Наталья Поваляева - Трое из блумсбери, не считая кота и кренделя

— Куда это вы уставились, сэр Гарри, — недовольно пробурчал сэр Эндрю. — Мы уже пятнадцать минут обсуждаем прелести сегодняшней погоды, а вы до сих пор не присоединились к беседе!

— Я любуюсь вон тем мальчуганом, — с благостной улыбкой на устах ответил сэр Гарри, указывая сложенной газетой на соседний столик. — Очаровательный малыш, не правда ли?

Закадычные друзья посмотрели в направлении, намеченном сэром Гарри. Там прыщавое дитя лет шести непрерывно елозило на стуле и явно жаждало деятельности, причем подрывной. Улучив момент, когда его бабушка повернулась к приятельнице, чтобы поближе рассмотреть коробочку с порошком от грудной жабы, маленький паршивец всыпал в чай старушки не меньше унции соли и плюхнул хорошую порцию горчицы на тост с мармеладом. Заметив, что господа за соседним столиком наблюдают за его манипуляциями, «очаровательный малыш» показал им два кукиша и принялся усердно ковырять в носу.

— Согласитесь, господа, детство — это самая лучшая пора жизни! — восторженно молвил сэр Гарри, а за соседним столиком тем временем раздалось нечленораздельное кудахтанье (это бабушка, надкусив тост с горчицей, запила его глотком щедро посоленного чая), за которым последовали душераздирающие вопли (это бабушка под одобрительные комментарии приятельницы откручивала уши маленькому рецидивисту). Сэр Гарри, тем не менее, задушевным тоном продолжил:

— Я был в детстве тихим, спокойным мальчиком, обожал возиться с газетами. Вот только однажды, помню, сильно расстроил матушку, когда сжевал отцовскую сигару…

— Зачем же вы, сэр Гарри, жевали сигару? — поинтересовался сэр Роберт.

— Я думал, что она шоколадная, — охотно объяснил сэр Гарри.

— А вы мало изменились с тех пор, сэр Гарри, — сказал Кот Томас, усаживая Кренделя к себе на колени. — Все так же возитесь с газетами и жуете сигары… Кстати, как там поживает вдова нотариуса? Мне кажется, пора бы вам соединить, наконец, ваши сердца и обзавестись собственным очаровательным малышом. Он будет радовать вас, возиться с вашими газетами, жевать ваши сигары…

Сэр Гарри хотел было достойно ответить на этот выпад, и даже открыл рот, но тут встрял сэр Эндрю:

— А я в детстве был проказником, — гордо сообщил он. — Помню, однажды шантажом и угрозами заставил нашего дворецкого Паркера надеть маску и постучаться в кабинет к папеньке. Узрев седовласого типа в маске, папенька обознался и решил, что это приехал его троюродный кузен, викарий из Шропшира. Они мирно обсуждали третью поправку к Биллю о членстве в Королевском Садоводческом Обществе, и только спустя час Паркер, которому пора было идти накрывать к обеду, наконец открыл свое лицо. Папенька, помнится, кричал так, что со стены в коридоре сорвался портрет прадедушки, а маменьке стало дурно и пришлось дать ей нервных капель.

— Нас водила молодость в сабельный поход, — продекламировал Кот Томас, чопорно помешивая ложечкой чай.

— А я вот был послушным мальчиком, — предался воспоминаниям сэр Роберт, — и слушался абсолютно всех, включая тетушку Эмили, которую не слушалась даже её собственная кошка. Только однажды я огорчил своих дорогих родителей, когда во время светского приема проглотил монокль леди Брентон-Дженкинсон…

— Зачем, скажите на милость, вы это сделали, сэр Роберт? — изумился сэр Гарри. Сэр Роберт пояснил:

— Леди сама дала мне монокль и сказала: «На вот, малыш, поиграй, только смотри, не проглоти». А я как раз накануне переболел свинкой и немного оглох, так что мне послышалось не «не проглоти», а «проглоти», а поскольку я был послушным мальчиком, то моментально исполнил, что было велено.

— Хорошо, что добрая леди Брентон-Дженкинсон дала вам монокль, а не зонт или, скажем, обувную колодку, — сказал Кот Томас, и все горячо согласились с этим замечанием.

— А вы, дорогой Томас, — спросил сэр Гарри, — каким были в детстве?

— Маленьким, — ответил Кот Томас и набил рот мармеладом, давая понять, что развития темы не последует.

Каким в детстве был Крендель, спросить никто не решился, опасаясь спровоцировать очередной приступ икоты. Поэтому закадычные друзья вернулись к безопасной теме о климатических особенностях различных районов Лондона.

— Господа, что мы, в сущности, знаем о сыре? — молвил сэр Эндрю лекторским тоном. — Оказывается, сыр…

— Тысяча чертей! — воскликнул сэр Гарри, беспардонно перебивая сэра Эндрю и гневно тыча сигарой в газету. — Эта чертова Хромая Бестия пришла восьмой, черт бы ее побрал!

— Дорогой сэр Гарри, — спросил Кот Томас, меланхолично покачиваясь на стуле, — поведайте нам, чем вызвано столь частое упоминание вами нечистой силы?

— Милый Томас, — еще не вполне остыв, пояснил сэр Гарри, — вчера я поставил десять фунтов на лошадь по кличке Хромая Бестия, а сегодня — извольте! — эта кляча пришла восьмой!

— Плакали ваши денежки, сэр Гарри, — с плохо скрываемой радостью констатировал сэр Роберт.

— Ну, принимая во внимание кличку, остается удивиться, что она вообще доплелась до финиша, — резонно заметил Кот Томас. — Скажите, сэр Гарри, чем был вызван столь экстравагантный выбор лошади?

— Мне посоветовал один хороший знакомый, совершенно надежный джентльмен, — сказал сэр Гарри, — мы с ним покупаем сигары в одном магазине…

— Ну, так этот ваш совершенно надежный знакомый задался целью вас разорить, так и знайте, — резюмировал Кот Томас.

— Помилуйте, да зачем ему это? — изумился сэр Гарри.

— Ну, не знаю, может, он питает нежные чувства к вдове нотариуса, — предположил Кот Томас, — и видит в вас счастливого соперника. Или он мечтает победить вас по количеству сигар, покупаемых в неделю, и для этого ему необходимо ослабить вашу финансовую мощь…

Было заметно, что Кот Томас готов и дальше выдвигать предположения, однако встрял сэр Эндрю, оскорбленный тем, что ему не дали развить тему сыра:

— Я вообще считаю, что азартные игры — это зло! Нужно жить по средствам и не надеяться на милость Фортуны! Я вот ни разу в жизни не побился об заклад, и горжусь этим!

И сэр Эндрю расправил на лице маску и приосанился, чтобы было видно, что он и в самом деле гордится.

— А я обожаю пари, — сказал сэр Роберт. — Вот буквально на прошлой неделе я выиграл фунт: поспорил с одним господином из страховой компании, что смогу забросить свой монокль на самую верхушку фонарного столба! И забросил! Правда, снять монокль не удалось, так что на выигранный фунт пришлось тут же идти покупать новый…