Кристофер Мур - Ящер страсти из бухты грусти

Голова летучего пса мелькнула над подоконником.

— Вокруг было множество людей и машин — другие следы могли затоптать.

— Тео, не распускай свое воображение. У тебя был длинный день и…

— И я — наркоман.

— Я не собирался это говорить.

— Знаю, это я сказал. Расскажи мне о своих крысах. Что ты будешь делать, когда их найдешь?

— Ну, сначала я попробую отыскать причину такого поведения, потом поймаю несколько особей из мигрировавшей группы и сравню химический состав их мозга с мозгами тех, кто направился к морю.

— А им будет больно?

— Мозги нужно взболтать хорошенько и прогнать через центрифугу.

— Я так и думал.

Официантка принесла пиццу, и Гейб уже распутывал сопли сыра со своего первого ломтика, когда зазвонил телефон Тео. Констебль секунду послушал, встал и полез в карман за деньгами.

— Надо идти, Гейб.

— Что такое?

— У Плоцников мальчишка пропал. Его никто не видел с утра, когда он поехал разносить газеты.

— Прячется, наверное. Дурной он пацан. Как-то раз смастерил что-то из своей машинки с дистанционным управлением, и эта ерундовина подействовала на чипы в моих крысах. Я три недели ломал голову, почему они выписывают восьмерки по автостоянке перед гастрономом, пока не поймал его в кустах с пультом.

— Я знаю, — ответил Тео. — Мики мне рассказывал, что если десять твоих крыс соединить в один контур, можно будет ловить телеканал «Мир приключений». Но я все равно его должен найти. У него еще и родители есть.

— Живодер неплохо берет след. Можешь его с собой взять.

— Спасибо, но я сомневаюсь, что у пацана в кармане пицца.

Тео сложил сотовый телефон, запихал в рот еще один ломтик на дорогу и направился к дверям.

Вэл Риордан прислонилась к двери своего кабинета, пытаясь отдышаться и взять себя в руки. Ничто во всем ее опыте клинициста не могло сравниться с теми сеансами, что ей пришлось проводить на следующий день после взрыва «Тексако». Она приняла двадцать больных за десять часов, и каждому хотелось говорить только о сексе. Не об абстрактом сексе, не о проблемах секса, не об отношении к нему — о само́м сексе, хлюпающем, потном и трясущем кровати. Это нервировало.

Она предвидела всплеск либидо у своих пациентов (обычный симптом отвыкания от антидепрессантов), но в справочниках утверждалось, что лишь от пяти до пятнадцати процентов проявят какую-то реакцию — примерно то же количество, что потеряло либидо, когда начало принимать средства. Сегодняшний ее результат оказался стопроцентным. Похоже, она держала псарню для сук в течке, а не психиатрическую практику.

Когда ушла последняя пациентка, Вэл вышла из кабинета и увидела, как ее новая секретарша Хлоя, уперев ноги в край стола, неистово мастурбирует. Ее кресло визжало, как белочка под пыткой. Вэл извинилась, опрометью кинулась обратно в кабинет и заперла за собой дверь.

У Хлои в ее двадцать один год были свекольного цвета волосы, гардероб всех оттенков черного и колечко с сапфиром в носу. Раньше Вэл лечила девочку от булимии, а когда начало действовать плацебо, и количество назначаемых сеансов взлетело на невиданную высоту, наняла ее. Хлоя работала за лечение: Вэл считала это хорошим финансовым ходом. По правде сказать, в те времена, когда девочка беспрестанно блевала, она нравилась ей куда больше.

Вэл все еще старалась понять, как ей поступить, когда в дверь робко постучали.

— Да?

— Извините меня, — донесся из-за двери голос Хлои.

— Э-э, Хлоя — на работе так себя вести не подобает.

— Но ведь ваш последний пациент уже ушел. Я подумала, что вам нужно привести в порядок свои записи или что-нибудь еще сделать. Простите меня, пожалуйста.

— Вот так, значит? Мой последний пациент уходит, поэтому хоть дым коромыслом?

— Я уволена?

Вэл на секунду задумалась. На завтра у нее назначено двадцать приемов, на послезавтра — еще двадцать. Если дикость всего происходящего ее пока не прикончила, то нагрузка точно сломает. Остаться сейчас без Хлои — это слишком.

— Нет, не уволена. Но я тебя очень прошу — на работе больше ничего подобного.

— А у вас сейчас есть время поговорить со мной? Я знаю, что следующий сеанс у меня только на следующей неделе, но мне очень нужно.

— Тебе разве не хочется домой… э-э все хорошенько обдумать?

— Вы имеете в виду — кончить? Нет, я уже кончила. Я об этом и хочу с вами поговорить. Видите ли, сегодня это у меня не первый раз.

Вэл поперхнулась. В высшей степени непрофессионально разговаривать с пациентом через дверь. Она собралась с духом:

— Заходи, — и прошла к своему столу, не глядя на девушку. Хлоя села напротив.

— Так, сегодня, значит, у тебя — не первый раз? — Вэл превратилась в психотерапевта. Останься она начальницей, выскочила бы из-за стола и придушила потаскушку на месте.

— Нет. Мне все время мало. Я… ну, в общем, начала в два часа ночи и не переставала, пока не пришло время собираться на работу. А потом — один-два раза, пока у вас каждый пациент сидел.

У Вэл отпала челюсть. Шестнадцать часов безостановочной мастурбации? Остальные пациенты тоже упоминали, что их сексуальные приключения начались в два часа ночи.

— И как ты при этом себя чувствуешь?

— Нормально чувствую. Запястье немного побаливает. Может, у меня синдром карпального канала развивается?

— Хлоя, если ты считаешь, что за это можно получить компенсацию, как за травму на рабочем месте…

— Нет-нет, я просто хочу, чтобы это прекратилось.

— А с чего все началось? Что произошло в два часа ночи? Может быть, какой-то сон приснился?

Другие пациенты описывали разные эротические сновидения. Уинстон Краусс, фармацевт, одержимый морскими млекопитающими, признался, что во сне он занимался сексом с синим полосатиком, скача на нем в глубинах вод, точно раздроченный Ахав. Проснувшись, он употреблял своего надувного Флиппера, пока из того не вышел весь воздух.

Хлоя заерзала на стуле. Свекольные волосы упали на лицо.

— Мне снилось, что я сношаюсь с бензовозом, а он взрывается.

— С бензовозом?

— И я испытала оргазм.

— Эротические сновидения — совершенно нормальное явление, Хлоя. — Так, значит, бензовоз? Это нормально. — Скажи мне, а пламя в твоем сне присутствовало? — Пироманы испытывают сексуальное наслаждение, устраивая пожары и наблюдая за ними. Так их и ловят — ищут в толпе ухмыляющегося парнягу с торчащей елдой и пятнами бензина на башмаках.

— Нет, пламени не было. Я проснулась от взрыва. Вэл, что со мной не в порядке? Мне хочется делать только одно… ну, в общем, делать и все.

— И ты опасаешься, что можешь совершить что-нибудь… импульсивное?

Хлоя снова превратилась в циничного готического романтика: