Вэнс Палмер - 40 австралийских новелл

— Ничего, справлюсь. Доновен поджал губы. — Ладно. — Глаза у него стали жестокими. — Но помни, чуть остановишься — выгоню! Предупреждаю.

Он подвел Стадли к длинной почти отвесной металлической лестнице; она напомнила Стадли машинное отделение на корабле, и о том же напоминал раскаленный воздух, поднимавшийся из каменоломни. На дне каменоломни мерно взмахивали молотами пять человек, казавшиеся сверху карликами.

— Разыщи Фредди Джейкса, он старик, одноглазый. Второй глаз здесь потерял. — Доновен презрительно усмехнулся. — Имей в виду, я буду следить за тобой.

Стадли начал осторожно спускаться. Солнце накалило стальные ступени. Воздух становился все более спертым и горячим. Спустившись на дно, Стадли стал искать Джейкса.

Джейкс, заметив его, пошел к нему навстречу — низенький, кривоногий, с огрубевшим лицом и грязно — розовым пластырем на глазу.

— Здорово! Тебя сюда послали?

— Да. Вы — мистер Джейкс?

— Я, но можно и без «мистера».

— А я Стадли.

— Ладно. Положи свой пиджак где‑нибудь здесь, в сторонке. Тебе потребуются котелок и кружка, но сегодня можешь пользоваться моими. Завтрак с собой захватил?

— Нет. Видишь ли, я не знал…

— Ладно, обойдемся, я чего‑нибудь раздобуду для тебя в лавке, а в пятницу заплатишь.

— Спасибо.

Джейкс дал ему молот.

— Начни‑ка с этой глыбы, ладно? — По его лицу пробежала едва заметная улыбка. — Это тебе часика на два, тут с тобой ничего не случится.

Стадли снял пиджак и засучил рукава. Он исподлобья посмотрел на других рабочих: они наблюдали за ним, не отрываясь от работы. Подняв молот, Стадли удивился, что тот совсем не тяжел, и вздохнул с облегчением. Он представлял себе молот похожим на увесистую кузнечную кувалду, а этот — детская игрушка! Он поднял молот и ударил по каменной породе. Рукоятка задребезжала, болью отдаваясь в руке. С притворным спокойствием он снова взмахнул молотом, прилаживаясь к рукоятке и всякий раз меняя направление удара, пока не прекратилось дребезжание.

Он глянул вверх: Доновен следил за ним. Стадли ударил еще сильнее, радуясь, как легко держать молот, с какой силой сталь крушит камень. Он гордился тем, что смог перейти от работы у станка, на паровой землечерпалке и у насоса к тяжелому труду в каменоломне. А могли бы они — он окинул взглядом остальных рабочих — делать его работу? Собрать паровоз, управлять краном? Вряд ли… И Стадли крепче ударил молотом, с удовлетворением улыбаясь этой мысли.

Пот лил градом, ручьями стекая по пыльному лицу и шее. Штаны липли к ногам, рубашка вся промокла. Болело горло. Облизнув губы, Стадли ощутил, что они покрылись твердой, как короста, коркой. Дышать было трудно. Крошечные мухи досаждали, лезли прямо в глаза… Мускулы ныли, руки отяжелели, ладони покрылись водяными мозолями. Он не представлял себе, как эти люди могут выносить такое мучение изо дня в день! Он ударял молотом куда попало. Ах, если бы он мог остановиться!.. Вот Стадли отшвырнул молот и улегся в тени. Некоторое время он полежал неподвижно, отдыхая. Потом содрал с себя мокрую от пота одежду, встал под душ, густо намылился. Аромат мыльной пены постепенно вытеснил едкий запах пота. Он проворно вытерся, надел свежую, чистую одежду. Прислонясь к стойке бара, он спросил кружку пива, поглядел на свет, как от золотистого пива отделяются белые пузырьки и пеной подымаются вверх… Стадли слизнул с губ пот, стекавший по носу, злобно тряхнул головой, отгоняя мух, и продолжал механически бить по камню.

