Кун-Суук Шин - Пожалуйста, позаботься о маме

Раздается телефонный звонок.

— Мама, это тетушка!

Наверное, звонит Чи Хон. Ты берешь у дочери трубку.

Ты резко мрачнеешь.

— И что прикажешь нам делать, если ты уезжаешь?

Чи Хон, должно быть, снова собирается лететь на самолете. Ты в отчаянии. Мне кажется, что у тебя даже дрожат губы. Ты вдруг орешь в телефонную трубку:

— Все это уже чересчур… чересчур! — Милая моя, ты ведь не такая. Зачем ты кричишь на сестру?

Ты даже бросаешь трубку. Именно так твоя сестра всегда поступала и с тобой, и со мной. Телефон снова звонит. Ты терпеливо ждешь, но он все не унимается, и тогда ты снова берешь трубку.

— Прости, сестра. — Теперь твой голос спокоен. Ты молча слушаешь, что говорит сестра, а затем вдруг твое лицо краснеет и ты снова орешь: — Что? В Сантьяго? На месяц? — и багровеешь от негодования. — Ты спрашиваешь меня, можно ли тебе поехать? Зачем спрашивать, когда ты уже решила, что поедешь? И как ты можешь так поступать? — Трубка в твоей руке дрожит. — Сегодня я нашла перед воротами мертвую птичку. У меня ужасное предчувствие. Мне кажется, что с мамой случилось что-то плохое! Почему мы до сих пор не нашли ее? Почему? И как ты можешь уезжать сейчас? Почему все так себя ведут? И ты тоже собираешься вести себя так же? Мы не знаем, где сейчас мама в этот ледяной холод, а вы все делаете только то, что пожелаете!

Милая моя, успокойся. Ты должна понять свою сестру. Как ты можешь говорить ей такое, когда прекрасно знаешь, как она вела себя последние несколько месяцев?

— Что? Ты хочешь, чтобы я обо всем позаботилась? Я? А что я могу сделать с тремя детьми на руках? Ты просто убегаешь, правда? Потому что это слишком мешает тебе. Ты всегда так поступала.

Милая, зачем ты так? Ты ведь все делала правильно. А теперь ты снова швырнула трубку и рыдаешь. Младенец плачет вместе с тобой. У младенца покраснел носик и даже лоб. И твоя дочь тоже плачет. Старший сын выходит из комнаты и смотрит, как вы втроем плачете. Снова звонит телефон. Ты быстро хватаешь трубку:

— Сестра… — Слезы льются из твоих глаз. — Не уезжай! Не уезжай! Сестра!

Она пытается успокоить тебя. Ничего не получается, и она говорит, что сейчас приедет. Ты кладешь трубку и молча сидишь на одном месте, понурив голову. Малыш залезает к тебе на колени. Ты обнимаешь его. Дочка гладит тебя по щеке. Ты ласково похлопываешь ее по спине. Старший сын усаживается за домашнюю работу по математике, чтобы сделать тебе приятное. Ты взъерошиваешь его волосы.

В открытую дверь входит Чи Хон.

— Маленький Юн! — говорит Чи Хон и берет на руки малыша. Ребенок не привык к вниманию других людей и пытается выбраться из объятий своей тетушки.

— Побудь со мной еще немного, — просит Чи Хон, пытаясь прижать к себе малыша, но тот разражается слезами.

Чи Хон отдает ребенка тебе. Оказавшись в маминых объятиях, малыш улыбается тете, на его ресницах все еще блестят слезы. Чи Хон качает головой и нежно гладит ребенка по щеке. Вы, две сестры, молча сидите рядом. Чи Хон, которая сорвалась и примчалась в такой снегопад, чтобы успокоить тебя, теперь не произносит ни слова. Она ужасно выглядит: ее лицо опухло, под глазами — мешки. Похоже, она толком не спала уже много ночей подряд.

— Ты собираешься ехать? — спрашиваешь ты сестру после затянувшейся паузы.

