Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 2

Учися классиков примеру:

Храни и в этом деле меру.

Не извращай своей плоти.

Работу задавая херу,

Крепи в ученье наше веру,

Творцов грядущего плоди.

Ясно? Куда яснее, сказал Дон Игуан. Я уже плачу в два места алименты, так что мне теперь все равно. Мне даже хочется сотворить третьего, четвертого. Но бабы пошли дошлые, никак не клюют на это дело. Зачем это тебе нужно? — спросил Лоб. Тебе с этими двумя хлопот мало? Туго ты соображаешь, брат, сказал Дон. У нас же все наоборот: чем меньше детей, тем больше хлопот с ними, и чем больше детей, тем меньше хлопот. Почему? Очень просто. Когда ребенок один, над ним трясутся, вкладывают в него душу, тратятся больше, чем на себя. А когда их много, то на них наплевать, кормят и одевают как придется, не трясутся. И дети лучше вырастают. Вот ты, например, явно единственный сын в семье. Так ведь? А я — шестой! Понял? Шестой!! Чуешь разницу? То-то!

Нужен мне ваш Запад, как корове колготки, говорит Матренадура. Племянник моей двоюродной сестры по мужниной линии бывал на этом вашем Западе. И такого порассказывал, что я за деньги туда не поеду, а не то что самой платить. Там помочиться — и то денежку гони. Да не всякую, а подходящую монету. У них один член туристской группы умер от этого. Захотел помочиться, а монетки нет. Даром не пускают, да и он сам не идет даром — не позволяет гордость советского человека. Сует бумажку (это все, что им выдали), не берут. Сдачи нет, а без сдачи не берут, сволочи. Честные! Товарищи говорят ему, давай дуй прямо тут за углом, они покараулят. Так боится. Перед поездкой их проинструктировали, чтобы никаких безобразий. Иначе провокации всякие могут быть. И товарищи донесут, в другой раз не пустят. Так вот и дотерпел до гостиницы. И упал перед входом. Врача не стали вызывать — дорого. Там врачи дерут больше, чем грузины в Москве на Черемушкинском рынке. Матрена Ивановна, говорит Токарь, грузин теперь зажимают и на московские рынки не пускают. Там азербайджанцы и узбеки всякие. А не все ли равно? — говорит Матренадура. Все равно обдирают. Даже больше, чем грузины. Матрена Ивановна, говорит Костя, а почему товарищи его не дали ему монетку? Э, чего захотел! — смеется Матренадура. Денежек-то им выдали в обрез, а там на каждый грошик купить что-нибудь можно. Племянник целый чемодан вещичек привез.

Я позвонил Ей, и мы договорились встретиться и провести вместе день. Погулять по улицам, сходить в музей, посидеть в ресторане, в крайнем случае — сходить в кино. У нее отгул, у меня — библиотечный день, так что такая программа в будничный день осуществима хотя бы отчасти. Наш поход начался с аварии — у Нее лопнули колготки, причем — на виду. Чтобы спасти настроение, мы зашли в галантерею, и я подарил Ей новые. Потом я караулил у чужого подъезда, пока Она переодевалась. Это нас сблизило. Жуть, сколько денег уходит на это барахло! — сказала Она. А заграничные стоят вдвое дороже, да и достать их не так-то легко. Что поделаешь! — сказал я. Мы очень хорошо делаем плохие вещи и очень плохо — хорошие. Потом мы сидели в ресторане, пили и разговаривали. Я рассказывал о себе, о своей конторе. Особенно Ее поразило то, что я еще до войны служил в армии, а Ее будущие родители тогда еще даже знакомы не были. Должно быть, грустно осознавать себя таким... ну, что ли, пожилым? — спросила Она. Старым, подсказал я. Нет, нисколько не сокрушаюсь по этому поводу, не вздыхаю по принципу «ах, как быстро годы промчались!». Наоборот, я считаю, что мне повезло. Я столько лет жизни урвал, тогда как очень многим моим сверстникам куда хуже пришлось. Одних убили на войне, другие погибли в лагерях, третьи умерли по болезни. А я до сих пор жив и здоров. Неизвестно, удастся ли вашим сверстникам прожить столько. А у меня прожитые годы уже никто не отберет. Они мои. И такая моя позиция есть элемент моей обшей жизненной концепции. В чем она состоит? Длинная история. Но если одним словом, то я — спун.

Во время обеденного перерыва нам краткую лекцию (без отрыва от обеда, как сказал Дон) о ходе сражения за урожай прочитал лектор из области. Когда говорят «из области», «из района», «из столицы» и т.п., тем самым хотят указать ранг лекторской группы — от обкома партии, от райкома партии, от ЦК... Лектор говорил обычные враки о блестящей организации дела в этом году, о перевыполнении, о досрочности, о героизме, о прочих газетных атрибутах нашей жизни, сулил неслыханный подъем жизненного уровня в этом году, делал прогнозы насчет нашей внешней политики — нам не надо будет закупать еду в Америке, Австралии, Африке, Азии и Западной Европе. Кто-то пискнул, что лектор забыл упомянуть Антарктиду. Кто-то серьезно заметил, что в этом году мы закупаем сто миллионов тонн картошки в Монако. Мы захихикали. Лектор гнул свое. Во время перекура после обеда (и лекции) Кандидат прочитал нам свою доморощенную лекцию на ту же тему. Брось загибать, пытался оборвать его Лоб. Заткнись, сказал Дон, он же денег не берет. Ты бы лучше лектору сказал, чтобы тот заткнулся.

Вот смотрите, говорил Кандидат. Тривиальные расчеты. На уровне школьной арифметики. Тут никаких вычислительных машин не нужно. И тем более никаких Госпланов, Министерств сельского хозяйства, Сельскохозяйственных отделов ЦК, обкома, райкома. Неопровержимые цифры. Вот обрабатываемая площадь. Вот урожайность. Вот используемые люди и техника. Вот возможности доставки, хранения и доставки потребителю. Из чего у нас исходят? Из этих абстрактных цифр. А надо исходить из реального конечного продукта, достигающего перерабатывающих организаций и непосредственных потребителей. Этот конечный продукт в среднем всегда одинаков. И в урожайные годы. И в неурожайные. В неурожайные, бывает, больше имеем, ибо бережем. Далее! Хорошо обработать такие огромные площади невозможно. Транспорт и техника не справляются. Постоянные поломки, так что фактически работает половина. Сколько пропадает на полях! Хранилища не вмещают всего, что можно собрать. Доставляют туда в плохо подготовленном для хранения виде, и там половина пропадает. А то, что удается сохранить, не всегда возможно доставить потребителю. И опять потери. Так ведь? Но всю эту систему легко перестроить. Например, возьмем одну только линию хранения. Если в хранилища помещать хорошо подготовленную продукцию (например, без грязи подсушить) и немного улучшить сами хранилища, то потери будут незначительными. С точки зрения конечного продукта это равносильно увеличению обрабатываемых площадей почти вдвое, если сохранить нынешнюю систему. А раз так, то можно площади эти даже сократить почти вдвое, меньше техники потребуется. И меньше людей. В общем надо сделать ударение на качество, а не на количество. Дешевле. Эффект фактический сильнее. Деревня своими силами с этим справиться может. Нужно лишь построже дисциплину, оплату повысить, порядок держать. Кажется, что проще?!