Кристофер Мур - Ящер страсти из бухты грусти

— Я психиатр, а не психолог. А наша наука за последние тридцать лет больше сместилась к физиологическим причинам поведения, слыхали? — Вэл Риордан уже откровенно ухмылялась.

— Я в курсе. Проанализирую мозг особей из обеих групп на предмет нейрохимического объяснения.

— А как ты это делаешь? — спросил Тео.

— Перемалываю им мозги и смотрю химический состав.

— Это же, наверное, больно, — сказал Тео.

Вэл Риордан рассмеялась:

— Если бы я могла так ставить диагнозы моим пациентам. Хотя бы некоторым.

Вэл Риордан не могла припомнить, когда она в последний раз получала такое удовольствие, но подозревала, что это случилось на распродаже «Нойман-Маркус» в Сан-Франциско два года назад. Вот уж точно — пища и секс. Парнишка такой наивный. Но все равно — она со времен мединститута не видела человека, столь страстно относящегося к чисто исследовательской работе, очень приятно поболтать о психиатрии не только с точки зрения финансов. Она поймала себя на мысли: интересно, как Гейб Фентон выглядит в костюме — после того, как примет душ, побреется и прокипятится, чтобы извести всех паразитов. Неплохо, решила она.

— Мне, кажется, — рассуждал Гейб, — пока не удается идентифицировать ни одного внешнего стимула подобного поведения, но приходится исключать возможность того, что этот стимул — химический или относится к окружающей среде. Если же он воздействует на крыс, то и на другие виды должен. А я видел кое-какие признаки этого.

Вэл подумала о волне блуда, захлестнувшей ее пациентов в последние два дня.

— Может, все-таки что-то в воде, вы как считаете? И воздействует на всех нас?

— Может. Если дело в химии, то для млекопитающего размером с человека потребуется больше времени. Вы оба ничего необычного в последние дни не наблюдали?

Тео чуть кофе не поперхнулся:

— Да весь город — сплошной дурдом.

— Я не вправе говорить конкретно о своих пациентах, — ответила Вэл. Ее била дрожь: ну еще бы поведение не было странным. Она сама же его и вызвала, — сразу сняв пятнадцать сотен человек с медикаментозного лечения, разве нет? Нужно отсюда проваливать. — Но, в общем и целом, Тео прав.

— Я прав? — переспросил Тео.

— Он прав? — переспросил Гейб.

Дженни вернулась к столику подлить им еще кофе.

— Простите, что подслушала, но я тоже должна согласиться с Тео.

Все посмотрели на нее, потом — друг на друга. Вэл глянула на часы.

— Мне пора начинать прием. Гейб, мне бы хотелось знать результаты ваших анализов химии мозга.

— Правда?

— Да.

Вэл положила на столик деньги, но Тео вернул их ей вместе с долларовым гонораром.

— Мне нужно поговорить с вами о другом деле, Вэл.

— Позвоните. Хотя не думаю, что смогу вам помочь. До свидания.

Вэл вышла из кафе. Ей хотелось побыстрее встретиться с пациентами — хотя бы для того, чтобы представить, как она перемалывает им мозги. Все что угодно — лишь бы взять на себя ответственность за то, что она свела с ума весь город. Но, быть может, сводя их чуточку с ума, она сможет спасти многих от самоуничтожения. А это — неплохой повод сходить на работу.

— Мне тоже пора, — поднялся Тео. — Гейб, вызвать аналитиков из округа, чтобы проверили воду или что-нибудь в этом роде? Мне все равно сегодня ехать в Сан-Хуниперо.

— Пока не нужно. Тест на общие токсины и тяжелые металлы я сам могу сделать. Я это постоянно проверяю у популяции лягушек.

— Тогда пошли?

— Мне нужно заказать чего-нибудь Живодеру.

— Ты же говорил, что поймал десять крыс, которые отбились от стаи.

— Да, но мы нашли только шесть.

— А что стало с другими четырьмя?

— Не знаю. Исчезли — и все. Смешно, ведь эти чипы практически неуничтожимы. Если даже особь умерла, я смогу найти их через спутник.

— Может, из зоны досягаемости вышли?

— Этого не может быть, зона охвата — больше двухсот миль. И даже больше, если я их специально искать буду.

— Так куда же они делись?

— В последний раз их видели у ручья. Около трейлерной стоянки «Муха на Крючке».

— Ты шутишь. Там же в последний раз видели мальчишку Плоцников.

— Карту показать?

— Нет, я тебе верю. Мне пора. — Тео повернулся к выходу.

Гейб схватил его за рукав:

— Тео, тут это…

— Что?

— А Вэл Риордан незамужем?

— В разводе.

— Как ты думаешь, я ей понравился?

Тео покачал головой.

— Гейб, я понимаю. Я тоже слишком много времени бываю один.

— Ты чего? Я же просто так спросил.

— Увидимся.

— Эй, Тео, а ты… э-э… сегодня бодрее выглядишь.

— Не укурен, ты хочешь сказать?

— Прости, я не хотел…

— Все нормально, Гейб. Спасибо, наверное.

— Держись давай.

Проходя мимо столика Эстелль Бойет, она услышала, как пожилой чернокожий господин сказал:

— Не нужно никому ничего рассказывать. Я эту тварь полста лет назад видал. Она, наверно, обратно в море ушла.

— И все-таки, — ответила Эстелль, — мальчишка пропал. Что если это как-то связано?

— Тебя никогда чокнутым ниггером не называли, правда?

— Я такого не припомню.

— А меня называли. Лет двадцать после того, как я последний раз об этой твари рассказал. Никому ничего я говорить не буду. Это наш с тобой секрет, девочка.

— Мне нравится, когда ты зовешь меня девочкой, — сказала Эстелль.

Дженни отправилась на кухню, пытаясь в уме собрать утро воедино — все обрывки разговоров, сюрреальные, как головоломка Дали. В Хвойной Бухте явно что-то происходило.

Хвойная Бухта — городок декоративный, его выстроили напоказ. Он лишь на один градус функциональнее Диснейленда. Ему решительно не хватает предприятий торговли и обслуживания, предназначенных для местных жителей, а не для туристов. В деловом сердце городка расположены десять художественных галерей, пять винных дегустационных залов, двадцать ресторанчиков, одиннадцать сувенирных магазинов, где продаются игральные карты, и одна скобяная лавка. Должность продавца скобяных товаров пользовалась большим спросом среди мужского населения пенсионного возраста: мужчине, пора расцвета которого давно миновала, нигде больше не удается принимать позы, разглагольствовать и вообще, как подобает настоящему самцу, с большим самомнением предаваться заносчивому биению себя в грудь — так, чтобы в это занятие не вмешалась никакая баба и не напомнила, что герой порет заведомую чушь.

Переступить порог «Скобяной лавки Хвойной Бухты» и пересечь луч сигнализации равносильно сигналу тревоги для тестостерона. Дай продавцам волю, и они бы сконструировали приспособление, которое распыляло бы посетителей на атомы струями мочи: колокол тогда бы звонил по ком-нибудь из незваных пришельцев наверняка. По крайней мере, так показалось Молли, когда она вошла в лавку субботним утром.