Альфрид Изатулин - Медики уранового стройбата

После обеденного перерыва Тарский имел беседу с капитаном Дзантиевым. Ввиду отсутствия прежнего начальника отделения, он временно исполнял его обязанности. Дзантиев осетин. Он убывал в Узбекистан, на место Тарского. И, видимо, ему уже было очень невтерпеж улететь на юг, настрадался бедный южанин в Сибири. Капитан торопливо сунул Амиру пару бутылок водки со словами:

- Товарищ майор, это ребятам, на прощание!

И сгинул. Вообще, среди офицеров это не по правилам. Надо как следует посидеть, попрощаться, получить обязательный подарок на прощание. Похоже, капитан тут особо не котировался. Ну, да бог с ним.

Позже Амиру рассказывали, что в морозы Дзантиев отморозил уши. А его жена, прокурорский работник, угрожала начальнику госпиталя уголовным наказанием за отмороженные уши мужа.

Понятно теперь, почему он ушел по-французски , не попрощавшись.

Знакомство с коллегами. В ординаторской, вместе с Тарским, два офицера медицинской службы, старшие ординаторы капитаны Оладушкин и Левша.

Капитан Оладушкин вырос в Тбилиси, и в соответствии с местом происхождения при разговоре шумлив, тороплив, размахивает руками, грузин как-бы. Это высокий шатен, атлетически сложенный, с небольшим животиком. Окончил медицинский институт в Воронеже. Хирург, со специализацией по ЛОР. Женат, двое сыновей.

Капитан Левша. Сын полковника, начальника финансовой службы космодрома Плесецк. Выпускник Тюменского института. Среднего роста, стройный, симпатичный брюнет с усиками. Имеет обыкновение похмыкивать при серьезном разговоре. Мастер на все руки, может починить, смастерить все, что угодно. Хирург, со специализацией по анестезиологии. Женат, имеет двоих детей, сына и дочь.

Амир коротко изложил информацию о себе.

Затем познакомил врачей со своим видением перспектив хирургического отделения.

- Я ознакомился с операционным журналом, журналом регистрации больных. Ситуация сложилась скверная. Операции мелкие, оперировали недопустимо долго, в основном под местной анестезией. А это прошлый век. Предоперационный период необоснованно продлен. Послеоперационный период вообще фантастически длительный, как и средний койко-день пребывания в отделении. Необоснованно назначаются антибиотики, и наоборот, в показанных случаях не назначается инфузионная терапия. В отделении развелась масса непредусмотренных Уставами и приказами документов, всяческих журналов. Я приказал все это выбросить на помойку. Исходя из сказанного, считаю, предварительно, конечно, что перед нами следующая цель: коренная оптимизация работы отделения. Для достижения этой цели нам предстоит решить следующие задачи:

1. Разобраться с порядком госпитализации пациентов. Кроме экстренных больных, которые поступают хаотически, следует наладить плановое поступление и плановое оперативное лечение. Иначе вы никогда не научитесь оперировать, а что знали, быстро забудете.

2. Привести в норму длительность обследования и лечения больных. Имеются средние сроки обследования, лечения, пред- и послеоперационного периода по СССР и по Минобороне. Их и нужно придерживаться. Это означает нормальное, профессиональное выполнение врачебных обязанностей, и только.

3. Документация отделения должна быть только предусмотренная Руководством по медобеспечению. У меня пока все. Позже я уточню ваши обязанности по специальностям. Вопросы?

Врачи подавленно молчали. Тарский их понимал: кому нравится, когда тычут мордой в дерьмо. Но, вот, встрепенулся капитан Оладушкин:

- Товарищ майор, разрешите?

- Слушаю вас.

- А, правда, что мы больше не будем каждый день писать объяснительные?

- Правда! Если только не застрелите кого-либо!

- Ясно!

На лице капитана проявилось чувство "глубокого удовлетворения", как обычно писала самая правдивая газета "Правда" про народ после выступлений очередного генсека.

Капитан Левша:

- Товарищ майор, я не понял. Мы всех будем оперировать под наркозом?

- Товарищ капитан! Главный анестезиолог Великобритании сэр Роберт Макинтош ответил следующее, когда его спросили, делают ли они (англичане) аппендэктомии под местной анестезией: "Что вы, только в колониях!" Мы будем варварами?

- Так точно, не будем!

Встреча с руководством. Начальник госпиталя и его заместитель внимательно слушали Тарского. Он докладывал о своих выводах по работе хирургического отделения, планах на будущее. Капитан Алтайский спросил:

- Вы, товарищ майор, что же, планируете хуже обследовать и лечить больных? Я так говорю потому, что вы хотите сократить сроки обследования и лечения. Полагаете, что мы тут работали до вас плохо? Я не понимаю вас.

Амиру стало ясно, что заместитель начальника по медицинской части весьма далек от клиники. Так же он понял, что у него будут проблемы с будущим начальником госпиталя. В последующем выяснилось, что коэффициент IQ Алтайского ниже плинтуса. Но в Советской Армии некомпетентность у офицеров встречается.

На глупости тоже надо отвечать, тем более, на командирские. Он обтекаемо ответил:

- Речь идет о нормализации клинико-статистических показателей работы. Как я доложил, больные обследуются, лечатся необоснованно долго. И только. Не мне оценивать работу командования госпиталя. Но, свой план я намерен претворить в жизнь. Иначе работу не наладить. Товарищ подполковник, доклад закончен!

- Ну, теперь за хирургию ты будешь спокоен, - произнес начальник госпиталя, обращаясь к своему заместителю.

-Вы свободны, товарищ майор!

- Есть!

Так началась служба в Восточной Сибири.. Квартира из двух комнат на пятом этаже, в доме строителей. Как водится, строители для себя строили плохо. Пол в туалете, за унитазом, зиял огромной дырой, в который просматривался соседский унитаз. Дыру пришлось забетонировать.

Амир задумался. В период районной хирургии квартира его была на первом этаже, в славном городе Красноуранске, в период "двухгадюшничества", тоже на первом, в солнечном Узбекистане - на втором. Налицо явный рост этажности.

Привез из госпиталя постельные принадлежности, матрас. Спал на полу. Получил продпаек на месяц. Радовало сибирское лето, в августе по ночам становилось прохладно, спалось хорошо... В свободное время знакомился с Баянском. Обошел все три улицы. Народ встречался хмурый, малоразговорчивый, сибиряки, чалдоны, одним словом. Город построен посреди тайги, на горе, к югу крутой спуск до 200 метров, и далеко просматриваются лесистая низменность, комбинат, город Зима, до которого по прямой около тридцати километров. Тайга чистая. Огромные, в три обхвата сосны, лиственница, осины и березы, ольха. По низу кустарник багульника. Много костяники, брусники, черники. Из грибов встречается моховик, сыроежка, волнушка. Везде растет папоротник. В столовых дают салат из папоротника. Амиру на жарком юге всегда вспоминалась тайга, и до боли хотелось пройтись по таежной траве. И вот, он в тайге. Лег на мягкий мох... Пели птички, раздавалась дробь дятла, с дерева сбежал бурундук и уставился бусинками глаз на него. Сибирь моя, родимая!!!