Лев Портной - Трепетные птички

— Да, здесь возле метро ВДНХ, — начал я.

— Что случилось? — спросил трескучий голос.

— Здесь какие-то хулиганы к девушкам пристают, тащат в свои машины! — выкрикнул я.

— Номер машины?

— Я не запомнил!

— Нужно было запомнить, — попенял мне трескучий голос.

— Послушайте, сделайте же что-нибудь! — взвыл я. — Я уже десять минут вам объясняю…

— Да вы не волнуйтесь, все сделаем. Где эти хулиганы-то ваши? Какая там улица, номер дома — какой там поблизости?

— Здесь! Здесь тротуар такой от ВВЦ, к станции метро который. Там ребята эти возле палатки с хотдогами! — выпалил я.

— Жди! Сейчас приедут! — выдал дежурный.

Послышались короткие гудки. Я швырнул трубку на рычажок и поспешил обратно. Оказавшись у табачного киоска, я увидел, что тротуар опустел! То есть люди-то по нему как шли, так и шли. А крепыши в майках исчезли! Дыхание перехватило! Я ужаснулся, решив, что они увезли кого-то, пока я дозванивался в милицию. И прав был дежурный: нужно было запомнить номера машин! Мне сделалось стыдно, что не додумался о такой простой вещи! Первым делом нужно было запоминать номера машин!

Через секунду я вздохнул с облегчением, обнаружив обе «девятки» на прежнем месте. А вся честная компания, включая и коротышку с его приятелем, топталась возле автомобилей. Я притаился за табачным киоском, предвкушая душевное зрелище. С минуты на минуту приедет патруль, и бравые ребята прогонят эту шпану к чертовой бабушке.

Мир обретал ясность. Небо наливалось сочной синевой, дрожал жаркий воздух, запахи свежих пирожков смешались с сигаретным дымом и ароматом духов, где-то в стороне неприкаянно гудел чей-то автомобиль. Низкорослый шкет развлекал приятелей байками. Он размахивал руками, даже до меня доносилось его гыгыканье, ребята одобрительно похохатывали.

Ничего. Сейчас опергруппа подъедет, отправитесь хохотать еще куда-нибудь! Позарились на приличных девушек! Как будто мало им тех, что добровольно устроят для них «субботник», издержки древнейшей профессии, так сказать.

Ну, где же патруль?! И чей это автомобиль все гудит и гудит неприкаянно?

Я оглянулся на сигнал клаксона. Бибикал милицейский «жигуленок», стоявший между биотуалетом и книжным развалом. Белобрысый капитан жестом приказал мне подойти. Я поспешил к нему, переживая, что пропущу забавное зрелище, когда опергруппа будет проверять документы тех молодчиков.

— Ты что ли звонил?! — рявкнул капитан.

— Что? — переспросил я.

— Что-что?! Твою мать! Я спрашиваю, ты звонил «02»?! — рассвирепел он.

— Ну да, — признался я.

— Тебе, что, самому в участок захотелось?! — выкрикнул он. — Сейчас заберу тебя, будешь знать!

— Меня?! За что?! — я искренне изумился.

— За хулиганство, — процедил капитан сквозь зубы и добавил миролюбиво: — Давай вали отсюда! Пока я добрый.

Я отшатнулся, будучи не в силах поверить, что этот белобрысый капитан и есть опергруппа, но краешком сознания удивляясь собственной наивности. А кого же еще я ожидал тут увидеть?! Гвардейцев кардинала, спешащих утихомирить разгулявшихся мушкетеров?!

Капитан передал что-то по рации, завел автомобиль, вывернул руль и, не удостоив меня более взгляда, уехал. Меня трясло от бессилия. Мелькнула мысль: еще раз набрать «02», сообщить, что этот офицер укатил, ничего не сделав. Я направился к таксофонам, сделал несколько шагов и замер. А ведь он и вправду привлечет меня за хулиганство. Объявит телефонным террористом и привет! До двух лет, если память не изменяет. Даже если я уберусь отсюда, найдут, я же сам ему свои данные сообщил. На милицию надежды не оставалось.

От книжного развала аллея прекрасно просматривалась. Братки возобновили охоту. Низкорослый с приятелем вновь встали посреди тротуара.

Я подцепил первую попавшуюся книжку с лотка и стал перелистывать страницы, искоса наблюдая за развитием событий. Вспомнилась Юля, воздушные волосы, глаза… нет, глаза я не запомнил, не успел. Зато кожа, нежная, с легким загаром, так призывно блестевшая в прорехах. Каким уютным был ее мир, я — уверенный и сильный, она — благодарная, в моих глазах — спокойствие, восхищение в ее глазах! Почему же я не запомнил, какими были ее глаза?! И зачем я, дурак, вышел из этого круга?!

Я клял себя и не знал, за что кляну больше: за то, что не уехал с Юлей, или за малодушие, за постыдную досаду, что не уехал?

— Фильм-то смотрели? — продавец обращался ко мне.

— Что? — переспросил я.

Оказалось, что я держал в руках «Ночной дозор» Сергея Лукьяненко.

— Да, смотрел. И книжку читал, — произнес я с досадой и вернул роман на прилавок.

В это мгновение низкорослый остановил новую жертву. Девушка, во многом схожая с Юлей, тоже блондинка и тоже в красном топике. Возбуждает их, что ли, этот цвет?!

Людской поток незамедлительно изменил русло. И теперь я смотрел на встречные лица с особенной ненавистью. Ну, почему, почему все идут мимо?! Почему опять я, почему?! И что теперь я им скажу?! Что и эта — тоже моя сестра! Брат один, брат два, так сказать. Или налечу с криком «Ночной дозор! Всем выйти из сумрака!»

От книжного развала я видел спину низкорослого и содрогался от омерзения, представляя его лучезарную улыбку, руки, прижатые к груди, к сердцу. На лице незнакомки растерянность смешалась с испугом. Второй негодяй сжимал ее руку и оттеснял девушку к автомобилю настойчиво, но не спеша. Они отшлифовали свою тактику до совершенства, а может, попросту звериным нутром своим знали, как заманивать жертву. Действуя мягко, без спешки, они до последнего момента оставляли девушке иллюзию, что она контролирует ситуацию. Потому она и не кричит, не зовет на помощь, ей кажется, что ничего страшного не происходит. А затем один рывок, ее впихнут в машину, и все!

Кричи же, кричи, глупая! Юля-то хоть с подружкой была, а ты одна!

Ну почему, почему ты одна?! Почему твой молодой человек не встречает тебя?! Нет такого?! Почему брат или отец тогда не встречают тебя?! У каждой девушки должен быть мужчина, который ее бережет.

Я топтался возле книжного развала, и мне было тошно от моей нерешительности. А самое главное, я страшился не столько того, что меня изобьют, сколько боялся выглядеть дураком в их глазах. Тот факт, что моральное превосходство окажется на их стороне, пугал столь сильно, что ноги не слушались. Я просто стоял и наблюдал, как эти пауки — в своих черных майках они напоминали именно пауков, — опутывают несчастную жертву.

Господи, что со мной? Почему я стою? Я же и, правда, боюсь не кулаков! Какое мне дело до того, что они обо мне подумают?!

Да, но с чего я взял, что они причинят какое-то зло этой девушке?! Конечно, на ангелов эти мальчики не похожи. Но если бы они намеревались сотворить какую-то мерзость, разве вышли бы на охоту вот так прилюдно?! Разве стали бы задирать прохожих, привлекать излишнее внимание к себе?!