и щедро бросал вниз потоки света, излучавшегося тремя сплошными ярусами прожекторов, способных, казалось, расплавить и вольфрамовый монолит, и вообще все на свете, если только поместить предмет в фокусе. В результате взаимодействия светильников и потолка низ зала был погружен в яркий, но не резкий свет, не дававший теней, и все происходившее - даже будь то в сотне метров - различалось совершенно четко. Например, было совершенно ясно видно, что в дальнем от смотревших конце зала стены вообще не было - помещение ничем не отделялось от широкой улицы, скорее даже проспекта, по которому струился непрерывный поток машин, тротуары же были заняты такой же плотной массой людей - а вернее, здешних обитателей. Если же посмотреть вправо - там виднелась, отделенная от прочего пространства стеклянной (или из другого не менее прозрачного материала) стеной, какая-то мастерская, а может быть, целый цех, уставленный - насколько можно было отсюда различить - какими-то совершенно незнакомого вида машинами и аппаратами, видимо, работавшими на полную мощность - судя по доносившемуся с той стороны непрерывному, хотя и приглушенному расстоянием гулу. Похоже, и вся остальная внутренность эллинга была заполнена какими-то - как их назвать? - предприятиями, заведениями, может быть, даже находился невдалеке и ресторан - судя по долетавшему сюда слабому, но весьма привлекательному запаху приготовленной еды; откуда-то издали доносилась ритмичная, словно для танца, музыка, исполнявшаяся, похоже, целыми сотнями музыкантов; одним словом, под граненым куполом помещалось, кажется, буквально все, что могло вызвать у нормального человека - или человекоподобного - самый живой интерес.