Если бы он только мог остановиться, бросить все…

Глаза его жены заблестят, когда она увидит по его испачканному лицу, что он работал, и опять помрачнеют, стоит ей узнать, что он бросил работу. Поникшие головы ребятишек за скудной трапезой будут ему живым укором… Он вздохнул и продолжал работу.

Стадли посмотрел на породу. Ее поверхность расслоилась на какие‑то куски, на отдельные камни, но сердцевина, да и, в сущности, вся порода осталась цельной, без еди ной трещинки. Видя это, он почувствовал свою беспомощность: невозможно было представить себе, что эту глыбу удастся когда‑нибудь расколоть. Быть может, Джейкс нарочно поставил его к такой глыбе — ее невозможно разбить, от нее уже все отступились, — а он хочет испытать Стадли и заставить тоже отступиться? Может, спросить Джейкса, дать ему понять, что он разгадал его шутку?

Ему послышалось, что кто‑то окликнул его; и тут же почудилось, что он снова у окошка конторы, а каменоломня— лишь дурной сон. Но затем он понял, что его звал Джейкс. Старик предлагал ему свой завтрак.

— Пора перекусить. Пойдем присядем в холодке. — Стадли, спотыкаясь, двинулся за ним. Четверо других рабочих уже сидели в стороне, на куче камней; они закусывали и читали газеты. Джейкс кивком головы указывал по очереди на каждого:

— Листер, Кинг, Доэрти, Брегг… Стадли.

Стадли сел рядом с Джейксом; Джейкс налил кружку чаю и подал ему. Стадли сделал глоток и, хотя чай был обжигающе горяч, он снова отпил. В горле так пересохло, что он не мог проглотить ни куска, не напившись вдоволь.

Позавтракав, рабочие свернули папироски. Стадли до смерти хотелось курить. Он обшарил карманы, хотя прекрасно знал, что еще в очереди докурил последний окурок. Он закрыл глаза. Запах табачного дыма мучил его.

Один из рабочих, по — видимому, Кинг, спросил его:

— Как тебя зовут, браток? По имени‑то как?

— Генри.

— Генри?

Ни один не засмеялся и не улыбнулся, но Стадли почуял насмешку. Вот именно: не Билл, Джек или Сэм, а полностью— Гекри. Он снова закрыл глаза, стараясь заставить себя не думать о настоящем… Он думал о родном доме, где прошло его детство, о молодости; весь день — работа в мастерских, в перерыве — кружка портера с товарищами, потом — горячий душ, беседа за чашкой чая в кругу семьи, прогулка на велосипеде. Бывало, взбираешься в гору, а затем стремительно несешься вниз, вниз…

— Ладно, ребята, пора за работу.

Стадли медленно поднялся; его охватил ужас, когда он почувствовал, что весь как‑то одеревенел, руки болят и он не может взяться за рукоятку молота, не говоря уже о том, чтобы сделать удар. Джейкс пошел с ним к глыбе, которую разбивал Стадли, и осмотрел ее.

— Надо найти жилу. Камень никогда не расколешь, если будешь бить куда попало. Найди жилу и бей по ней.

При первом же ударе Стадли вздрогнул и закусил губу, чтобы не закричать от боли. Он ударил по породе уже слабее, но, взглянув наверх, увидел, что Доновен следит за ним. Его охватил страх. Он чувствовал, что должен показать себя. Найти жилу… Он должен найти жилу! Стадли внимательно оглядел породу. Выше он увидел бороздку. А может быть, там трещина? Что если приналечь на это место, бить по нему удар за ударом? Он изменил направление удара, и молот стукнулся выше, о то место, где порода образовала выступ. Но, когда Стадли наносил удар, левая рука попала между рукояткой молота и выступом.