Альфрид Изатулин - Медики уранового стройбата

5 часов до станции Зима Тарский проспал на полке плацкартного вагона. Проснулся совершенно свежим и отдохнувшим.

Деревянное одноэтажное здание вокзала, украшенное резьбой. Простовато одетый сибирский народ, непременный выпивший чалдон возле буфета, где ощутимо пахнет селедкой и табаком.

Здесь резали мне глаз необычайно

и с нехорошей надписью забор,

и пьяный, распростершийся у чайной,

и у раймага в очереди спор.

По виадуку перебрался к автовокзалу, где случайно встретил коллегу, с которым в прошлом году обучался в Иркутском институте усовершенствования врачей. Коллега работает в районной больнице города Зима терапевтом. Постояли, вспоминая...

Баянск город химиков и строителей, основан в семидесятые года XX века.

Начало городу положили, как это часто бывало в Советском Союзе, заключенные и военные строители. Кругом вековая восточносибирская тайга. Это район вечной мерзлоты.

Ранней весной багульник, словно розовый пожар, стелется по низу тайги. Неохватные сосны, реже березы, осины, ольха, пихта и лиственница. Вдали, на северо-востоке, белеют вершины Саянских гор. От них берет начало Ока, тезка европейской Оки, река с быстрым течением и всегда студеной водой горных ледников.

Город Баянск расположен севернее станции Зима, в 30 километрах, автобус 108-го маршрута следует 40 минут.

Слева показались корпуса комбината "Химпром". В полуоткрытое окошко прохладный ветерок доносил запахи полыни. Мост через Оку, справа дачные домики на чистом поле, домики как бы разбросаны каким-то гигантом, некоторые лежат на боку. Прямо у дороги валяется будка сортира.

- Было наводнение, Ока разлилась, - пояснил мужчина, сидевший рядом с Тарским.

Автобус взревел на подъеме, взбираясь по бетонке протяженностью до 300 метров, огибающую гору. Справа от дороги крутой, словно в ущелье, спуск на 30-40 метров, на дне оврага ручей, заросший деревьями.

Поворот, и вот он, город.

Город ему понравился, расположен в холмистой местности; улица либо идет под уклон, либо в гору. Почва песчаная, сухая. Две параллельные улицы, и три перпендикулярные к ним - короткие.

Госпиталь от центральной площади в полукилометре. По тропинке, выложенной плитками, Тарский дошел до госпиталя, с удовольствием вдыхал таежный воздух, пахнущий хвоей, влагой.

Начальник госпиталя встретил его восклицанием:

- А, знакомые лица!

- Товарищ подполковник, майор Тарский прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы!

- Садитесь, товарищ майор!

Начальник госпиталя подполковник Ч. Александр Иванович, старый сослуживец, еще со времен незабвенного "двухгадюшничества" в Красноуранске.

Ч. сердечно (насколько это возможно в армии) поздоровался с ним, поспрашивал о семье, житье-бытье. Рядом сидел его заместитель по медицинской части, тоже Александр Иванович, молодой, приятный седой капитан, лицо которого наводило на мысли о горном Алтае и алтайцах.

После краткой беседы его отпустили, приказав временно устроиться в одном из помещений госпиталя. Распаковал чемодан, принял душ, переоделся. Обошел в темпе быстрой экскурсии отделение хирургии, операционный блок. Медперсонал встречал его, слегка приоткрыв рот: сибирячки народ простой и бесхитростный. Госпиталь новенький, правда, проект какой-то странный. Потом рассказали, что это проект общежития. Пристроили приемный покой, рентгеноотделение, операционный блок, столовую. Сразу за забором госпиталя тайга.

Отдельно расположены типовое инфекционное отделение, здание лаборатории, хозяйственное здание и АТС.

Очень скоро начальник госпиталя вызвал Тарского на служебное совещание, для передачи дел уже убывшего до его приезда в город Красноуранск начальника отделения.

Передача дел времени заняла немного.

Тарский знал Александра Михайловича, предыдущего начальника отделения, по совместной службе в Узбекистане.

Александр Михайлович был известен, как никудышный хирург. Практических навыков у него никогда не было, подготовка очень слабая, окончил один из среднеазиатских вузов. Хирургической техники никакой, узлы не умел вязать, что делало его абсолютно непригодным для оперирования. Майор Тарский помнил, как Александр Михайлович назначал плановые операции и потом устранялся от оперирования, под тем или иным предлогом, передавая пациента ему. Из Узбекистана его переместили по инициативе начальника госпиталя, чтобы избавиться. В Армии это часто делают. Тогда, в Узбекистане еще, перед его убытием в Сибирь, Тарский вызвал Александра Михайловича на улицу. Между ними произошел такой разговор:

- Михалыч, хирург в юридическом смысле представляет опасность для окружающих, как человек вооруженный ножом. Здесь, в Хаяме, у нас рядом мощная медсанчасть атомного комбината, нас всегда могут выручить. А там Сибирь, глушь. И рядом не будет у тебя никого, кто бы мог подсказать в трудной ситуации или помочь. Не обижайся, ведь ты хирург никакой. А там придется оперировать, так как ты будешь ведущим хирургом госпиталя. Ты принял очень рискованное решение. Пациенты буду всякие, в том числе со сложной патологией, травмой. А ты на моей памяти здесь не мог даже грыжу прооперировать! На что ты надеешься?

- Ну, да, один ты хирург! - с истеричным взвизгиванием ответил Александр.

- Дело же не во мне, Саня! Ведь ты можешь влипнуть в уголовное дело, а у тебя дети, семья!

Александр промолчал.

Тарский вытащил из-под мышки книгу в алой обложке, с названием "Острый аппендицит".

- Вот тебе мой подарок. Практика показывает, что чаще всего пропускают острый живот. Бди. Желаю удачи! Может, все обойдется!

Однако не обошлось. Поступил пострадавший, солдат с тупой травмой живота. Саня его прооперировал, удалил поврежденную селезенку. Но, так как он был плохой оператор, вернее, никакой, в послеоперационном периоде пациент скончался от кровотечения из неперевязанной во время операции вены. Последовали оргвыводы, Александра сняли с должности с понижением до начальника полкового медпункта (ниже уже некуда) и отправили в Красноуранск. Так Тарский оказался в Баянске.

Правда, при приеме должности был и курьезный момент. Ему вручили кипу бумаг, толщиной сантиметров 30.

- Что это?

- Материалы различных расследований и тому подобное, по отношению к личному составу отделения. Рапорта, объяснительные. Это от прежнего начальника отделения. Просил непременно вам отдать, - доложила старшая сестра отделения.

- Компромат, что ли?

- Ну!!

Когда не идут дела в хирургии, - начальник всегда начинает заниматься расследованиями, кляузами. Закон службы. Бывает... Эх, Саша, Саша...

Тарский, при ординаторах, аккуратно выбросил все это в мусорное ведро. У ординаторов округлились глаза, они незаметно переглянулись.