— Не поеду. — Чи Хон ложится на диван лицом вниз, словно не в силах больше нести свою тяжелую ношу. Она так устала, что не в состоянии управлять своим телом. Бедняжка. Чи Хон только притворяется сильной, но на самом деле она, как ребенок, беззащитна перед этой жизнью. И зачем ты ведешь себя так, зачем изводишь себя?

— Сестра! Ты спишь?

Ты пытаешься растолкать ее, но тут же спохватываешься и просто ласково гладишь ее по спине. Ты смотришь на спящую сестру. Вы частенько ссорились в детстве, но быстро мирились. Когда я заходила в комнату, чтобы отругать вас, вы мирно спали, держась за руки. Ты идешь в спальню и приносишь одеяло, чтобы укрыть ее. Чи Хон хмурится. Она как ребенок, такая же легкомысленная. И как она могла проехать весь путь сюда, если так безумно устала?

— Прости меня, сестра… — бормочешь ты, и Чи Хон открывает глаза и смотрит на тебя.

Она бормочет, словно разговаривает сама с собой:

— Вчера я познакомилась с его матерью. Женщиной, которая станет моей свекровью, если мы поженимся. Она живет с дочерью. Ее дочь не замужем и владеет ресторанчиком под названием «Швейцарский ресторан». Их мать — миниатюрная и очень ласковая женщина. Она повсюду сопровождает свою дочь и зовет ее сестрицей. Дочь кормит свою мать, укладывает спать, купает ее и говорит: «Какая ты у меня умница». И вот мать и начала звать ее сестрицей. Его сестра сказала мне: «Если вы до сих пор не поженились только из-за нашей мамы, то не беспокойся об этом». Она сказала, что будет жить со своей мамой и дальше, заменяя ей старшую сестру. В январе сестра собирается в отпуск, но уже договорилась, чтобы мама пожила в доме престарелых на время ее отсутствия. И только в это время мне надо будет приходить и навещать старушку. Его сестра рассказала, что последние двадцать лет она каждый год на целый месяц уезжает в отпуск в январе, пользуясь доходами, которые приносит ресторан. Она показалась мне такой спокойной и довольной жизнью, хотя собственная мать называла ее сестрицей. Его сестра только улыбнулась и сказала: «Мама растила меня в детстве, а теперь мы просто поменялись местами, и, наверное, это справедливо».

Сестра умолкает и смотрит на тебя:

— Расскажи мне что-нибудь о нашей маме.

— О маме?

— Да, что-нибудь, о чем только ты одна знаешь.

— Имя: Пак Соньо.

Дата рождения: 24 июля 1938.

Приметы: короткие темные волосы с проседью, выступающие скулы, в день исчезновения на ней была синяя блузка, белый жакет и бежевая плиссированная юбка.

Последний раз ее видели…

Глаза Чи Хон начинают слипаться, и постепенно она погружается в сон.

— Я совсем не знаю маму. Знаю только, что она пропала, — говоришь ты.

Теперь мне пора уходить, но, похоже, я не могу заставить себя сделать это. И вот целый день незаметно пролетел, пока я сидела здесь.

О нет.

Я знала, что это непременно произойдет. Нечто похожее всегда происходит в комедии. Господи, все так сумбурно. И как ты можешь смеяться в такой ситуации? Твой старший сын что-то говорит тебе, натягивая шапку себе на голову. О чем он говорит? Что? А, он хочет покататься с горки на лыжах. Ты запрещаешь ему. Ты говоришь, что с тех пор, как вы переехали сюда, он стал плохо учиться и потому должен во время каникул позаниматься с отцом, чтобы не отстать от других учеников в классе. Если он не сделает этого, ему придется нелегко после каникул. Пока ты убеждаешь его, малыш, который только учится ходить, собирается съесть упавшие под стол остатки риса. Тебе надо следить за своими руками. Ты разговариваешь со старшим сыном и смотришь на него, а твои руки тем временем отнимают у малыша перепачканный в пыли рис. Ребенок уже готов разреветься, но затем прижимается к твоим ногам. Малыш вот-вот упадет, и ты поспешно хватаешь его за руку, продолжая объяснять старшему сыну, почему так важно хорошо учиться. Старший, глядя по сторонам и, возможно, не слушая тебя, вопит: